Флетчер Нибел - Семь дней в мае

— Это невозможно, сенатор, невозможно. Увидимся позже. Осмотрим базу, когда станет прохладнее, а потом пообедаем.

Бродерик выдернул шнур из розетки и сгреб телефон под мышку.

— Что это значит, черт побери? — вспылил Кларк.

Бродерик только подмигнул и вышел из дому, захлопнув за собой дверь. Кларк попробовал открыть ее, но дверь была заперта на замок. Когда через несколько минут он поднял жалюзи, за окном прохаживался взад-вперед часовой. «Вот тебе на! Клянусь богом, меня арестовали», — решил он.

Через полчаса раздался стук в дверь, и в комнату с ключом в руках вошел капрал. Он положил на пол пакет из оберточной бумаги.

— Привет от полковника, сэр, — сказал капрал. — Он говорит, чтобы вы чувствовали себя как дома. В семнадцать сорок пять принесем обед.

— Вот что, сынок, — сказал Кларк. — Я не намерен сидеть взаперти в этой комнате. Я выйду с тобой.

— Прошу прощения, сэр. — Капрал вышел на улицу, снова закрыв дверь.

Кларк достал из бумажного пакета две бутылки. В одной была содовая вода, в другой — «Старый Бенджамин» — виски его любимой марки. Он поставил кварту содовой и бутылку виски на письменный стол, уселся на кровать и минут десять смотрел на них не отрывая глаз. Потом подошел к столу, откупорил виски и понюхал. Да, настоящий «Старый Бенджамин».

Взяв бутылку, Кларк медленно направился в ванную. Опрокинув бутылку над унитазом, он, как зачарованный, смотрел на льющееся виски. Когда бутылка опорожнилась, он встряхнул ее — вылилось еще несколько капель. Он спустил воду, потом провел по горлышку бутылки пальцем и лизнул его.

— Сволочи! — проворчал Кларк и с размаху бросил бутылку на пол, но она не разбилась. Он поднял ее и хотел было швырнуть снова, но остановился и поставил ее в угол под душем.

«Не знаю, как насчет Скотта, — сказал он себе, — но с Прентисом и Бродериком уж я рассчитаюсь, чего бы это ни стоило».

Потянулись бесконечные минуты. В комнате не было ни единой книги или журнала. Кларк обнаружил в кармане брошюрку «Путеводитель по Эль-Пасо», которую, должно быть, прихватил в мотеле, и прочел ее шестнадцать страничек столько раз, что чуть ли не выучил их наизусть. Он посидел на стуле, потом полежал на кровати, осмотрел пол и, подняв жалюзи, забарабанил в окно, но в ответ получил лишь замечание от часового.

Через несколько часов Кларк начал делать заметки на обратной стороне конверта. Приподняв угол жалюзи, он пытался запомнить каждый замеченный предмет. В его поле зрения попадало немного, хотя далеко справа был виден конец взлетной полосы и конус ветроуказателя.

Без четверти шесть, как и было обещано, капрал принес на подносе обед. Рядом с едой лежала свернутая газета. Кларк опять начал требовать, чтобы его выпустили, но на этот раз солдат вообще не стал разговаривать. Он все время держался между Кларком и дверью и, пока ставил на стол поднос, не спускал с сенатора глаз, а потом пятясь вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь на замок.

Ладно, хоть обед оказался хорошим. Съев бифштекс с горошком и печеным картофелем, две булочки, пирог с персиками и выпив кофе (он вспомнил, что с самого утра ничего не ел), Кларк почувствовал себя значительно лучше. Он растянулся на кровати и взялся за газету. Однако газета оказалась вчерашней, и, кроме нескольких заметок на местные темы, он не нашел в ней ничего такого, чего не знал бы, уезжая из Вашингтона. Джианелли едет в Италию. Профсоюзы отказались внять призыву президента о прекращении забастовки на ракетных заводах. «Королева рододендронов» из Западной Виргинии не сумела добиться аудиенции у Лимена и вынуждена была довольствоваться беседой с министром внутренних дел. Над сообщением о рождении внучки у президента Лимена была помещена фотография: Лимен с широкой улыбкой на лице разговаривает по телефону из своей спальни.

Ночь показалась Кларку почти такой же долгой, как, бывало, на передовой в Корее. Каждые полчаса он приподнимал жалюзи, чтобы бросить взгляд на затихшую базу. Он попытался пробить отверстие в матовом окошке ванной, но стекло оказалось слишком толстым. Обстучав стены от пола до потолка, Кларк в конце концов пришел к убеждению, что без кувалды или лома из дома не выбраться.

