Виолетта Горлова - Как пальцы в воде

Ознакомительный фрагмент

После смерти отца у меня начался период депрессии, перманентно прерывающийся философско-созерцательными раздумьями и вяло текущей рефлексией, плавно перетекающими в тоску и уныние. Но природный оптимизм, жизнелюбие и желание сохранить свое реноме – «bella figura» – своеобразный кодекс норм и принципов внешнего поведения, очень важный для итальянцев – по всей видимости передался и мне. Моя мать никогда не позволяла себе выйти на улицу – даже в соседний магазинчик за хлебом – небрежно одетой, в старом платье, с унылым лицом, похожим на сморщенную куриную гузку, и с гнездом волос на голове. И совсем не потому, что Сильвия играет на публику, просто она пытается всегда и всех восхищать своей красотой. И в этом плане моя мать отнюдь не уникальна: для многих итальянцев такое отношение к себе и окружающим – норма. Поведение, стиль общения, речь, манера одеваться – все у них подчиняется внутренней логике игры.

И вот как-то раз, в период моих нелегких раздумий о собственном предназначении, мне позвонил мой приятель по университету Макс Адлер, возглавляющий один из отделов столичного Центра биохимических исследований и молекулярной диагностики, и предложил работу. И этой исследовательской деятельностью я очень увлекся… да так, что решил поднабраться знаний и опыта, чтобы впоследствии организовать свое дело в Тауэринг-Хилле. Пройдя в Центре серьезную подготовку и обучение, спустя три года я смог реализовать эти планы.

Надо сказать, что нашему городу повезло с коррупцией. Не в том отношении, что ее нет, а в том смысле, что она незначительная, во всяком случае у многих жителей Тауэринг-Хилла сложилось именно такое впечатление. Градообразующим предприятием нашего городка стала фармацевтическая компания, основанная сэром Уильмом Старлингтоном и мистером Кристофером Парком в шестидесятых годах прошлого столетия. И сейчас в холдинг «Старлингтон энд Парк», кроме торгово-фармацевтического производства, входили несколько предприятий общественного питания и рекламное агентство. Почти двадцать лет президентом этой компании, в которой так или иначе работает большая часть населения города и его пригородов, являлась Элизабет Старлингтон, женщина амбициозная, умная и достаточно жесткая. И уж если кумовство и семейственность имели место быть, то все же, думаю, в небольших масштабах и более-менее адекватном формате, хотя бы по той причине, что в первую очередь миссис Старлингтон оценивала своих сотрудников в зависимости от их профессиональных качеств. К счастью, я не работаю на эту женщину, бесспорно выдающуюся во всех отношениях, просто потому, что не люблю подчиняться, хотя в некоторой степени все же завишу от руководства холдинга, так как несколько лет арендую офис и две лаборатории в здании, принадлежащем «Старлингтон энд Парк». Надо заметить, что я вложил в свое дело немало средств, сил и времени, но был вполне доволен своим выбором. Тем более что год назад каким-то чудом я смог стать членом профсоюза Ассоциации Британских Сыщиков. «Чудом», потому что с той рекомендацией, которую мне дал Алекс Теллер, инспектор полицейского участка Тауэринг-Хилла, меня бы даже не взяли и в клининговую компанию. Поначалу работа на детективном поприще не очень-то вдохновляла меня на особые подвиги. Может из-за того, что ко мне обращались с банальными, а иногда и откровенно неприятными делами. Ничего захватывающего или интересного… выслеживать чужих жен, любовниц (мужей, любовников), а затем снимать на камеру их сексуальные утехи… Что в этом увлекательного? Меня уже и так тошнит от всеобщего «сексоголизма». Поэтому моя небольшая компания занималась в основном лабораторными исследованиями, выполняя заказы на проведение различного рода анализов. За пару месяцев до моего предполагаемого отпуска к нашему небольшому коллективу присоединился Фрэнк Тодескини, хороший приятель Макса и отличный программист. Правда, у него не было подготовки в «биохимической» деятельности, но что касается его осведомленности в сфере информационных технологий – ему не было равных, по крайней мере среди моих знакомых. И Тодескини оказался намного полезнее, чем предполагалось мною ранее, казалось, этому парню известны все интернет-узлы нашей галактики. Надо сказать, за время нашей совместной работы мы с ним нашли общий язык, но близкими приятелями стать не успели. Теплая атмосфера, возможно, не самое главное в деятельности большой компании, но в моем коллективе трудилось всего лишь несколько человек, а я убежден: только в нормальной и дружеской обстановке (без фамильярности) работается радостно и плодотворно. И мне искренне хотелось продолжить наше с Фрэнком общение и в свободное от работы время. Хотя поначалу он показался мне прожженным циником, алчным и беспринципным. Но Макс отзывался о нем очень хорошо, и я посчитал, что первое мое впечатление об этом хакере, вызвано, видимо, продуманным им образом. И через очень короткое время я понял, что не ошибся в своем, более взвешенном, предположении. Тодескини обладал, на мой взгляд, очень редким качеством: нередко он оценивал людей и обстоятельства под каким-то своим, достаточно неожиданном, углом зрения. Кроме того, импонировало мне и своеобразное чувство юмора Фрэнка.

