Алексей Макеев - Отель с видом на смерть (сборник)

Ознакомительный фрагмент

– Безусловно, Ирина Владимировна. Давайте оставим в покое вашу профессиональную деятельность. Наемные киллеры не звонят за неделю. Они, прошу прощения, приходят и убивают. Поэтому решительно отвергаем снайпера и тому подобные прелести эпохи. А то, с чем вы столкнулись, наводит на мысль о каком-то изощренном отмщении: дескать, вы помучайтесь с недельку, а я погляжу. И совсем необязателен, заметьте… м-м, летальный исход. Достаточно того, что вы натерпитесь. И вторая версия – вы столкнулись, прошу понять меня верно, с маньяком. Здесь сложнее.

– Вы пугаете меня, – невесело усмехнулась клиентка. – Разве встречаются маньяки в реальной жизни? А я по простоте душевной считала их выдумками режиссеров и сценаристов.

– Встречаются, – неохотно признал Максимов. – В нашей жизни бывает все. Про бердянского маньяка слышали? Или про нашего – пенсионера: убивал бомжих в районе облбольницы, отрезая на память пальцы рук?.. Но это все не то, не пугайтесь. Нет изящества, знаете ли. Классического маньяка, с уважением относящегося к своим жертвам, надо хорошенько поискать. Остерегайтесь подделок, как говорится…

Они сидели в машине в тихом дворике напротив типовой девятиэтажки, и Максимов пытался выудить из Ирины хоть какую-то полезную информацию. Десять лет назад окончила факультет АСУ местного политеха. В девяносто восьмом оформила частное предпринимательство. Сошлась с удачливым компаньоном. Компаньон давно в Цюрихе, вилла под Лозанной, акции продал Ирине Владимировне. Оба довольны. Бизнес на подъеме. Детей нет. Замужем была лишь однажды – и уже разведена (адрес Вадима Кулагина прилагается). О любовных похождениях повествует как-то приглушенно, загадочно косясь на собеседника. Можно подумать, раньше его не замечала. Был один смазливый Шурик в октябре месяце – солидный коммерсант, приезжал втайне от жены, цветы дарил, чаще всего хризантемы, от которых ее тошнит, пару раз приглашал в ресторан «У Леопольда». Начали идеалом, завершили, как водится… одеялом. Больше жизни любил побарахтаться в койке – потенциал имел кипучий, а с женой не разгуляешься. Заглохло быстро. Испарился Шурик, как туман под солнцем, да и шут с ним. Вслед за Шуриком появился Алексей из налоговой полиции – обходительный парень с загадочным мерцанием в глазах; две недели вели беседы в спальне по льготному налогообложению и прорехах в одноименном законодательстве; расстались лучшими друзьями. Журналист Исхаков из «Вечерки» – с этим типом вообще познакомилась сумбурно и рассталась без жалости – что с них взять, с этих нервных журналюг?

– А теперь – отвергнутые, – потребовал сыщик. – Очень важный момент, Ирина Владимировна. Если брать в расчет означенную версию, вы столкнулись с ненормальным. Месть и все такое… Повествуйте, не стесняйтесь. Представьте, что я ваш доктор.

С чувством юмора у клиентки все отлично. С основным инстинктом даже лучше: попросив прикурить, она подалась навстречу – тонкий локон пробежал по носу (он стоически перенес желание чихнуть). Сладкий запах парфюма раздразнил ноздри. В подворотне пахло иначе – свежестью, горными цветами и сочными луговыми травами…

Впрочем, оба запаха ни в коей мере не относились к дешевым.

Отвергнутых соискателей оказалось немного. Однокурсник Борик, двенадцать лет влюбленный в Ирину страстной, безответной любовью, волочившийся хвостиком, а затем внезапно разбогатевший и взявший моду приезжать на двести тридцатом «Мерседесе». Выйдет, скажем, Ирина Владимировна утром на работу, а Борик тут как тут – она идет пешком на автостоянку, он тащится на «мерине» сбоку и гундит, гундит… Остепенился Борик три весны тому назад – решительно не приезжал с тех пор. Поначалу такое положение вещей сильно задевало Ирину Владимировну (привыкла как-то за двенадцать лет), а потом ничего, втянулась. Был еще следователь следственного управления прокуратуры – в доме напротив обретался, ежедневно с лоджии знаки внимания оказывал, даже бинокль приобрел, на что у Ирины Владимировны была отлаженная реакция – с поднятием руки и загибанием в кулак всех пальцев, кроме среднего. В прошлом году этот деятель съехал: прибыла машина, и трезвые грузчики таскали мебель. Видно, взятку ценную дали. А неделю назад хамоватый, неопрятный щеголь в плаще от «Гуччи» в элитном супермаркете привязался. Настойчиво приглашал в койку, предлагая сэкономить на скучных стадиях ухаживания. Насилу отвязалась от нахала, потом жалела – а стоило ли отказываться?..

