Наталья Андреева - Комната с видом на огни

— Ты кто?

— Друг семьи, Станислав Шацкий. Руку пожмете или побрезгуете?

— Понятно: голос ее совести, судя по твоим ремаркам.

— Ого! Вы выросли в моих глазах прежде, чем соизволили представиться! Какая начитанность! Какой интеллект!

— Ты мне не нравишься. Я уже понял, что мы с тобой не уживемся под одной крышей. Или ты навсегда заткнешься.

— Я что-то припоминаю! Как же, как же! Романтическую историю про отвергнутого жениха! Это, часом, не вы Малиновский?

— Денис Владленович.

Стас в упор уставился на адвоката, потом заметил:

— Хорошие ботинки.

— Я тебе такие же привезу, чтобы было, в чем дойти до автобусной остановки. Я добрый человек.

— Да, если это не распространяется дальше дарения ботинок. И то сей акт благотворительности преследует корыстную цель.

— Я уже понял, что на одно мое слово у тебя найдется целых десять. Но надеюсь с этим справиться. Пойду посмотрю, как там Анна.

И Малиновский вышел из кухни, громко хлопнув дверью. Легко поднялся на второй этаж и постучал дверь в спальни.

— Да-да! Заходи, Денис!

— Как ты? — Он присел в одно из кресел. — Выпить хочешь? Я знаю, что где-то здесь есть хороший коньяк.

— Нет, боюсь, мне будет плохо. Тебе ехать надо?

— Ничего, у меня рабочий день не нормированный, если хочешь, я останусь.

— Денис, почему ты такой добрый сегодня?

— Сегодня только? Разве ты не замечала, что я добр к тебе всегда?

— Зачем ты звонил Дэну?

Он поморщился:

— Ради бога, Анна, не называй его так хотя бы при мне.

— Так зачем?

— Хотел убрать мальчика с дороги.

— Ты Ленского убил, неужели мало?

— Ну твоего юного любовника я не трогал, просто посоветовал ему подыскать другую даму, за соответствующую компенсацию, разумеется.

— Ты предлагал ему деньги? Сколько? — Анна не мигая смотрела на него.

— Он не назвал сумму, которая бы его устроила.

— Кажется, я потеряла единственного мужчину, который меня действительно любил. Просто так, ни за что.

— Ну это ты хватила! Я понимаю, что у тебя шок, но надо же трезво смотреть на вещи! А как же Ленский? По-моему, Анна, тебе пора прозреть.

— Он убил ради меня человека.

— Какого? Твоего бывшего мужа? — усмехнулся Малиновский. — Между прочим, это очень кстати, теперь мы все свалим на мальчика и сэкономим кучу денег.

— Он убил Юсупова.

— Какого еще Юсупова? Фамилия знакомая.

— Владельца туристического агентства «Северное сияние», которым я так интересовалась.

— Ах да, — вспомнил он. — А зачем?

— Юсупов решил уехать за границу к родственникам жены и не иметь со мной никаких дел. Я была в отчаянии.

— И за это юноша его убил?

— Я просто сказала по глупости, что мне нужны доказательства его любви.

— И этот юный Ромео… Ну ты, милая, замахнулась на роль Клеопатры! — Малиновский покачал головой. — Не знал, что в этом доме кипят такие страсти! А еще говорят, будто любви не бывает! Я всегда знал, что ты способна вызывать в мужчинах сильные чувства.

— Помолчи. Мою машину видели возле дома Юсупова, когда это случилось. Я там была. Наверняка найдутся люди, которые меня видели.

— Так ты видела, как он стрелял? — осторожно спросил Малиновский.

— Нет. Были сумерки, и потом там, у подъезда, густой кустарник. Это же старый дом. Возможно, он прятался там.

— А тогда с чего ты взяла, что стрелял твой юный обожатель? — еще более осторожно поинтересовался Малиновский.

— А кто?

— Слушай, так это хорошо, что твоя машина теперь в розыске! Скажи, что ее угнали не сегодня, а накануне. Ты же позвонила только на следующий день, потому что надеялась: покатаются и вернут. Не слишком убедительно звучит, но, поди, докажи обратное. Не ты была в «Мерседесе», подъехавшем к дому Юсупова. Поняла? Ты же не выходила из машины?

— Выходила, но было уже темно.

— И прекрасно! Тебя никто не разглядел. Даже если кто-то запомнил номера, то за рулем вполне могла быть угонщица. Думаю, машину твоего Ромео тоже засекли, все и спишется на него. Твоя позиция прочная, даже и не думай. Нет, это везение, что он там был! Но кто ему сказал?

— Думаю, он за мной следил последнее время. И к тому же подслушивал телефонные разговоры. Юсупов позвонил накануне и между делом упомянул, что продает тещину квартиру. Даже проговорился о времени, когда приедет показывать ее покупателям. Понимаешь?

