Маленькая невинная ложь - Дженнифер Линн Барнс

Я с подозрением прищурилась.

– Какой еще праздник?

– Атас! – В комнату ворвался мужчина с элегантной стрижкой и лицом, которое встретишь разве что на поле для гольфа или совете директоров. Я сразу догадалась, что это муж тети Оливии, тем более что он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Поберегись: я только что видел на улице Грир Ричардс!

– Она уже Грир Уотерс, – напомнила ему тетя.

– Десять к одному, что Грир Уотерс наведается к нам, чтобы проверить, как идут приготовления к сегодняшнему вечеру. – Он схватил сэндвич, который делала мне тетя Оливия.

Это было бесполезно, но я все равно спросила:

– Что будет сегодня вечером?

Тетя Оливия начала делать третий сэндвич.

– Сойер, этот воришка – твой дядя Джей Ди. Дорогой, это Сойер.

Она произнесла мое имя таким тоном, что сразу стало понятно: они уже неоднократно обсуждали меня, и возможно, как проблему, требующую деликатного решения.

– И сейчас вы собираетесь сказать, как сильно я похожа на мать? – сухо спросила я, потому что дядя смотрел на меня точно так же, как смотрела его жена или бабушка.

– Сейчас, – торжественным тоном заявил он, – я собираюсь сказать тебе: «Добро пожаловать в семью!» – и спросить, не твой ли сэндвич я только что украл.

Зазвенел дверной звонок. Джон Дэвид пулей вылетел из кухни. Тетя изогнула бровь, и дядя тут же бросился за ним.

– Грир Уотерс является распорядителем Бала Симфонии, – поведала тетя Оливия, убирая тарелку Джона Дэвида и ставя передо мной сэндвич номер три. – Если между нами, по-моему, она слишком много на себя берет. Грир недавно вышла замуж за отца одной из Дебютанток. Одно дело стараться, но другое – перегибать палку.

И это говорила женщина, которая сделала мне уже три сэндвича с тех пор, как я перешагнула порог этого дома.

– В любом случае, – понизив голос, продолжила тетя Оливия, – я убеждена, что у нее есть собственное Мнение с большой буквы «М» о том, что организовывает твоя бабушка.

Организовывает что? Но в этот раз я предпочла промолчать.

– Понимаю, у тебя, должно быть, уйма вопросов, – сказала тетя, убрав с моего лица прядь волос, как будто я до сих пор не задала ни одного. – О твоей маме. Об этой семье.

Я не ожидала такого приема. Я не ожидала такого внимания, тепла и вкусной еды от женщины, которая последние восемнадцать лет как будто и не помнила о существовании моей матери – и меня. От женщины, которую моя мать ни разу не назвала по имени.

– Вопросы, – повторила я, хотя слова словно застряли в горле. – О моей маме, об этой семье и об обстоятельствах, связанных с моим более чем неудобным и позорным зачатием?

Тетя Оливия поджала губы, но тут же снова лучезарно улыбнулась. Однако, прежде чем ей удалось ответить, в кухню вошла Лилиан Тафт в садовой шляпе и перчатках, сопровождаемая бледной худой женщиной с туго стянутыми в пучок каштановыми волосами.

– За своими розами всегда ухаживай сама, – без всяких предисловий посоветовала бабушка. – Есть вещи, которые нельзя поручать другим.

Я тоже рада вас видеть, Лилиан.

– Есть вещи, которые нельзя поручать другим, – повторила я и, глядя на женщину позади бабушки, весело уточнила: – Как, например, организация праздника? Или встреча собственной «блудной» внучки, которая только что приехала в твой дом?

Лилиан спокойно, даже не моргнув, посмотрела мне в глаза.

– Здравствуй, Сойер. – Она произнесла мое имя так, словно все должны меня знать. После длинной паузы она повернулась к организатору вечеринок: – Айла, не могли бы вы оставить нас ненадолго?

Конечно же, Айла могла.

– Ты какая-то худенькая, – сообщила мне Лилиан, когда организатор вышла, а потом обернулась к тете: – Оливия, ты предложила ей сэндвич?

Сэндвич номер три все еще лежал на тарелке передо мной.

– Скажем так, меня от души угостили сэндвичами.

Но Лилиан уже было не остановить.

– Может, хочешь попить? Лимонад? Чай?

– Грир Уотерс здесь, – тихим голосом вмешалась тетя.

– Страшная женщина, – шутливо сказала мне Лилиан. – Однако, к счастью, – она стянула перчатки, – я гораздо, гораздо хуже.

Это было больше похоже на жизненный урок от Лилиан Тафт, чем совет с розами.

– А теперь, – продолжила Лилиан, когда послышался стук высоких каблуков о паркет, возвещавший о скором прибытии той самой «страшной женщины» Грир Уотерс, – почему бы тебе, Сойер, не подняться наверх и не познакомиться со своей двоюродной сестрой? Лили остановилась в Голубой комнате. Она поможет тебе подготовиться к сегодняшнему вечеру.

– Сегодняшнему вечеру? – переспросила я.

Тетя Оливия тоже вознамерилась выдворить меня из кухни.

– Голубая комната, – бодрым голосом повторила она. – Вторая дверь справа.

«Секреты на моей коже».

www.secretsonmyskin.com/community

Глава 5

Поднимаясь по парадной лестнице, я считала ступеньки и дошла до одиннадцати, когда остановилась, чтобы рассмотреть фотографии, украшавшие стены. На одном из портретов была изображена маленькая светловолосая девочка, дующая на одуванчик, на второй она уже сидела верхом на лошади. Я наблюдала за ее взрослением, разглядывая фотографию за фотографией в рамках из красного дерева. На ежегодном портрете к ней присоединился маленький мальчик, их одежда была подобрана по цвету, но ее улыбка была отточенной и милой, а его – очень проказливой.

Добравшись до конца лестницы, я натолкнулась на семейный портрет: тетя Оливия, дядя Джей Ди, светловолосая девочка, уже превратившаяся в девушку, сидящий рядом Джон Дэвид и элегантная Лилиан Тафт, которая стояла, положив ладонь одной руки на плечо дочери, а второй – внука. Справа от семейного фото висел портрет тети Оливии в белом платье. Сначала я решила, что это свадебное платье, но потом заметила, что тетя на портрете выглядит не старше, чем я сейчас. На молодой Оливии были надеты белые перчатки длиной до локтей.

Мой взгляд скользнул влево от семейного портрета. В стене было маленькое, почти незаметное отверстие. Там когда-то висел еще один портрет?

Мамин, например?

– Я уже на грани того, чтобы использовать совсем не подобающие леди выражения. – Голос, который произнес эту фразу, был сладким как мед.

– Лили…

– Неподобающие леди и изощренные!

Пока я подходила ко второй двери слева, девушка, которая до этого назвала имя моей сестры, осторожно спросила:

– Насколько все ужасно?

Ответ был тихим и сдержанным:

– Полагаю, это зависит от того, как относиться к тяжким уголовным преступлениям.

Я кашлянула, и девушки в комнате обернулись в мою сторону. Кузину Лили я узнала по портретам: светлые волосы, темные глаза, тонкая талия, широкая кость. Из ее прически не выбилось ни волоска. Летняя блузка идеально выглажена. Девушка рядом с ней была