Оксана Обухова - Курс выживания

Ознакомительный фрагмент

Я обернулась, посмотрела на высокий забор, окружающий поместье с четырех сторон, и прерывисто вздохнула. Оттуда прийти невозможно. А вот кусок берега, как бы считающийся нашим, с двух сторон отрезали только камыш и сетка рабица. Воду невозможно перекрыть, и потому основная ограда осталась за моей спиной – высокий забор, составленный из массивных металлических прутьев, дабы давать поместью обзор на реку. С остальных трех сторон ограда была выложена из камня…

Похитители отлично подготовились. Каждый шаг рассчитали. За беседкой на берегу реки только присматривают, пляж лишь считается частной собственностью, и оставить спящего ребенка в жаркий летний день на мягком матрасе похитители посчитали возможным. Их лиц никто не видел, передача состоялась без сбоев и осложнений.

Ловко.

Ловко и страшно.

Кем бы ни был сумасшедший рогоносец, но подготовился он на славу…

– Софья Николаевна, у вас все в порядке?

Погруженная в тяжкие раздумья, я не заметила, как к беседке вернулся Ольховский.

– Да, Сергей, спасибо, – не оборачиваясь, кивнула я.

– Вам что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо. – Я не могла повернуться и посмотреть в глаза этому высокому симпатичному блондину с молодцеватой выправкой. Он только что стал свидетелем моего падения, он был в числе осуждающих.

А я не имела права на оправдания. Я могла только молчать и прятать глаза, пустые, как иллюминаторы затонувшей подводной лодки.

Как хочется курить!

– Сережа! – крикнула я вслед уходящему начальнику охраны. – Принеси мне, пожалуйста, сумку из моей машины!

Удивительно, но за все истекшие полтора часа я ни разу не вспомнила о сигаретах. Туполев не раз просил меня завязывать с этой дурной привычкой, я конкретных обещаний не давала, но как-то так получилось, что курить я стала меньше и почти тайком. Причем руки тянулись за сигаретами в момент, когда мне казалось: я нервничаю.

Наивная. Все познается в сравнении. При настоящей нервотрепке о сигаретах даже вспомнить некогда!

Разогнув сведенные страхом мышцы спины, я получила от вернувшегося охранника сумочку и впервые взглянула на него прямо.

Глаза Сережи не осуждали. Они изучали. Молодой мужчина смотрел пристально и, кажется, надеялся на жалобу? Откровенность? Какие-то объяснения?

– Спасибо, Сережа, – тускло проговорила я и раскрыла сумку.

Но взяла не сигареты, а телефон, что, скорее всего, мне подложила в больнице фальшивая медсестра.

Телефон и в самом деле был примитивной старой моделью без привычных уже наворотов, с простейшим набором функций.

Рогоносец и это рассчитал. Он предвидел, что на своем мобильнике я смогу записать наш разговор, и предупредил данный маневр.

Но вот зачем? Зачем вся эта секретность, если через три дня Туполев сам поймет, кто и почему устроил эту пакость…

Или – не поймет? Учитывая, что вся эта история с неверной женой – фикция…

Ну конечно! Конечно, меня обманули! Во время разговора с «рогоносцем» я ни на секунду не усомнилась в своем муже! Не поверила в этот бред!

Или… усомнилась? Поверила хоть на мгновение… Будь честной, Софья. Скажи – да, было. Секундное помешательство. Недоверие к Туполеву и обида.

Но только секундное. Или того меньше.

Против Назара плетется какая-то дикая интрига, и в центр заговора поставили – что?

Меня или сотовый телефон?

Если меня, то враг сильно просчитался. Я никогда ни у кого не просила пощады, никогда не подчинялась давлению, я – союзник, а не пешка. Меня можно убедить сотрудничать, нозаставить выполнять что-то под давлением – невозможно. Я хорошо знаю собственный характер, он полностью подчинен основным физическим законам – сила действия равна силе противодействия: чем сильнее давишь, тем сильнее отдача.

Или враг плохо изучил свою жертву?

Вряд ли. Как говорил подполковник Огурцов, я в нашем губернском городе личность уже практически легендарная…

Ой. Стоп. Подполковник Огурцов, контрразведка…

А что, если это привет оттуда?!

Так и не прикурив первую (!) в этот день сигарету – молоток, Софья, излечиваешься, – я достала из сумочки свой мобильник и разыскала в его памяти номер телефона с краткой приписочкой «дядя Миша».

