Рублевский ноктюрн - Чингиз Акифович Абдуллаев

Начались претензии. А меня стало раздражать ее непонимание. И ее вечное недовольство. В общем, мы решили развестись. Но особых скандалов не было. Договорились ради Кристины поддерживать нормальные отношения.

— Вы с кем-то встречались?

— А как вы думаете. Если с женой начались проблемы. Я нормальный мужчина. И тогда был гораздо моложе. Конечно, у меня были женщины.

— Но вы не сразу женились?

— Не сразу. Где-то через полтора года. Она точно не была причиной нашего развода. И об этом знали моя первая жена и моя дочь.

— Еще один не очень приятный вопрос. Получается, что ваша вторая супруга не имела отношения к вашему разводу. Я правильно понял.

— Да.

— Но вы ее уже знали?

— Знал. Но о втором браке совсем не думал. Мы встречались, и все было нормально. Потом я узнал, что она ждет ребенка. Мальчика. Я столько лет мечтал о сыне. Поэтому сразу решил, что мы обязаны узаконить свои отношения, чтобы мальчик родился в нормальной семье и получил мою фамилию.

— Давайте уточним. Когда вы женились в первый раз?

— В тридцать лет. Я много работал. Да, точно, в тридцать.

— Сколько лет было вашей первой супруге?

— Тамаре было двадцать шесть.

— Она взяла вашу фамилию?

— Нет. Нужно было менять много документов, и поэтому она тогда оставила свою фамилию — Климовская. Но у дочери моя фамилия.

— А у второй супруги?

— Лиза взяла мою фамилию. Ее девичья была Парытина. Сама настояла, чтобы взять мою фамилию.

— Если дочери двадцать два, значит, вам примерно пятьдесят три.

— Верно.

— А вашей первой супруге под пятьдесят?

— Тоже верно.

— И вы развелись через несколько лет?

— Через шесть лет.

— У нее кто-то появился?

— Нет. Не знаю. Раньше не сомневался. Но теперь… Не думаю; если бы кто-то появился, то, наверно, дочь мне бы рассказала. Нет, никого нет. Хотя меня бы это не волновало. Вы же понимаете. После развода такие подробности меня уже не интересовали.

— Когда вы женились во второй раз?

— Мне было почти тридцать девять.

— А вашей второй супруге?

— Двадцать семь. Думаете, слишком большая разница?

— Не думаю. Нормально. Вы были ее первым мужем?

— Конечно.

— У вас есть завещание?

— Что? — не понял Мохов.

— У вас есть нотариально оформленное завещание?

— Нет. Нет. Вы думаете, что я такой старый?

— Это совсем не связано с возрастом. Значит, в случае вашей смерти наследниками первой очереди были ваши дети и жена.

— Но я еще не умер, — разозлился Мохов.

— Мне все равно нужно было уточнить этот важный момент. У жены тоже не было завещания?

— Конечно, нет. Она была достаточно молодым человеком. Была…

— У нее была своя недвижимость до свадьбы с вами?

— Двухкомнатная квартира. Да при чем тут ее недвижимость. Меня ее квартира вообще не интересовала. Она туда даже не ездила. Иногда посылали кого-то из обслуживающего персонала, чтобы там прибрали.

— Давайте договоримся: завтра я приеду к вам на Рублевку, и мы посмотрим все на месте. Вы можете собрать всех, кто был в тот роковой день в вашем доме?

— Да, могу. Всего три женщины. А водитель сидел в машине перед домом и не входил к нам. Я заеду за вами утром. Всех соберу, кроме детей. Кристина улетела в Лондон, а сын… Сергей в нашей городской квартире. Под наблюдением психолога. Я надеюсь, он поправится.

— Договорились. До свидания.

Дронго положил телефон на столик перед собой. Значит, в доме было трое женщин, дочь и сын Мохова. Неужели кто-то из женщин мог незаметно задушить его супругу? Тогда куда пропало колье? Нужно завтра уточнить, как именно убили женщину. Все детали произошедшего. Получается, что никто из них ничего не услышал. А водитель не входил в дом. Значит, влез посторонний. И так быстро вошел в спальную, задушил женщину и украл колье. Без наводки это просто невозможно. И очень мало времени. Так не бывает. И почему нет следов? Нужно будет поговорить и со следователем.

Он снова поднял телефон. Набрал номер.

— Эдгар, добрый вечер, — начал Дронго. — Я прилетел.

Это был его друг и напарник Эдгар Вейдеманис.

— Это я уже понял. Новое расследование?

— Да. Постарайся узнать все, что возможно, о Борисе Алексеевиче Мохове. Он достаточно известный человек, и наверняка будет разнообразная информация.

— Постараюсь. Сколько у меня времени?

— До завтра.

— Вы даете нереальные сроки, — рассмеялся Вейдеманис. — Хорошо, постараюсь что-нибудь сделать.

Дронго снова положил телефон на стол и отправился в ванную комнату, раздеваясь на ходу. После авиаперелета он хотел принять привычный горячий, обжигающий душ.

Утром следующего дня за ним приехал Мохов. Большой «БМВ» ждал у дома. За рулем сидел пожилой водитель.

— Я уже отправил туда своих телохранителей и второго водителя, — сообщил Борис Алексеевич. — Вы завтракали? Может, заедем куда-нибудь?

— Я уже завтракал, — сдержанно сообщил Дронго. — Давайте сразу к вам. Мне еще нужно будет поговорить с вашим следователем. Сумеете организовать нам встречу?

— Конечно. Никаких проблем.

— Вы сообщили ему обо мне?

— Пока нет.

— Он молодой?

— Лет сорок пять. Но все говорят, что очень опытный. Петр Георгиевич Романов. Такая имперская фамилия. Хотя сам он из Ростова.

— Он тоже считает, что влез кто-то посторонний?

— Похоже, что нет.

— Кто-то из ваших?

— Нет, конечно. Он считает, что поселок достаточно хорошо охраняется. Вы сами сможете убедиться. Повсюду камеры и охранники. Но у нас почти тридцать домов. Точнее, двадцать восемь. В каждом по восемь-десять человек обслуживающего персонала. Плюс водители, садовники, повара, прислуга, охранники, которые приезжают со своими шефами, дети нашей элиты, их друзья. Человек четыреста или пятьсот. Романов обещал всех проверить. Но на это уйдет лет пять. Или больше. Меня такие сроки не устраивают. Хотя…

Мохов чуть понизил голос.

— Рабы всегда мечтают станцевать на могилах своих хозяев, — негромко сказал он, — там наша челядь обычно контактирует друг с другом. Может, кто-то узнал о колье из соседних домов. Но я пока не верю. Рядом живет член правительства. А с другой стороны — один из заместителей руководителя администрации президента. Кого нам подозревать.

— Олигархов не осталось? — напомнил, улыбнувшись, Дронго.

— Остались, конечно. Несколько человек живут у нас. Двое. Нет, трое. Все очень богатые люди. Это те, кто выжили в девяностые и прошли через все испытания нулевых. Тогда нельзя было вообще существовать без поддержки криминала. Независимых просто давили или разоряли.

— Вас тоже?

— Что? Был связан с бандитами? — Мохов зло усмехнулся. — Конечно, платил. Как миленький. Иначе бы не выжили. Мне повезло, что бандитское десятилетие заканчивалось. После страшного дефолта премьером стал Евгений Максимович Примаков и начали наводить относительный порядок. Ну, а потом было гораздо легче.

— У