Диля Еникеева - Все леди делают это

Так и не решив, кого из них выбрать, Тамара надумала посоветоваться с верной боевой подругой, но ее мобильник не отвечал.

Сергей довез Аллу до дому, а сам поехал на работу. Верный оруженосец уже сидел в гостиной — у него есть ключи от ее квартиры — и развлекал Перса игрой в мышку.

Она сразу же позвонила Олегу на работу и в красках поведала, как славно они провели время с Ларисой на природе, оповестила, что у нее замечательное настроение, и пообещала принимать лекарства и лениво отдыхать. Только повесила трубку, как раздался звонок.

— Ал, это Тамара.

— Привет, дорогая.

— Ты отключала мобильник?

— Батарейки сели, — легко соврала Алла. Она и в самом деле отключила сотовый — вдруг позвонит Олег, пока она едет в машине Сергея. Разговаривать с одним мужчиной в присутствии другого ей не хотелось, а придя домой, она забыла включить телефон. — Есть новости?

— Пока нет. Никак не могу определиться, кого подослать к Ритиным коллегам.

— В чем проблема. Томик? Любая из наших девиц справится с этим заданием.

— Хотелось бы человека, знакомого с журналистикой. Ладо Кохадзе подходит по многим параметрам, но…

— Не пойдет! — перебила ее верная боевая подруга. — Хоть мы с ним и замирились, но душок от парни идет, мужик он подловатый. Не буду тебя просвещать, это наши с ним дела, но есть в нем кое-что, из-за чего я исключила его из числа людей, заслуживающих мое доверие.

— Ты думаешь, Ладо будет пристрастен?

— Стохреново! — убежденно произнесла Алла. — Серегу он до сих пор тихо ненавидит — Ладо, ко всему прочему, очень завистлив. Вторая кандидатура, как я понимаю, Люлю?

— Да. Как ты насчет нее?

— Однозначно положительно. Крошка Люлю мне нравится. Крепкая девка. Мозги у нее устроены как надо, сама она без говна, а ее личная жизнь никого не касается.

Верная боевая подруга говорила о сокурснице: «Маленькая собачонка до старости щенок», — Люся Бармина и в восемнадцать, и в тридцать шесть выглядела девчонкой и предпочитала мужчин, которые годились ей в отцы, если не в деды, и над этим потешались многие сокурсники. Пообщавшись с психиатром, Алла узнала причину тяготения подруги к мужчинам преклонных лет и прониклась к ней сочувствием.

— Да я и сама склонялась к мнению, что Люся — самая подходящая кандидатура.

— Верно решила. Томик. Люлю доброжелательна, Приветлива, любого разговорит. А то, что едва сводит концы с концами, свидетельствует: она не продается, и это вызывает уважение. А поскольку в ней нет злобы и негативного отношения к людям, то ее оценкам можно доверять. К тому же у нашей карманной женщинки, должно быть, немало знакомых в журналистской среде — характер у нее общительный.

— Единственное, что меня смущает, — она единственный кормилец в семье, берет на дом и редакторскую, и даже корректорскую работу, вдобавок дает уроки русского языка современным Митрофанушкам. Неудобно посягать на ее время — Люся и так работает даже в выходные.

— Томик, не усложняй себе жизнь! Запомни, дорогая, в каждом веке своя мораль. То, что считалось безнравственным в девятнадцатом веке, стало нормой в двадцатом, а то, что осуждалось в двадцатом, вполне приемлемо в двадцать первом. Оставь в прошлом веке устаревшие категории: удобно — не удобно. В новом тысячелетии единственное мерило — деньги. Другие страны пришли к этому еще раньше, но у нас все с задержкой. Значит, так, дорогая, сейчас звонишь крошке Люлю и говоришь: «Есть возможность заработать. Мы с нашими девицами занимаемся частным сыском и получаем за свою работу весьма неплохое вознаграждение. По мере необходимости привлекаем других сокурсников. Сейчас нужны твои услуги, и они будут оплачены». А затем даешь ей задание выяснить все, что можно, о Рите Мартовой. В данном случае заказчицей расследования выступаю я, поскольку дело касается близкого мне человека, но вовсе не обязательно оповещать Люлю о том, кто платит «самаритянам» гонорар. Оговори сумму, которую она получит, и пусть займется делом. Уверяю тебя, она не вскинется: «Ах, ах, мне неудобно брать деньги за сбор сведений о погибшей жене моего сокурсника!» Один из моих принципов по жизни: «Каждый труд должен быть адекватно оплачен по заслугам». Халявы и сама не люблю, и другим не позволяю халявничать. Люлю потратит свое время, поэксплуатирует свои мозги и личное обаяние, а за это получит вознаграждение. Куда проще?

