Глубокие тайны Клиф-Хауса - Хельга Мидлтон

Дорога шла по дну ущелья. С высоты гор просматривалась как на ладони. Нас пару раз для порядка обстреляли. Тут, надо сказать, парнишка нам пригодился. Он там что-то на своей тарабарщине кричал вверх в горы, и сторожевые псы огонь прекращали. А то нам до той деревни фиг бы доехать.

Деревушка – с десяток глинобитных мазанок размером с палатку, которые стояли кружком вокруг врытой в землю трубы. Рядом насос-водокачка. Деревянный желоб для подачи воды в «цех»: длинный стол под навесом из брезента, вдоль стола стоят тетки и деревянными рамками формируют из той самой глины кирпичи. Пара мальчишек-подростков оттаскивают готовые брикеты к печи.

На краю деревушки кучи глины, и в земле дыра – не дыра, а что-то типа пещеры. Ясен пень – вход в шахту. Въехали мы в ту деревушку после всех обстрелов уже сильно на взводе. Ну что греха таить, нервы сдали. Адреналин на пределе. Про покупку кирпичей уже и забыли. Все орут хором. В деревне паника. Бабы, малышня мечутся. У одной с головы платок снесло, а под платком мужик с бородой – и под юбку лезет, обрез вытаскивает. Тут у меня аж в глазах потемнело. Как я вырвал из прицепа огнемет, как начал по толпе этой фигачить. Все, что двигалось, мы уложили. Кто там мертвый лежал, кто просто от страха распластался – уже и не разобрать было. Даже дети не орали. Дэвид ко входу в шахту подскочил, рявкнул, выстрелил для порядку. Как начали из нее чумазики вылезать, он им команду дает, мол, два шага в сторону. Вылезло человек шесть. Стоят с поднятыми руками. Тут я опять не выдержал да и дал по ним очередь. Если честно, то не жалею. Это ж война. Если не мы их, то они нас. Последний, по кому Дэвид выстрелил, – так это тот парнишка-внучок.

Вернулись к мотоциклу. Там этот журналюжка, Генри, стоит белый, как простыня. Дэвид на него так глазом метнул, я думал, хана нашей прессе наступила. Ща Дэвид его на месте уложит. Дэн, видно, тоже тот взгляд перехватил и вперед выпрыгнул. Спрашивает у Генри: «Ты снимал?» А тот стоит, камеру в землю опустил и головой мотает. То ли в знак отрицания, то ли как будто сам себе говорит: «Глазам своим не верю». У Дэна фляжечка с джином была. Мы все к ней приложились слегка. Отпустило. Вернулись на базу уже спокойные.

Помылись, поели, спать завалились. А утром машина из тыла пришла. Провиант и воду подвезли, а журналиста забрали.

Нам благодарность объявили за то, что пост талибов с дороги убрали.

* * *

Картина стихийной казни кувейтских повстанцев встала так живо перед глазами Криса, что на минуту ему показалось, будто слышит треск пулемета. Он открыл глаза. Легкое тарахтение издавала тележка с клюшками, которую Дэвид волок позади себя. На лице сияла довольная улыбка – сегодняшняя игра удалась. Но присутствие старого однополчанина омрачило радость победы.

«Старый козел. По всему видно, что опять что-то напортачил. Сейчас будет петь соловьем, рассказывать, как он геройски облапошил юную адвокатшу, а ведь сплошь вранье. У него ж на морде все написано. Его можно читать как книгу для слепых – на ощупь», – подумал Дэвид. При этом Дэвид доброжелательно улыбнулся и предложил отметить выигрыш.

Крис встал и пошел к барной стойке, а Дэвид, наоборот, опустился в кресло по другую сторону крошечного столика, отделявшего собеседников друг от друга. Он с удовольствие потянулся, расслабился.

– Твое светлое, – сказал Крис, ставя перед другом стакан в тонкой корочке инея, – вот что значит – сервис. Они здесь пустые стаканы в морозилке держат. Респект.

– Этот сервис мне обходится в сто тысяч в год. Быть членом этого клуба – дело недешевое. Да еще и не каждого принимают.

– Вроде как почетное звание за свои же деньги, – усмехнулся Крис и отхлебнул пиво.

– А ты здесь задарма ошиваешься. Скажи спасибо, что нам разрешено гостей приглашать, а то тебя и на порог не пустили бы.

– Спасибо.

– Ну, рассказывай. Я ж тебя знаю, ты сюда не пиво пить прискакал. Что случилось? Что-нибудь нашел?

– Оно само меня нашло.

– Так. Это уже интересно. Докладывай!

Крис понял, что от чистосердечного признания ему не отвертеться. Придется все в подробностях рассказывать. И про то, как он влез в окно Клиф-Хауса, и про то, что Эйлин рано вернулась, а он не услышал звука подъезжающей машины.

Дэвид хотел его обругать и напомнить, что нормальные солдаты не ходят на задание, заткнув уши наушниками с музыкой, но промолчал. Видно было, что Крис и так не в себе.

– И чем же тебя эта маленькая сучка напугала? – спросил он.

– Она оказалась той еще мерзавкой, – глухо сказал Крис.

– Иди ты! Почему-то я не удивлен.

– Она сама нашла то, что нам нужно. Сама мне позвонила. И знаешь, она взялась меня шантажировать. Просит денег в обмен на пленки. Я, правда, тоже дурака свалял. В первый раз, когда я ее в парке встретил, сказал, что мне нужны кое-какие документы. Она и не поинтересовалась, чего я от нее хочу. Второй раз, когда она меня в доме накрыла, я, каюсь, прокололся. Сказал, что ищу пленки.

– И теперь она их нашла и хочет за них выкуп, – догадался Дэвид, – Ну, ты, Крис, и болван. Одно хорошо…

– Чего же тут хорошего? Она знаешь сколько просит?

– И знать не хочу. Сколько бы ни попросила, она этих денег все равно не получит. Ну что ты на меня смотришь как дурак на погремушку. Совсем чуйку потерял? Встречу с ней назначим где-нибудь в людном месте. Так, чтобы у нее не было возможности пересчитывать деньги. Уложим, как полагается: сверху настоящие купюры, а внизу куклы. Она тебе бобины с фильмами, а ты ей чемоданчик. Когда она дома его откроет, голову на отсечение даю: в полицию жаловаться не побежит. Проглотит пилюлю – никуда не денется.

Глава 35

Люк Маккензи и Билл Смит

– Джим? Это я – Эйлин. – Голос в трубке звучал тихо и серьезно.

– Не надо представляться, я твой голос из сотни узнаю, – ответил он.

– Это хорошо. Слушай, я по делу. Я, кажется, нашла то, что тот тип искал.

– Что? Где и как нашла? – быстро сменив тон с мягко-романтичного на сухой деловой, спросил Джим.

– Этот