После моего возвращения домой я еще не виделся с ним. Тодескини жил в Лондоне и за время нашей совместной деятельности приезжал в Тауэринг-Хилл совсем не часто.

Размышляя о своих планах на сегодняшний день, я вдруг вспомнил, что вчера по телефону разговаривал со своей приятельницей Лорой Кэмпион. И тут меня внезапно осенило: в этом-то и заключались неприятные «крошки» моего утреннего беспокойства. Женщина была явно чем-то расстроена, говорила со мной в какой-то странной, несвойственной ей, манере. Речь Лоры была немного скомканной, и в ее голосе, как мне показалось, прозвучали тревожные нотки, которые она пыталась скрыть. А я, немного перебрав с выпивкой, прозрел на этот счет только сегодня! Хорошо, что хотя бы не забыл о самом факте состоявшейся беседы! Как вообще этот момент мог вылететь у меня из головы? По-видимому, нельзя мне так много отдыхать… или выпивать? А может, мне показалось? Возможно, Лора, почувствовав, что я не один, ощутила неловкость и свернула разговор? Но сделать какие-то выводы я не успел, услышав приятный рингтон своего мобильного телефона – «для друзей».

Даже не посмотрев на экран дисплея, я понял: звонит сам объект моих сиюминутных раздумий. Приветливо поздоровавшись, я даже не сразу узнал голос своей приятельницы. Мои губы автоматически растянулись в радостной улыбке, а в моей голове промелькнула мысль, что Лора, очевидно, научилась читать чужие мысли и позвонила, чтобы внести ясность в мои размытые воспоминания о нашем вчерашнем разговоре. Но через мгновение мое благодушие сменилось недоумением и беспокойством: голос женщины звучал приглушенно и торопливо, будто она боялась чужих ушей. Из трех реплик мисс Кэмпион я сделал три вывода: во-первых, моя интуиция работает также хорошо, как и ранее, во-вторых, мучившее меня тревожное предчувствие касалось Лоры, и, в-третьих, мои планы на завтрашний день нужно пересмотреть по той простой причине, что журналистку хотят убить, так ей, во всяком случае, кажется. А я могу помочь мисс Кэмпион понять, что с ней вообще происходит, и при необходимости предпринять возможные способы предотвращения ее преждевременной смерти.

Честно говоря, я был не очень удивлен услышанным, так как уже слышал похожие стенания этой дамы, но раньше ей удавалось самостоятельно решать различного рода трудности. Дело в том, что свою деятельность в качестве журналистки Лора начинала в аналитическом жанре, специализируясь в сфере театра и кино. Со временем ее рецензии, обзоры, статьи стали достаточно авторитетными в этой области искусства. И журналистка успела приобрести известность как проницательная театральная критикесса, своего рода «предсказательница» будущих звезд в этой, весьма притягательной, сфере. Мисс Кэмпион обладала даром рассмотреть в обычной, казалось бы, артистической «породе» настоящие самородки, поэтому для многих ее рецензии были либо приговором, либо путевкой к славе. Но спустя некоторое время Лора решила стать стрингером, то есть работать в жанре журналистских расследований. Как она сама мне признавалась, этот вид деятельности ей намного интереснее и выгоднее. Конечно же, женщина знала и о возможных опасностях, связанным с этим видом журналистики, но желание подвергнуть свою жизнь риску являлось для нее, вероятно, каким-то дополнительным удовольствием.

С Лорой меня познакомила миссис Старлингтон, когда я удосужился попасть на какую-то театральную премьеру. Обе женщины, как оказалось, нередко совместно проводили время на различного рода гламурных мероприятиях, киношных и театральных тусовках, к тому же Элизабет была давней поклонницей театра и кино. Общих интересов у этих дам было достаточно, дабы со временем стать хорошими приятельницами, но, судя по всему, не подругами. Для миссис Старлингтон – похоже, само понятие женской дружбы – вне сферы ее понимания.