Он уже разделся, собираясь немного вздремнуть, как услышал нарастающий гул приближающегося самолета. Через щель он увидел, как большой реактивный самолет, по-видимому транспортный, опустился на посадочную полосу и вскоре исчез из виду. Вслед за ним с интервалами в три минуты стали приземляться другие самолеты такого же типа. Кларк насчитал их целую дюжину. Взглянув на часы, он отметил, что последний самолет сел в 2:26 ночи. Только когда замер вой последнего из заруливающих самолетов, он улегся и наконец заснул.

Утром Кларку пришлось достать из-под койки газету, чтобы вспомнить, какой сегодня день. Ему казалось, что он здесь уже целый месяц, но сегодня, должно быть, только четверг. Да, газета была за вторник, вечерний выпуск. В Эль-Пасо он прибыл в среду утром, и с тех пор прошла только одна ночь.

И вдруг он увидел: на полу, около двери, стояла еще одна бутылка «Старого Бенджамина». Без колебаний он отнес ее в уборную и вылил все до капли. На этот раз он не стал проверять вкус пальцем, а просто поставил пустую бутылку рядом с первой.

В 7:30 принесли завтрак. Как и прежде, солдат торопливо поставил его на стол, взял вчерашний поднос и удалился. Кларк даже не пытался с ним заговорить.

Казалось, утро никогда не кончится. Прибор для кондиционирования воздуха жужжал без остановки. Перед домом шагал уже другой часовой. Кларк следил за тонкими полосками света, проникавшими через жалюзи и медленно ползшими по полу — по мере того как солнце поднималось выше.

Ленч, состоявший из супа, сандвича и молока, принес уже новый солдат. Он тоже ничего не сказал.

Кларк ощутил легкие симптомы паники. Он никогда не знал страха и не помнил, чтобы когда-нибудь у него сдали нервы, но теперь сознание, что рухнули все планы, мучительно терзало его и никак не давало сосредоточиться. Если даже ему как-нибудь удастся выбраться из этой одиночной камеры, то что дальше? Где его автомобиль? Как уехать с базы? Ему не удавалось довести нить своих мыслей до конца. Они перескакивали с одного на другое. Джирард уже должен бы вернуться. Получил ли он какие-нибудь письменные доказательства? Будем надеяться, помоги ему бог. А Лимен, наверное, не может понять, что стряслось с его старым дружком Реем. Сомневается ли все еще Тодд насчет авантюры Скотта? Если да, то хорошо бы этому скептику поменяться местами с ним, Кларком. Сумеют ли все они сорвать эту безумную затею без него?

Он ходил взад и вперед по комнате, считая шаги и высоко поднимая колени. Пересчитал все заклепки в металлическом каркасе крыши. Стал думать о жене. Она умерла три года назад, и как ему все это время не хватало ее! Старался представить, как поступил бы Скотт с конгрессом, если бы ему удалось в субботу захватить власть. А что бы он предпринял в отношении России? Кларк выстирал нижнюю рубашку в ванной и повесил ее сушить перед прибором для кондиционирования воздуха, потом принял душ: он весь вспотел, а главное — надо же было что-то делать.

Потом снова растянулся на кровати, дав себе слово прочитать газету от начала до конца, но вскоре выронил ее из рук и задремал. Проснувшись, он понял, что уже вечер, потому что полоски света дошли до конца пола и даже взобрались на стену и были уже не такими яркими, как прежде. Он еще раз приподнял жалюзи. Единственное, что изменилось, — это тень от гор: теперь она простиралась через пустыню. Принесли обед, и Кларк заставил себя поесть. Позднее, уже в сумерках, прошла колонна грузовиков с джипом во главе. Он сосчитал их и сделал еще несколько пометок на конверте.

Стук в дверь прервал беспорядочные размышления Кларка.

— Сенатор Кларк?

Голос был незнакомый. Новый посетитель как будто не решался входить, и Кларк крикнул:

— Войдите!

Вошел офицер со знаками различия полковника на куртке с раскрытым воротом. У него было круглое румяное лицо, кудрявые черные волосы и большие оттопыренные уши, похожие на ручки кувшина.

У Кларка сильно забилось сердце. Должно быть, это друг Кейси, Гендерсон, подумал он. Во всяком случае, его внешность соответствует описанию.

— Я полковник Гендерсон, сэр, — сказал офицер, протягивая руку и застенчиво улыбаясь, — исполняющий обязанности начальника базы на время отсутствия полковника Бродерика.

«Отсутствия? — подумал Кларк. — Рей, старина, вот тебе случай доказать, что ты мог бы быть лучшим коммерсантом во всей Джорджии, если бы только захотел».

— Рад с вами познакомиться, — сказал сенатор. — А что случилось с полковником Бродериком?

— Приказ, сэр, — ответил Гендерсон. — Его вызвали на день-два. Мне очень жаль, что приходится просить вас остаться в этом домике, сенатор. Откровенно говоря, я не могу понять, зачем это нужно, но я получил на сей счет особое распоряжение.