Последний ряд, место 16 - Давид Кон

пистолета, который мы нашли под креслами в зале кинотеатра. В зале нет никаких скрытых окон, пещер, подземных ходов, ниш в стенах и прочей ерунды. Мы осмотрели зал внимательно, в том числе и с помощью спецсредств. В журналиста не стреляли ни из-за экрана, ни из будки киномеханика. В него стреляли из зала. Это подтвердила экспертиза. Более того, экспертиза совершенно точно нарисовала траекторию движения пули и определила, с каких примерно мест мог быть произведен выстрел…

– Я все это знаю, – почти выкрикнула Дана. – Для чего ты мне это рассказываешь?

– Потому что ты хочешь защитить своего клиента и ради этого готова выдумывать самые немыслимые ситуации и поддерживать самые нелепые фантазии.

– Фантазии! – взвилась Дана. – Нападение, во время которого журналисту разбили губу и отобрали деньги, это фантазия?

– Нет. Я вполне допускаю, что нападение – это реальность. Но оно не имеет никакого отношения к убийству, так как не произошло в зале кинотеатра.

– Или, может быть, оторванная пуговица – фантазия?!

– И это реальность. Но и эта пуговица не имеет никакого отношения к убийству! Как ты не понимаешь таких простых вещей?! – воскликнул Габриэль и всплеснул руками.

– Вот так, не понимаю! – повысила голос и Дана. – Так объясни мне, глупой бывшей жене, почему тебя не интересуют факты, а интересуют косвенные улики. На основании которых ты предъявляешь обвинение.

– Потому что убийство произошло в зале кинотеатра, – отчеканил Габриэль. – Потому что все происходившее вне зала не играет никакой роли. Голованов мог подраться, на него могли напасть люди Михайлова или уличные грабители. Они могли разбить ему губу и отнять пакет с десятью тысячами евро. Я все это вполне допускаю. Я допускаю, что Голованов прибежал в кинотеатр, преследуемый какими-то людьми. Он был зол и растерян. Он вспотел и вытирал пот со лба. Но все это не имеет отношению к выстрелу в зале кинотеатра, который могли совершить только два человека. Понимаешь?

– Понимаю! – выкрикнула Дана. – Но и ты пойми, что никаких прямых улик против убийцы у тебя не будет, пока мы не поймем, кто напал на Антона Голованова. Кто разбил ему губу и отнял деньги. Пока мы не поймем, почему он решил пойти на фильм Рикафена, который с точки зрения языка был ему совершенно недоступен. С кем он должен был встретиться? Почему убийца не мог допустить этой встречи?

– Мы ищем ответы на эти вопросы.

– Ничего вы не ищете. – Дана в отчаянии махнула рукой. – Вы идете по самому легкому пути. Вы просто предъявили обвинение на основании косвенных улик. Да к тому же очень шатких.

– Я не считаю наши улики шаткими!

– А я считаю!

– Это твое дело. Мы обратимся в суд и попросим взять Пинхаса Пастера под стражу. Придешь в суд и будешь доказывать шаткость наших улик.

Дана отшатнулась, ее лицо перекосила гримаса ярости.

– Ты хочешь отправить его за решетку?

– А по-твоему, я должен номинировать его на Государственную премию?

– Ты должен проявлять справедливость по отношению к людям, чья вина не доказана.

– Я считаю, что его вина слишком очевидна, чтобы оставлять его на свободе и дать сговориться с Михайловым, чей заказ он выполнял. Пусть даст показания на своего заказчика, тогда и поговорим о домашнем аресте или подписке о невыезде.

Дана встала, оттолкнула кресло так, что оно едва не перевернулось.

– Черт побери тебя, Габи. Ты всегда был глупым и неспособным реально оценивать обстановку чиновником. Ты всегда упирался в какие-то нелепые истины и не делал выводов из того, что они оказывались ложными. А они оказывались ложными в девяноста процентах случаев.

– А ты всегда была упрямой, как полено. Ты всегда упиралась в какие-то свои принципы и отстаивала их до последнего, хотя всем вокруг давно было ясно, что все твои принципы – полная чепуха.

– Мои принципы – чепуха?! – взвилась Дана.

– Твои. Ты убедила себя, что профессор Пастер – не убийца. У тебя есть основания для этого? Нет. У тебя есть факты, подтверждающие это? Нет. Ты сделала такой вывод только на основании того, что он, по твоему мнению, хороший человек, мягкий и добрый, который и мухи не обидит. И ты дружишь с его женой. – Глаза Габриэля округлились, и тон стал ехидным и резким. – Ты была с ней в одном детском садике, потом училась в одном классе и сидела за одной партой. Конечно, она не могла выйти замуж за убийцу. А то, что за два дня до убийства она встречалась с женой человека, заинтересованного больше всех в том, чтобы закрыть Голованову рот, тебя не волнует. Сабина Пастер рассказала тебе сказку о документах в пакете, который она получила от Михайловой. И ты с удовольствием поверила в эту сказку. Потому что она подтверждает твою версию о том, что Пинхас Пастер не убийца. Потому что ты так решила. Он не убийца. И точка!

– Все сказал? – Дана выпрямилась во весь рост, устремив на Габриэля взгляд одновременно гневный и презрительный.

– Нет, не все! – Он ответил ей взглядом не менее грозным. – Я понимаю, ты приложишь все силы, чтобы отмазать своего клиента. Я понимаю, что улик у нас пока очень немного и они действительно косвенные. Но я обещаю тебе, что приложу все силы, чтобы отправить Пастера за решетку. Туда, где ему самое место.

– Теперь все? – Дана взяла себя в руки, и в ее тоне появились брезгливые нотки человека, обнаружившего, что он со всего размаха попал рукой во что-то очень неприятное.

– Теперь все! – Габриэль перевел дух. – И я очень рад, что высказал тебе все это в лицо.

– И я очень рада. Рада, что своевременно поняла, кто ты такой, и нашла в себе силы уйти от тебя. Я и впредь постараюсь сделать все, чтобы видеть тебя как можно реже. Ибо каждая встреча с тобой напоминает мне, что человек все-таки произошел от обезьяны. Неспособной ни думать, ни делать выводы.

Дана резко развернулась и пошла к двери. Взявшись за ручку, она остановилась, словно вспомнила о чем-то важном, и развернулась.

– Господин полковник!

– Слушаю вас, госпожа адвокат.

– Вы предъявили обвинения моему клиенту. По закону я имею право получить все материалы по этому делу. Распорядитесь, чтобы ваши подчиненные передали мне их.

– Обратитесь к капитану Битону. Он руководит следственной группой, ведущей это дело, и выдаст вам все, что положено по закону.

– До встречи в суде! – выпалила Дана и вышла, хлопнув дверью насколько позволили силы.

Глава 18

Алина открыла дверь своим ключом, вошла в прихожую и сразу