Опасный спорт - Марина Серова

кровью. Причем делал это не только убитый, убийца словно заметал какие-то следы, скрывая их под слоем крови. Или черт его знает, что ему пришло в голову! – Толя замолчал, задумавшись. – Мои выводы пока не однозначны, но мне кажется, Лаврентий был способен на убийство по приказу. Но точно не он стоит за этим. Точно не он.

– Мне тоже так кажется, – согласилась я. – Если он поначалу даже меня испугался, а уж нас с тобой в парной работе – тем более… Хотя мы ничего такого уж ужасного ему не демонстрировали и даже не говорили… Он не очень храбрый парень. Но, скорее всего, отпечатки его там оказались не просто так. Необходимо выяснить, по какой причине они там. Убивал ли он, в чем я очень сомневаюсь, или его просто-напросто подставили.

– Верно мыслите, коллега, не могу с вами не согласиться, – кивнул Толя.

– Ну что, разрешишь мне с ним поговорить?

– Вообще… – Он замялся, проведя рукой по волосам. Очень нервное движение.

– Что такое, Толь?

– Это уже не твое расследование, Женя.

Меня как гром среди ясного неба поразили его слова.

– И что ты хочешь этим сказать? – Я едва сдерживала свое возмущение, но старалась держать себя в руках.

Пока только старалась, но я была готова вот-вот взорваться.

– Ничего такого. Только то, что это дело полиции. Тебе не следует сюда больше совать свой любопытный носик. – Он усмехнулся, а я испытала острейшее разочарование.

Кипя от гнева, я не знала, то ли вылить его на Байдина, то ли излить на себя саму. Меня разрывало это противоречие, и я не знала, к чему же лучше все-таки прийти в данной ситуации. Наверное, поэтому и держала паузу.

Заговорил первым Толя, не выдержав тишины.

– Ну, Женя, я просто хочу тебя уберечь, не стоит так перенапрягаться.

– Толь, вообще-то это моя работа, – рявкнула я.

– Ты же профессионал, не давай волю эмоциям.

Я вздохнула:

– С такими подколками никакой профессионализм не выдержит.

– Крепись. Считай, что так я компенсирую свое разбитое сердце. А теперь пойдем, поговоришь ты со своим Лавром-победителем.

Я невольно усмехнулась и поднялась со стула.

– Ну ты, Толя, даешь! – возмутилась я. – Такие эмоциональные американские горки мне устроил.

– Я хотел, чтобы ты впредь думала, прежде чем бросаться с головой в столь опасные дела.

– Но это-то дело мне нужно закончить.

– Нужно. И ты мне поможешь в этом, я надеюсь. Или я помогу тебе, как пойдет.

Я кивнула.

Мы вышли в коридор, и Толя повел меня в комнату для допросов.

Когда мы зашли, я почувствовала себя угнетенно, наверное, на это и была рассчитана здешняя обстановка. Серые, обшарпанные стены, ничем не примечательные, одинокий металлический стол, лампочка, висящая над ним, два стула с одной стороны, и один с другой. На котором и сидел напряженный Лаврентий Лоншаков.

– Здравствуй, Лавр.

Он вздрогнул от моего голоса, видимо, не услышав, как открывается дверь в комнату. Одна его рука была прикована наручниками к специальному креплению на столе. Второй, свободной, рукой он потер лоб.

– Опять ты. Неужели ты все-таки здесь работаешь?

– Я уже тебе говорила, кто я, – резонно заметила я.

Он насупился.

– Угу, заинтересованное лицо, мать твою.

Я села на стул напротив него и положила руки на стол. Толя стоял за моей спиной и молча наблюдал за происходящим между нами диалогом.

– Итак, Лавр, поболтаем?

Он отрицательно помотал головой.

– В чем дело? – не понимала я.

– Я уже сказал все вон этому, – он кивнул на Толю. – Больше мне нечего добавить.

– Я бы хотела это тоже услышать.

– Блин…

Лавр тяжело вздохнул, вновь потирая свой влажный от пота лоб. Он явно был на пределе нервов, возможностей, и все это его заметно утомляло. И, конечно, до безумия нервировало. Кому понравится, что его обвиняют в убийстве, за которое грозит немаленький срок?

– Ладно, что тебе надо-то… Знать, типа…

Меня убивал его говор, но я решила не обращать на это внимания. Все-таки я телохранитель, а не учитель русского языка и литературы.

– Итак, где ты был в момент совершения убийства?

– В вип-ложе с директором клуба. С Евгением Крохтуновым. – Ух ты, неужели мой тезка? – подумалось мне. – И вот… он отходил. В тот момент, в то время, которое экспертиза установила временем смерти. Доказательств того, что я тоже никуда не отходил, у меня нет.

– А как же камеры наблюдения? – я повернулась с этим вопросом к Толе. – Как я раньше не подумала! – удивилась я.

Толя тяжело вздохнул.

– Записи отредактированы заранее. Они ничего не писали, а лишь показывали ранний матч с «Капралом», чтобы охранники ничего не поняли. Кроме камер, которые выходили на трибуны. На записях с них ничего подозрительного не замечено. Как и передвижений Лаврентия, то есть опровержения или доказательства его вины. Финита ля комедия, – Толя развел руками.

Я задумалась, но решила проверить свои мысли чуть позже.

– Ты точно не совершал это убийство по приказу директора? – Вопрос был до идиотизма прямым, но выхода не было. Как и времени.

– Да нет же! Мой шеф – мэр. Не нужны мэру никакие убийства. Я на него работаю, вы в курсе. – Его голос дрожал от страха почему-то, и казалось мне, что он не врал.

Я забарабанила пальцами по столу, от этого звука Лавр начал сильно дрожать, я прекратила это занятие.

– Лавр, а у тебя у самого есть подозрения?

Он засопел от возбуждения, кажется.

– Ты меня об этом спрашиваешь? Подозреваемого?

– Да, – коротко ответила я.

Лаврентий хищно улыбнулся.

– Да, у меня есть кое-какие предположения, но делиться ими просто так не хочу.

«Ну да, чего я ожидала от торговца левыми билетами?»

– И что же ты хочешь?

– Вместо того, чтобы сидеть здесь, быть дома, хотя бы с подпиской о невыезде.

Я глянула