Маленькая невинная ложь - Дженнифер Линн Барнс

начались схватки, твой дядя привез Лили ко мне домой. Мы устроили импровизированную пижамную вечеринку: Лили, Кэмпбелл и Сэди-Грэйс. То же самое было, когда скончалась бедная мама Сэди-Грэйс: девочки тогда были еще совсем маленькими. И конечно, к Уокеру приходили Бун и целая орава мальчишек.

– Как мило, – сказала я ровным голосом, потому что так оно и было. И потому что подтекст был далеко не милым.

– Ты не была частью всего этого, – продолжила Шарлотта, как будто я нуждалась в напоминании. – Твоя мама уехала. Если бы тебя растила Лилиан, все могло бы быть по-другому, но, увы, в сложившихся обстоятельствах ты просто кажешься экзотикой. Я, конечно, не говорю, что ты эксцентричная…

– Конечно нет, – сухо вставила я.

– Я просто хочу сказать, что понимаю, почему ты можешь показаться моему сыну… интересной.

– Я была очень рада поболтать с вами, – сказала я, подражая ее манере говорить, но не ее тону, – однако мне действительно пора.

Я попыталась пройти мимо нее, но она схватила меня за руку. Крепко. Кончики ее ногтей впились в мою кожу, а пальцы наверняка оставили синяки.

– Твоя мать не имеет никакого права находиться здесь сегодня.

Меньше всего мне хотелось указывать на очевидное, но…

– Я не моя мать. Может, вам стоит поговорить с ней?

Шарлотта не ослабляла хватку. У нее было полсекунды, чтобы исправить это, прежде чем я сама это сделаю.

– Держись подальше от моего сына. – Ее голос был едва слышен, но его никак нельзя было назвать шепотом.

– Может, вы лучше скажете ему держаться от меня подальше? – предложила я, вырвав руку. – Это он идет по пути саморазрушения.

– Ты и Уокер… – Она шагнула ко мне. – Это неправильно.

«Нет никаких меня и Уокера», – подумала я, но не успела озвучить это, потому что внезапно у меня пересохло во рту. Я даже перестала ощущать боль в руке. Я вообще ничего не чувствовала.

– Неправильно, – повторила я, не слыша голоса из-за шума в ушах. – Уокер и я… это неправильно.

Шарлотта молчала, но выражение лица выдавало ее с головой. Ты и Уокер… это неправильно.

Тогда я все поняла. Но должна была убедиться.

– Неправильно, – повторила я, – потому что я отребье? – Сердце подпрыгнуло к горлу, отбивая непрерывный ритм, предостерегая меня от продолжения. Но я все равно это сказала: – Или неправильно, потому что ваш муж – мой отец?

Глава 45

Шарлотта Эймс не ответила на мой вопрос, но и этого было достаточно. Она повернулась, чтобы уйти, а я слышала только стук сердца в ушах. Вечеринка, выходка Уокера, ссора с Лили – все это казалось таким далеким.

Я заставила себя сдвинуться с места, намереваясь вернуться в бальный зал, но вдруг поняла, что бегу к ближайшему выходу.

Я спросила жену сенатора, не он ли мой отец, и она не стала этого отрицать.

Она не стала отрицать.

Она не стала отрицать.

В следующий миг я уже стояла босиком на улице и смотрела на стойку парковщиков. Я вышла через боковой выход, и мне было видно, как люди начинали выходить через парадные двери, покидая вечеринку.

Я подумала о Нике, который сейчас мог бы подгонять гостям машины, если бы Кэмпбелл не подставила его.

Кэмпбелл. Одно ее имя было как удар под дых. Ее отец с самого начала был в моем списке. Но я никогда не задумывалась по-настоящему о том, кем она может оказаться для меня.

Кем для меня может оказаться Уокер.

Я спросила жену сенатора, не он ли мой отец, и она не стала этого отрицать.

– Детка?

Я повернулась и увидела маму, которая стояла рядом со мной на лужайке. Она посмотрела на мои босые ноги и тут же скинула туфли.

– Не хочешь поделиться с классом?

Так она спрашивала, в порядке ли я. Теперь она вдруг захотела знать.

– Что сделала Шарлотта? – настойчиво спросила мама. – Клянусь богом, она еще бо́льшая стерва, чем я помню.

– Может, это потому, что ты переспала с ее мужем? – Слова сами сорвались с языка.

– Сойер! – Мама вытаращилась на меня. – Мы так не разговариваем!

– Стерлинг Эймс – мой отец? – спросила я. Вопрос задан. Сказанного не воротишь. Да я и не хотела. – Шарлотта сказала держаться подальше от ее сына.

– Ты и мальчик Эймсов? – Мамины глаза расширились. – Ох, милая, ты не можешь…

– Между нами ничего нет! – твердо возразила я. – Но когда я спросила Шарлотту, не потому ли мне стоит держаться от него подальше, что у нас общий отец, она не стала этого отрицать.

Мама молча смотрела на меня.

– Стерлинг Эймс – мой отец? – снова спросила я. Мне нужно было услышать это от нее. – Он…

– Да.

Одно слово. Всего лишь одно. Столько лет – и вот что я получила в итоге. Да. Сенатор – мой отец. Бывший парень Лили – мой брат. А Кэмпбелл – коварная бессердечная Кэмпбелл – моя сестра.

Сводная сестра.

– Это все, что ты можешь сказать? – спросила я. – Да?

– Чего ты еще хочешь? – Никто не мог сравниться в дерзости с матерью. – Чтобы я поэтапно пересказала наш половой акт?

Она сказала это так, словно все это была просто шутка. Словно все это не имело никакого значения.

– Я имела право знать, – сказала я, чувствуя, что голос вот-вот сорвется.

– И теперь ты знаешь, – ответила мама. – Так что теперь ты можешь вернуться домой.

Вернуться домой? Только это ее волнует?

– Ох, милая! – Мама притянула меня в объятия, и я позволила ей. Я позволила ей, сама не знаю почему. – Даже если бы ты знала, что бы это изменило? – спросила она, прижав мою щеку к своему плечу и поцеловав в макушку. – Твой папа не хотел нас.

Я снова обрела дар речи.

– Ты спрашивала его?

Она убрала мои волосы с виска.

– Он знал, что я беременна. Когда я уехала из города, он мог отправиться за мной. Он мог выбрать нас, но даже в семнадцать лет я была не настолько наивна, чтобы ждать, что он так поступит. Да это и не имело значения. Он был мне не нужен. Нам он был не нужен.

Сколько я себя помню, мы всегда были вдвоем против остального мира. Я заботилась о ней. Она любила меня.

– Мы были друг у друга. – Мама выпустила меня из объятий и нежно обхватила пальцами мой подбородок. – Этого было достаточно, только ты и я. Нам никто не был нужен.

От меня не укрылось, что она особо подчеркнула слово «никто».

– Никто, – повторила я. – Даже Лилиан.

Или любой другой член нашей семьи.

– Это она меня выгнала, – напомнила мама. – Не знаю,