— И в самом деле…

— То, что человек числится представителем другой профессии, не означает, что в ином назначении его можно использовать бесплатно. Как это ни банально звучит, время — деньги, по крайней мере для человека, который себя ценит и занят делом. Усекла?

— Да.

— А на будущее привлекай Люлю и к другим расследованиям. Материально ей живется очень трудно, дай человеку возможность заработать.

— Полгода назад, составляя картотеку, я спрашивала ее, не хочет ли она сменить поприще. Люлю сказала, что любит свою работу, хоть в материальном отношении плохо обеспечена. — Ну вот, значит, все правильно. Ей не хотелось трудиться в коммерческой фирме, а в данном случае ты не отрываешь ее от журналистики, а всего лишь предлагаешь дополнительный заработок. Люлю ведь и сама изыскивает приработок — корпит над чужими графоманскими текстами в качестве редактора и корректора, учит обалдуев русскому языку. Почему же не заняться делом, которое и интереснее, и денежнее'! Уж кому-кому, а именно ей сыщицкая работа как раз в масть. У нашей карманной женщинки вид невинного ангелочка, она естественна и органична, мила и обаятельна. Никому и в голову не придет, что крошка Люлю собирает информацию. Ко всему прочему, она умненькая и все сделает по высшему классу. Но и с Ладо пообщайся.

— Хорошо, тогда я сейчас позвоню обоим, а по месту работы Риты пошлю Ирину.

— Ирэн отлично со всем справится, — одобрила ее решение верная боевая подруга, — девка уже проверенная.

Тамара дала задание Ирине съездить в редакцию газеты, где работала Рита Мартова, а потом позвонила Люсе Барминой, но дома ее не оказалось, на работе тоже. Мобильника у нее нет, что неудивительно — Люлю приходилось экономить, и такую роскошь она не могла себе позволить.

«Ладно, не до поздней же ночи она будет мотаться по Москве», — решила «самаритянка» и позвонила Владимиру Кохадзе:

— Ладо, привет, это Тамара Семанкина.

— Привет, Томусик! — Сокурсник почему-то очень обрадовался.

— Как живешь?

— Регулярно.

— Рада за тебя.

— А ты?

— А я не замужем.

— Так это дело поправимое!

— А у тебя есть на примете подходящий жених?

— И не один!

Тома завела фривольный разговор с Ладо, чтобы задать тон будущей беседе. Поговорить тот всегда любил, а если почувствует в ней заинтересованную слушательницу, то может поведать то, что никогда не расскажет в серьезной беседе. Поэтому Тамара, еще раз вспомнив Аллину манеру поведения, вела свою игру:

— Я уже заинтригована. Расскажешь, кто они?

— И даже покажу, — пообещал сокурсник.

— Мне важнее твои оценки, — польстила она. — Раз ты считаешь, что это вполне стоящие кандидатуры, я тебе верю. Но утоли мое женское любопытство.

— Тогда давай встретимся, — предложил Ладо.

— Давай, — согласилась Тома, сдержав облегченный вздох, — она боялась, что, если сама предложит встречу, тог начнет набивать себе цену, мол, по уши занят, ни единой свободной минутки, я же известный журналист! А тут сам идет на контакт.

Тамара договорилась встретиться с Владимиром Кохадзе в кафе «Аркадия», располагавшемся рядом с ее домом. Раз уж их общение началось во фривольной тональности, нужно не ударить в грязь лицом. До встречи оставалось два часа, и она забежала домой, переоделась, уложила волосы и сделала макияж поярче.

Когда Тома подошла ко входу в кафе, сокурсник уже был там. И сразу оценил ее старания:

— Ну, Томусик, тебя не узнать!

Он раскинул руки, будто бы желая заключить ее в объятия, но потом вспомнил, что давно уже не изображает кавказский темперамент, — по матери он русский, а своего отца, на четверть грузина, никогда не видел, — и поцеловал ей руку.

— А ты стал еще красивее, — сразу задала тон будущей беседе Тамара, с удовлетворением отметив, как расцвел сокурсник от ее слов — кому же не приятно услышать комплимент! — Самый классный парень на нашем курсе теперь стал настоящим журналистским зубром. Читала твои статьи, — без малейшей заминки соврала она, хотя в глаза не видела ни единой статьи Владимира Кохадзе. — Теперь я поклонница твоего таланта.

— Ну, ты преувеличиваешь, — заскромничал Ладо, еще больше просияв. Какой я талант… — И тут же сделал себе комплимент:

— Я всего лишь хороший профессионал.

Тома решила, что дифирамбов пока достаточно, с улыбкой покачала головой — мол, ты явно преуменьшаешь свои способности, — и вошла в вестибюль. Они сели за двухместный столик и сделали заказ.