Прокрутив информацию, Максимов задумался: и куда ее девать?

– Пойдемте, Ирина Владимировна, провожу вас до квартиры…

Скромная обитель коммерсантки располагалась на пятом этаже. Лифт не работал («Он и днем-то не в охотку», – нервно хихикнула клиентка). Поднимались пешком, на ощупь, исследуя повороты и затыкая носы около безжалостно воняющих крышек мусоропровода. Воспоминания о былых возлюбленных не лучшим образом подействовали на Ирину – сладкий запах духов окончательно въелся в нос, она пыталась прижаться к сыщику и исправно спотыкалась, вынуждая хвататься за выступающие фрагменты не по-детски заводящего тела…

Квартира, как и ожидалось, типовая. Отдельная комната («тещина»), две смежные. Лоджия, балкон, раздельный санузел. Техника импортная, от ведущих производителей, обои под гранит, мягкая мебель, чистенько. На кухне двойные стеклопакеты, в остальных помещениях – деревяшки. Комнатных растений нет в помине, за исключением искусственной розы на тумбочке в прихожей. Нет у дамы тяги к зелени и хлорофиллу – это случается. С молчаливого разрешения хозяйки он придирчиво осмотрел ниши, антресоли, шкафы для одежды. Выглянул на лоджию, балкон, обозрел окрестности. Стало смешно.

– Ложитесь спать, Ирина Владимировна. У вас надежный засов. Запритесь, и никто вашу дверь не взломает. Открывайте только мне. Ни друзьям, ни родным – никому. Тем более незнакомым. Впрочем, женщина вы умная, сообразите. Утром наберете мой номер, я приду.

Женщина нерешительно мялась в прихожей, кусая губы. Неуютно ей было в уютной квартире. И Максимову неуютно. Домой хотелось, спать. До чего нелепая ситуация! Он чувствовал, что краснеет. Женщина подошла вплотную. Он немало повидал особ, заводящихся в экстремальной ситуации, когда опасность заставляет бурлить гормоны. Ирина Владимировна исключением не стала.

– Вам не нравится, что можно быть смешным, Константин Андреевич? – произнесла она вкрадчиво. – Мне тоже не нравится. Но я боюсь, как вы не понимаете? – Она потянулась к висящей на крючке связке из двух ключей. – Возьмите ключики, Константин Андреевич, это запасные, может, пригодятся…

Он взял, отметив машинально, что проку от ключей при запертом засове маловато.

– У вас имеется еще один дубликат?

– Нет, не имеется… – Ее дыхание обжигало. Это вожделение пополам со страхом – убойная пороховая смесь…

– Спокойной ночи, Ирина Владимировна. – Он сглотнул и заставил себя отстраниться.

– Вы можете остаться, Константин Андреевич… – Мягкая ладошка прикоснулась к щеке, поползла на шею, скользнула к верхней пуговице. Она дрожала.

Отступать достойно уже не получалось. Он отодвинулся к двери, как-то судорожно тряся головой. Трудно объяснить возбужденной женщине, что ты хочешь, можешь, с удовольствием швырнул бы ее в койку… но остатки совести не позволяют.

– Вы чего-то боитесь? – разочарованно прошептала женщина.

– Боюсь, Ирина Владимировна, – попробовал он отшутиться. – В детстве паровоза боялся, в зрелости – женщин в полумраке прихожих… Очень рад бы, Ирина Владимировна, но, извините, не могу. Я уже наблюдался сегодня в чужой постели. Из нее, собственно, и к вам. Пригласите меня, пожалуйста, послезавтра, когда проблемы утрясутся, договорились?..

Он не мог уйти просто так, чувствовал – совершает ошибку, но куда уж тут вникать в ее природу? Забрался на ребячьей площадке в паровозик (таких он в детстве не боялся) и принялся безжалостно опустошать сигаретную пачку, наблюдая за ночными посетителями дома.

На лампочках над подъездами местный ЖЭК экономил – все равно побьют, а не побьют, так выкрутят. Двор в районе полуночи погрузился в тишину. Гасли окна. Последним в наблюдаемом подъезде погасло кухонное – на первом этаже. Входная дверь стала серой. Холодало. В ноль часов семь минут соседний двор огласил хохот загулявшей компании. Неясные тени проплыли по пустырю и пропали. По прошествии четверти часа зашуршало по подъездной дорожке. Максимов напрягся. Человек до подъезда не дошел – свернул в соседний. Приглушенный мужской кашель, скрежет петель. Через несколько минут по этой же аллейке, но с другой стороны, зацокали каблучки – женщина спешила. Но и данную особу подъезд клиентки не привлек, проследовала мимо и свернула за мужчиной – в соседний. Невнятное пятно и тот же скрип…

Нагулялся Максимов предостаточно. Будет спать как убитый. Подавив зевоту, он выбрался из паровозика и размашистым шагом направился к вокзалу – ловить первое подвернувшееся такси.