Двойка по поведению - Ирина Семеновна Левит

поспешить и не справиться. С собой не справиться. И тогда, когда ее первый раз поцеловал, и когда она в прихожей обняла его, и когда он терял одежду, и сейчас, когда она была так близко, что ближе некуда, и прижималась губами к его груди, и он гладил ее еще более маленькое, чем казалось, тело, и терся щекой о ее волосы… Каждое мгновение ему казалось, что он «не справится», и Лиза обидится, и решит, будто он с ней только потому, что «физиология» взыграла, а не потому, что душа запросила.

Ему очень хотелось, чтобы она все поняла «про душу», хотя сам он в этой «душе» еще не очень разобрался. У него уже были «увлечения» и просто «отношения», и он никогда их не путал, четко улавливая разницу. «Отношения» складывались без проблем и к взаимному удовольствию, а «увлечения» протекали без трагедий и заканчивались без взаимных претензий. В Володиной жизни не было ничего такого, о чем бы он вспоминал с восторгом или надрывом в сердце. Он никому ничего не стремился доказывать и ничего не пытался изображать. Ему всегда все было ясно, а теперь вот все затуманилось.

Лиза не вписывалась ни в «отношения», ни в «увлечения». Она вообще ни во что не вписывалась, и от этого восторг сливался с надрывом, и переворачивалась душа, и очень хотелось, чтобы Лиза поняла и приняла эту перевернутую душу. Именно душу, а не какую-то там «физиологию».

Володя очень боялся, что «физиология» одержит верх, но «душа» оказалась сильнее. Она источала негу и ласку, заставляла Володино тело быть терпеливым и трепетным, и это было тем особым ощущением, которое он не испытывал никогда.

Лиза ничего толком не умела и очень смущалась своего неумения, и постоянно куда-то прятала лицо, и старалась не сделать ни одного (как ей, вероятно, казалось) неверного движения. В какой-то момент Володю это вдруг развеселило. Он даже тихонько засмеялся, из-за чего Лиза немедленно напряглась и попыталась вырваться из его рук, но он прижал ее к себе еще теснее и принялся шептать ей в ухо какие-то глупости, которые на самом деле были нежностями.

— Ли-и-за!..

В ответ он услышал ее слабый стон.

Он давно не был мальчиком. Но он представить себе не мог, что бывает вот так, как сейчас, — не от особого мастерства, изысканной виртуозности и безумной страстности, а потому, что «физиология» утонула в «душе».

Он долго приходил в себя, лежа с закрытыми глазами и без всяких сил. Его хватило лишь на то, чтобы прижимать к себе Лизу, которая, впрочем, даже не шевелилась. Он готов был так лежать вечно, но все же заставил себя открыть глаза и с трудом проговорить:

— Лиза, я чуть не умер.

— Почему? — спросила она испуганно.

— Потому что ты потрясающая женщина.

— Это неправда, — укорила Лиза. — Я ничего толком не умею. Я прикусила тебе губу, а теперь, кажется, поцарапала бок. — Она осторожно поводила пальцем где-то в районе его бедра. — Но я случайно… Так получилось… Извини…

— Дуреха! — произнес он радостно. — Плевать мне на эти царапины!

Случайно… Так получилось… Если бы ей было все равно, если бы она спокойно воспринимала то, что с ними происходило, аккуратная девушка Лиза никогда бы не оставила никаких следов. А она оставила! Значит, ей было не все равно, значит, это было взаимным… Только сейчас Володя до конца понял, насколько ему важна подобная взаимность и насколько же он счастлив, что она случилась.

…Заснули они уже под утро. А перед тем, как заснуть, у Володи вдруг прояснилось в голове. Не так, чтобы уж полная ясность наступила, но достаточная, чтобы в этой самой голове неожиданно возникли совершенно определенные мысли.

— Лиза, я тут подумал о тебе…

— Обо мне? — перебила Лиза и сладко улыбнулась. — Ты обо мне только сейчас подумал?

— Нет, я не о том. — Он чмокнул ее в лоб, словно ребенка, приготовившегося немножко пошалить. — Я о приключениях твоих.

Она перестала улыбаться, посмотрела серьезно.

— Я подумал, что все они какие-то… дурацкие… приключения твои. Ну, в том смысле, что гадости, конечно, но не такие, чтобы с какими-то сильно большими последствиями…

— Я могла убиться около собственной двери, — с укором напомнила Лиза.

— Ты могла сильно упасть, но убиться… в буквальном смысле слова, я имею в виду, это вряд ли. А уж собачье дерьмо… От него у тебя даже синяк бы не остался. Хотя плащ, конечно, жалко, мог ведь и не отстираться.

— К чему это ты, а? — на лице Лизе отразилось недоумение.

— Да к тому, что вот эти две пакости не просто дурацкие, а… детские, что ли…

— Ты намекаешь на ребят? На наших ребят?! — поразилась Лиза.

— Нет… — Володя мотнул головой. — Я думаю… кто-то под ребят работает. Понимаешь, кто-то из взрослых делает детские пакости! Специально! Никто из ребят не мог убить Пирогову, понимаешь, это совершенно невозможно! В тот вечер все ребята, которые в школе оставались, были под приглядом. А тетрадку кто тебе подбросил? Тетрадку подбросил тот, кто убил Пирогову. Этот «кто-то» тетрадку подбросил тебе, уж не знаю, почему именно тебе, может, потому, что у тебя кабинет рядом, а потом стал тебе гадости делать, но так, чтобы на ребят похоже было. И еще… — Володя замолчал и все же решился: — Лиза, я не хотел тебе говорить, но на поминках, где были только наши… учителя… мне кто-то записку сунул в карман… Там было написано: «Будь осторожен с этой маленькой стервой».

— То есть со мной? — мгновенно все поняла Лиза.

Володя кивнул.

— А почему ты не хотел мне говорить?

— Наверное, потому… — Володя вздохнул, — в общем, я боялся… Вдруг ты подумаешь, будто я в это верю…

…Он почти заснул и вдруг резко открыл глаза. Что-то кольнуло, где-то в голове, очень явственно, словно иголкой, хотя никаких иголок не было, да и не могла иголка вонзиться в мозг.

Запах апельсинов… тот самый, каким пах кондуит Пироговой. Володе откуда-то был знаком этот запах, только апельсины были здесь ни при чем. Он попытался вспомнить, но ничего не вспоминалось. Аромат витал, щекотал ноздри, будоражил мысли… и тихо парил, как повисший без ответа вопрос.

Глава 20

Если бы не было цацек Пироговой, явно подброшенных дворникам, кондуита, совершенно очевидно подложенного Саранцевой, и записки, подсунутой Гриневичу, майор Орехов вообще не стал бы вникать, кто подкинул дерьмо с маслом Елизавете Максимовне. Кто-то хулиганит и дурью мается? Это пожалуйте к участковому. А еще лучше — приглядитесь к соседям, товарищам по работе и ребятне из собственной школы. И покумекайте: с чего вдруг вам