— И тебя туда понесло… Идиотка, могла бы и дома посидеть, пока все кончится!

Анна поняла, что Денис тоже замешан в этом деле, и насторожилась:

— Денис? Ты об этом что-то знаешь?

Малиновский поднялся из кресла и пошел искать коньяк. Потом взял с тумбочки стакан, выплеснул оставшуюся воду в цветочный горшок, налил из бутылки тягучей золотистой жидкости и выпил.

— Во всяком случае, Анна, теперь все кончено. Ты вновь свободна, правда, считаешь себя жутко несчастной, но это пройдет. Я так понимаю, что «Северное сияние» тебя больше не интересует?

— Да, там все. Это уже не имеет смысла.

— Ты успокоилась?

— Почти. Есть еще два человека, с которыми я хотела бы рассчитаться.

— Надеюсь, меня ты не пошлешь их убивать? — с иронией спросил Денис.

— Ты на это не способен.

— Уверена? А как же Ленский?

— Вот именно: ты можешь только устроить какуюнибудь каверзу. Постой… — Страшная догадка мелькнула в ее голове. — Денис ведь не взял деньги. Ты должен был найти другой способ, чтобы убрать его с дороги…

— Успокойся… Если я тебе больше не нужен, то, пожалуй, поеду. Пришлю тебе врача.

— Не надо. — Она настороженно смотрела на Малиновского.

— Кстати, что там за чучело на кухне? В одних полосатых носках?

— Стас? Он художник.

— Ты открыла здесь богадельню?

— Это мой… Ну не важно. Он здесь будет всегда.

— Тебе всегда нравились красивые мужчины. Этот что, для остроты ощущений?

— Стас вообще не интересуется женщинами, успокойся.

— «Голубой»? То-то у него такой оценивающий взгляд. Ладно, это потом. Отдыхай.

— Ты приедешь?

— Вечером. Если будет милиция, можешь с ней не разговаривать без присутствия своего адвоката: он перед тобой. — Малиновский отвесил ей шутливый поклон. — Все, ушел.

Анна подумала немного, потом потянулась к стакану с остатками коньяка. «Что-то здесь не то. Какую игру ведет Денис?»

К концу рабочего дня Ехин провел оперативное совещание, посвященное событиям вчерашнего вечера. Когда позвонили и сообщили о том, что обнаружен еще один труп, причем по знакомому адресу, в том же доме, откуда совсем недавно увозили убитого Панкова, он сначала даже не поверил. Не поверил и Женя Антонов:

— Значит, это не Австрийская, а какой-то маньяк? Опять убили мужика, и у того же дома! При чем тогда здесь Австрийская?

— Погоди, Женя. Поедем осматривать место происшествия.

С утра вновь опрашивали свидетелей. Вернувшийся к вечеру Гена Сидихин радостно воскликнул:

— Есть! У дома вновь видели черный «Мерседес»! И серый «Гольф» видели тоже!

— Так, — сказал Ехин. — А Юсупов был знаком с Австрийской?

— Да, — капитан Амелин открыл папку. — Они учились в одном классе. Поскольку я разрабатывал Австрийскую, то могу сказать, что Юсупов имеет прямое отношение к трагедии, которая с ней случилась десять лет назад. Он был владельцем туристического агентства, где она работала. Собственно, он ее и уволил.

— И что? За это в него надо было стрелять спустя десять лет?

— Темная история, — вздохнул Амелин. — Я все-таки склоняюсь к мысли, что надо допросить Дениса Онегина.

— Ну давай допросим, — согласился Ехин.

И тут резко зазвонил телефон.

— Тебя, Максимыч, — Шура Амелин протянул трубку Ехину. Несколько минут тот напряженно слушал, потом сделал подчиненным какой-то знак. Мол, это очень важно.

— Да. Я понял. Да.

Через несколько минут майор осторожно положил телефонную трубку и покачал головой:

— Да… Бывает… Снегин сегодня утром разбился на своей машине. Насмерть.

— Ого! — присвистнул Сидихин. — А мы его допрашивать собрались!

— С Австрийской тоже ничего пока не выйдет. У нее появился личный адвокат, лицо весьма влиятельное. Он только что сделал заявление, что госпожа Австрийская находится в состоянии шока вследствие случившейся с ее женихом трагедии. И допрашивать ее сегодня, а также в ближайшие два дня врачи не рекомендуют.

— Женихо-ом? — удивленно переспросил Женя.

— Так и сказали: женихом. Ни больше ни меньше. О чем есть соответствующая справка.

— О том, что Снегин ее жених? — усмехнулся лейтенант Сидихин.

— О том, что госпожа Австрийская серьезно больна. Ей сделали инъекцию успокоительного, и она крепко спит. Хорошо, что предупредили, ехать больно далеко. Еще есть справка от психотерапевта, к которому она обращалась. Мол, даме настоятельно рекомендуют лечение в стационаре. Вот так-то.