Почти год назад, в прошлом августе, я влипла в нехорошую историю. Шпионскую. Случайно оказалась свидетелем некоторых событий и в результате едва не превратилась в двойного агента.

Точнее даже так – превратилась, но почти. Поскольку дяди из-за бугра не в курсе того, что я от этой чести категорически отказалась. И оттого могут объявиться. На данный пожарный случай у нас с подполковником Михаилом Николаевичем Огурцовым даже кодовая фраза разработана, на манер общеизвестной «Спасите наши души».

– Алло, Михаил Николаевич, здравствуйте, это Софья. Уже не Иванова, а Туполева.

– Здравствуй, здравствуй, Софья уже Туполева, – пробасил подполковник без всякого удивления.

– У меня, кажется, «бабушка приехала».

– «Бабушка приехала»? – переспросил подполковник.

– Да.

– И в чем это выражается? – несколько напрягся матерый контрразведчик.

– Непонятки какие-то творятся…

– Подожди, Софья, – перебил Огурцов, – я сейчас перейду в свой кабинет и перезвоню тебе оттуда. Сам. Договорились?

– А как же, – вздохнула я, отключила связь и, наконец, достала из сумочки пачку «Парламента».

Разведка иностранного государства вряд ли устроит безумный аттракцион с похищением ребенка олигарха и обменом его на сотовый телефон, но, как говорится, береженого Бог бережет. Подполковник Огурцов еще когда меня предупреждал – они придут. Они считают, что завербовали жену крупного промышленника с обширными связями на всех вертикалях: в верхах, в низах, на свету и в тени. И такую добычу не упустят.

Тогда, года назад, я храбро говорила подполковнику, что любого визитера оттуда пошлю на фиг, что никогда не стану трубить в их эшелонах, но телефончик «дяди Миши» в памяти все же оставила.

И возможно, не зря.

Так как в любом случае, когда я давала «рогоносцу» обещание и перечисляла органы правопорядка, коим в течение трех дней не скажу ни слова, контрразведка в список перечисленных структур не входила. И получается, что формально никакого обещания я не нарушаю.

А помощь мне нужна немедленно.

– Михаил Николаевич, – минут через пять, вкратце изложив последние события, спрашивала я, – это могут быть проделки ваших конкурентов?

Подполковник ответил не сразу. Он немного попыхтел в трубку, поскрипел извилинами и поприкидывал вероятности.

– Все может быть, Софья, – отозвался наконец.

– И что мне делать?

– Самостоятельно – ничего.

– Но ребенок…

– Это приказ, Софья! Никому ничего, ни слова. Сиди дома и жди. Я приеду завтра…

– Куда?! – переполошилась я. Ко всем моим неприятностям мне только контрразведки в собственном доме не хватало!

– В город, Софья, в город. Ты помнишь, где мы встречались в сентябре?

– Угу, – гукнула я. Последняя наша встреча происходила на конспиративной квартире в тихом центре города.

– Встретимся там завтра в двенадцать часов пополудни. Дотерпишь?

– А куда мне деваться? – вздохнула я.

– Вот и отлично. И напоминаю еще раз – никуда не лезь. А то голову оторвет. Поняла?

На том мы и распрощались. Я посмотрела на дисплей сотового телефона и увидела, что на нем опять не высветилось ни единой цифры, и мне приходилось только догадываться, из какого города звонил подполковник. Возможно, он сейчас очень далеко, а это жаль. Мои нервы перегорают как вольфрамовые нити за тонким стеклом лампочки. Еще один скачок напряжения, и я взорвусь к чертовой матери вместе с этим домом, беседкой, охраняемым периметром и камышом у реки.

Я прикурила вторую за день сигарету – вот напасть, уже считать начала! – вытянула ноги и в задумчивости стала разглядывать домики деревеньки на противоположном берегу. Часть проблем, связанных с местоимением «я», подполковник, можно считать, взял на себя. Если происки «рогоносца» касаются исключительно моей персоны, то с этим дражайший Михаил Николаевич разберется в два счета. У него полномочия, арсеналы и мощности, а я, по словам самого Огурцова, его кадр. Не внесенный ни в какие реестры, не дававший никаких подписок о сотрудничестве, тем не менее – его. Когда вопрос может коснуться святого – Интересов Государства, наш подполковник просто зверь. Любого врага найдет, растопчет и похоронит.

Но как ни крути и ни обнадеживайся, вторая часть проблемы все же остается. И проблема эта – телефон Туполева.

Как с помощью аппарата или информации, в нем хранящейся, можно навредить моему мужу? Как?