Наследство - Инна Рудольфовна Чеп

— Я… — Катя с мольбой посмотрел на мужа. — Я хочу написать отказ от наследства. Сегодня! Сейчас! Пожалуйста, Миша! Мы же можем куда-то съездить сию же минуту?

— Можем, конечно, — скрипнул зубами Климский, внимательно рассматривая взъерошенную женщину. Его женщину. — Но по дороге ты мне все расскажешь в подробностях!

Катя согласно кивнула и, опираясь на руку супруга, отправилась переодеваться.

* * *

По дороге к столичному юристу Климские заехали еще в несколько мест. Некоторые из них вызывали у Кати очень неприятные ассоциации. Когда после своего рассказа Катерина спросила в свою очередь Мишу, где он был, тот лишь хмуро попросил ее полюбопытствовать об этом попозже.

— Не хочу тебя тревожить заранее, — он поцеловал ее в макушку, крепко прижимая к себе. — Вот завершу дело, тогда расскажу. Ладно?

Катерина прониклась его серьезностью и согласилась подождать.

В первую очередь они заехали на окраину города. Катя осталась в карете, наблюдая, как вокруг снуют грязные люди с неприветливыми лицами. Михаил забежал в какой-то дом, где пробыл всего около пяти минут, вернулся разочарованный и молчаливый и приказал кучеру везти их к Торговой площади.

Они посетили несколько магазинов. Кате купили новую шляпку и духи. В лавке с парфюмерией муж долго разговаривал с торговцем, отправив новоиспеченную Климскую в уголок с женскими духами с наказом перенюхать все и выбрать лучшие. Затем Катерину проводили до кареты, дабы она отдохнула, а сам Михаил забежал в соседнюю лавку, где пробыл почти полчаса. Вернувшись, он с тревогой посмотрел на жену, но ничего не сказал. В мрачном молчании они отправились к юристу.

Степенный мужчина лет сорока достаточно быстро составил текст заявления, сделал несколько копий, все заверил и внес в соответствующий список. Когда они уже в сумерках покидали юридическую контору на Приречной улице, Катерина наконец смогла выдохнуть с облегчением.

— Ты знаешь, я рада, — призналась она мужу. — Я как будто тяжкую ношу несла, которая мне мешала двигаться, а теперь сбросила ее. Мне даже дышится легче! Веришь?

— Верю, — улыбнулся Михаил, рассматривая в свете фонарей воодушевленное лицо Кати. — Заедем еще в одно место?

Климской предложение не очень понравилось, но она согласилась, не подав вида. Если Михаилу нужно, они заедут. Вдруг это что-то важное? Он вон какой сосредоточенный. И хмуриться всю поездку. Неужели задуманное у него не удалось, и это его так расстроило? Интересно, может она чем-то ему помочь?

— Миша…

Карета остановилась. Муж нервно выглянул в окно, затем обернулся к Кате.

— Посиди здесь тихо, ладно? — он на прощание поцеловал ей пальцы и тут же выскользнул из экипажа, не дожидаясь ее ответа. — И закройся лучше на всякий случай.

Катерина испуганно звякнула цепочкой. Где они? Зачем Михаил приехал в столь сомнительное место? И где он был утром? Климская ощутила беспокойство, стремительно растекающееся по телу вместе с кровью. У нее даже кончики пальцев задрожали.

— Эй! — в дверцу стукнули. — Вы кто такие? Вам что тут надо?

Катя поспешила завесить окошко, за которым промелькнуло чье-то бородатое лицо. На землю спрыгнул кучер их наемной самоходки и начал пререкаться с излишне любопытным местным жителем. Судя по всему, тот был выпивши и искал теперь повод почесать об кого-нибудь кулаки. Извозчик, человек полноватый, с огромными ручищами и низким лбом, пьянчужку не испугался, понося последнего нехорошими словами прямо у дверцы самоходной кареты. Екатерина даже прикрыла уши на особо ярких словесных конструкциях.

Но где Михаил?

Она осторожно выглянула в окошко.

На пороге небольшого мрачного дома стояла молодая девушка в темном платье и что-то объясняла, активно жестикулируя руками. Михаил кивал. Потом он взял у девушки из ладони что-то мелкое вроде записки, попрощался и направился к экипажу. Пьянчужка уже куда-то отошел и Катя рискнула приоткрыть дверцу в ожидании супруга. Едва Михаил залез в карету, Катя спросила:

— Твои дела закончились успешно?

Муж посмотрел на нее растерянно.

— Дело… Да. Или нет. Давай поговорим дома?

Климская отстранилась.

— Нет.

Муж посмотрел на нее удивленно. Потом согласно кивнул.

— Хорошо, я все расскажу сейчас. Но сначала ответь на один вопрос, — он посмотрел на нее мрачно: — Как думаешь, что сделает твой отец, когда узнает о нашем браке?

Катерина безразлично пожала плечами.

— Да разве он что-то может?

Михаил крепко сжал ее руку.

— Может? Юридически нет, конечно…

Тьма, окончательно опустившаяся на улицы, показалась Катерине посмертным саваном пустынного города.

[1] Беруст жил задолго до глубоких исследований человеческого тела. В те времена не было известно про сердечную мышцу, и говорили «сердечный круг».

Часть 13

Талькин бежал. Благо, было еще очень рано, и сбивать в коридорах следственного дома было некого. В его руках трепетали листы с голубой печатью.

Ефим Петрович посмотрел на вбежавшего без стука юношу с явным желанием оного отчитать, но тот торопливо сунул ему под нос гербовую бумагу. Взгляд начальника зацепился за слово, потом пробежался по всему документу. Юноша протянул еще несколько листков.

— Только доставили из лаборатории чарконтроля, — предупредил вопрос начальства секретарь. — Я сразу к вам.

Кряж покосился на занимающийся за окном рассвет и сурово сдвинул брови. Вести его не радовали. С другой стороны, они проливали свет на некоторые аспекты расследуемого ими дела.

— Не нравиться мне все это, — покачал головой он. — Ох, не нравится! Слишком часто стали у нас в делах чародеи фигурировать. Так и до нового Кровавого столетия недалеко. Надо связаться с чаротделом. А пока вызывай-ка ты два экипажа. Вы с Гастином к Мережским поедете, мы с Арефьевым — к Ляпецким. Навестим, так сказать.

Талькин замялся. Кряж нахмурился.

— Ну что стоишь как истукан? Время не ждет!

— Может, капитана лучше к инкнесскому роду послать? — предложил молодой человек.

— Капитан — хороший следак, не дури! Ишь, советы он мне давать будет! А ну брысь, самоходки иди готовь!

Юрий кивнул и вышел.

Как только служебные самоходки отъехали от следственного дома, для Ефима Петровича Кряжа доставили еще один документ. Но он уже отбыл по важному делу и вернуться обещал не скоро.

* * *

Едва новобрачные приступили к завтраку, как в столовой появилась Аглая с еще одной тарелкой.

— Николай уже может выйти к столу? — обрадованно спросила Катерина. Общество пасынка вряд ли можно было назвать приятным, но инкнесса искренне переживала за здоровье юноши. И за его трезвость в том числе.

Помог бы он ей вчера, если б не был заторможено-пьяным? Или все же нет?

— Может, — сообщила экономка, внимательно рассматривая сидящих рядом людей. Ее покрасневшее лицо и недовольно поджатые губы Михаилу категорически