Головоломка для практикантки - Николай Иванович Леонов

дела. Ради этого непередаваемого чувства он и работал на износ, именно поэтому так не хотел передавать дело кому-то другому. Впереди ожидал допрос. Нужно было минут двадцать покемарить в машине, чтобы восстановить силы. Гуров умел мобилизовать все ресурсы организма, если того остро требовала ситуация, и за такое короткое время вполне мог даже выспаться.

– Лев Иванович, доставили. Куда его, к вам в кабинет или в ИВС?

– Ко мне, конечно, – зевая, ответил Гуров. – Сразу тепленьким и допросим, иначе посидит и передумает говорить.

Полковник буквально ворвался в кабинет с намерением подготовить бланк протокола и неожиданно увидел спящую за столом Аню. Та от внезапного вторжения Гурова подскочила, словно школьница, уснувшая за партой во время урока, до конца не понимая, что происходит вокруг.

– Аннушка, ты что здесь делаешь? Домой не уходила? Ну, как так можно?! Что отцу твоему скажу, генералу?

– Лев Иванович, разве я могла уйти, когда тут такое происходит! Позвольте мне поприсутствовать на допросе. Я все подготовила, все необходимые бланки уже у вас на столе.

– Молодец какая, хвалю тебя! – колокольчиком звучал голос Гурова, и в каждом звуке звенела радость.

– Все прошло успешно, да? Я так волновалась, места себе не находила. Так досадно, что меня там не было, я не увидела, как штурм происходит.

– Все прошло замечательно, не считая того, что мне в последний момент чуть не перерезали горло, но ничего, бывает. Договорились как-то.

– Как же так? То есть все могло пойти не по плану?

– План в нашей работе – штука относительная. Всегда нужно помнить об этом и действовать исходя из сложившейся ситуации. Если тебе нож к горлу приставили, поверь мне, уже некогда блокнот с планом разглядывать, тут нужно хвататься за жизнь.

– Он уже что-то рассказал? Какой настрой у этого бандита, будет говорить?

– А вот сейчас и посмотрим, – уже серьезно сказал Гуров, прислушиваясь к шагам в коридоре.

На пороге появился Загорский, который тут же осмотрел кабинет и присутствующих. Сытый, уверенный в себе, не раз выходивший из сложных передряг, понимающий ценность своей, но не чужой, жизни. Сейчас он собственноручно должен был подписать себе приговор – рассказать всю правду о себе, о той группе, которую сколотил, чтобы совершать преступления. Перспектива не была радужной, но и выхода не было. Слишком много людей уже дали показания, которые в красках описывают, кто есть такие Загорский и его команда. Липатов, Мономах, люди из охраны, которые только внешне выглядят крепкими орешками, а на деле оказались ватными. Гуров следил за тем, как ведет себя Загорский, его мысли легко читались, и для этого не нужно было обладать экстрасенсорными способностями.

– Красивая, – вдруг выпалил Загорский, глядя на Анну.

– Еще и умная, – дополнил Гуров, стараясь подстроиться под ритм мыслей Загорского.

– Удивительно редкое сочетание, жаль, мне такие не попадались.

– А как же жена, она ведь у вас имеется?

– Не женат. Подруга есть.

– А как же сын, ведь и сын есть?

– Уже донесли? Есть, да не про вашу честь. Полковник, сына не трогай. Он гражданин другой страны, практически не говорит на русском языке и знать не знает, чем занимается его отец. Мать ему нашептала, что я работаю научным сотрудником. Пусть думает, что отец – ученый, будет расти уверенным пацаном, стремиться к высотам.

– А папка исследованиями будет заниматься во глубине сибирских руд, так?

– А хоть бы и так. Прошу, не трогай, полковник.

– Ладно, по рукам – не буду. Однако ж с тебя – вся правда.

– Так уж и вся?

– Тебе что, правды для меня жалко? – улыбнулся Гуров, внося нотки позитива в разговор.

– Черт с тобой, расскажу, выхода нет. Спрашивай.

– Собственно, я все знаю. Думаю, тебя это не удивит?

– Так уж и все?

– А это мы как раз и узнаем, все или нет. Вячеслав Сергеевич, вы подозреваетесь в создании организованной преступной группы с целью совершения различных преступлений и получения материальной выгоды. Никто, кроме вас, не сможет обстоятельно и поэтапно рассказать, как совершались эти преступления, и лучше вас привести доводы в свою защиту, если таковые имеются. Так что, на мой взгляд, вам лучше не отмалчиваться, а все разложить по полочкам.

– А адвокат у меня будет?

– А как же, с минуты на минуту. Все обязательно будет согласно уголовно-процессуальному кодексу.

– Тогда лады. Хотя у вас адвокаты и те ментовские. А с другой стороны, тратить бабки на своего защитника я не хочу. Все равно посадишь на десяток-другой. От того, что он мне скостит год-два, мне ни холодно, ни жарко. Готовь свои бумажки, буду рассказывать.

– Весь внимание. Начни с того, чем занимаешься, на что живешь, содержишь свой особняк…

– Не поверишь, работаю. Владею складскими помещениями, сдаю их в аренду, имею отличный доход и тебе советую, вместо того чтобы штаны в этом кабинете протирать.

Эти слова звучали для Гурова унизительно, но вместе с тем он понимал, что живет в ладах со своей совестью, доволен своей работой. Больше раздражал фамильярный тон Загорского, с которым Лев Иванович, к сожалению, ничего не мог сделать. Осадить Загорского он не посмел, потому что мигом потерялся бы психологический контакт с допрашиваемым. Приходилось терпеть, стиснув зубы.

– Что вас связывает с Липатовым Вадимом Алексеевичем, или, по-иному, Клячкиным Виктором Андреевичем?

– Давняя дружба. Познакомились во время моей первой и единственной ходки, с тех пор и держали связь.

– А почему в прошедшем времени говорите о Липатове?

– Так знаю, что нет его в живых.

– Откуда?

– Птичка на хвосте принесла.

– Вы к его смерти причастны?

– Ни в коем случае, – сказал как отрезал Загорский и замолчал.

Гуров, конечно же, догадывался, что это его рук дело, что его ребята пробрались в камеру к Липатову, но зацепиться здесь было не за что, а потому и шансов раскрыть это преступление, а тем более привязать его к Загорскому было делом невероятным. Могли бы спасти камеры видеонаблюдения, но и они оказались отключены в день убийства Липатова.

– Однако ж отрицать свою причастность к убийству Фельцман Татьяны Николаевны вы не можете, Вячеслав Сергеевич, не правда ли?

– Почему же не могу? Могу и отрицаю. Я понятия не имею, кто это.

– А я вам расскажу сейчас, кто это. Это та самая старушка, ради ограбления которой вы познакомили Мономаха с Липатовым. Оба указали вас как контактное лицо, оказавшее содействие при подготовке преступления, его совершении и при сокрытии следов. Оба рассказали не только о вас, но и других пособниках, входящих в состав вашей преступной группы.

– С чего ты взял, полковник, что я состою в какой-то группе да еще и являюсь ее лидером?