Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Надев на плечи длинный халат из темно-синего шелка, Стэнфилд вышел под навес балкона, чтобы посмотреть, как высадится Франческа. Лучано стоял в своей накрахмаленной белой куртке в конце причала, кланяясь и скребясь, протягивая руку синьорине, когда ей удавалось ловко сойти на берег без происшествий, несмотря на неспокойную воду и покачивающуюся Риву. «Спреццатура», как назвала это Франческа. Искусство делать сложное простым. Она всегда вела себя так, как будто за ней наблюдают, и, конечно, так было всегда.

Не только Стэнфилд наблюдал из тени своего балкона, но и все, кто потягивал аперитивы или минеральную воду и жевал закуски на плавучей террасе «Гритти», смотрели на знаменитое лицо и фигуру экстравагантно красивой блондинки-кинозвезды в желтом льняном костюме.

Лучано, улыбаясь, предложил взять ее единственную сумку, большую пожарную сумку «Гермес», которая висела у нее на плече на ремне, но она отказалась, резко оттолкнув его руку и огрызнувшись на него. Странно, подумал Стэнфилд. Он никогда не видел, чтобы Франческа огрызалась на кого-нибудь, особенно на Лучано, олицетворяющего благотворное обаяние. Грязный юмор? Она опоздала на шесть часов. Черт, шести часов сидения на заднице в римском аэропорту Фьюмичино было бы достаточно, чтобы у кого-то было плохое настроение.

Стэнфилд увидел, как макушка белокурой головы Франчески исчезла под балюстрадой балкона, и глубоко вздохнул, вдыхая одновременно запах влажного мрамора в комнате и запах весеннего болота, доносившийся из канала. Вскоре его комната наполнится ароматом «Шанель номер 19». Он знал, что она не осмелится поднять глаза и поймать его взгляд, и не разочаровался. Он улыбнулся. Он все еще улыбался, думая о спине Франчески, когда в тяжелую деревянную дверь тихо постучали.

«Каро», — сказала она, когда он распахнул его, чтобы впустить ее. «Мне очень жаль, дорогая. Скуза?»

Ответом Стэнфилда было взять ее на руки, вдохнуть и протанцевать по полу. У окна стояло ведро с шампанским, наполненное почти растаявшим льдом, два перевернутых бокала и полупустая бутылка «Пол Роджер Уинстон Черчилль». Поставив ее на землю, он вытащил из ведра единственную флейту и протянул ей, а затем наполнил стакан пенящейся янтарной жидкостью.

Она выпила его одним глотком и протянула стакан, чтобы взять еще.

— Жаждешь, дорогая? — спросил Стэнфилд, наполняя ее стакан и наливая один себе.

«Это был, как вы это называете, гребаный кошмар».

«Si, un fottuto disastro», — сказал Стэнфилд с улыбкой. «Все это часть очарования свидания, незаконной связи, моя дорогая Франческа. Бесконечные препятствия, которые боги с радостью ставят между двумя продажными любовниками. Пробки на дорогах, испорченная погода, подозрительный супруг, капризы итальянских авиалиний — что это такое?» с тобой что-то случилось? Тебя пригласили на обед.

«Каро, не сердись на меня. Это не моя вина. Глупый режиссер Витторио, он не позволил мне покинуть съемочную площадку на два часа позже обещанного срока. Алиталия. А потом…

— Шшш, — сказал Стэнфилд, приложив палец к ее бесконечно желанным красным губам. Он отодвинул маленький позолоченный стул от окна, сел и сказал: «Повернись. Дай мне посмотреть на твою задницу».

Франческа повиновалась и тихо стояла спиной к нему, потягивая третий бокал шампанского. Угасающие лучи света из канала играли с упругим изгибом ее бедер и ямочкой ее знаменитых ягодиц.

— Белла, Белла, Белла, — прошептал Стэнфилд. Он вылил остатки холодного вина в свой бокал и, не сводя глаз с женщины, взял трубку и заказал еще бутылку.

«Каро?» — спросила женщина после того, как щелчок трубки в подставке прервал то, что превратилось в несколько долгих мгновений тишины.

«На цыпочках», — сказал он и наблюдал за очаровательным подъемом ее икроножных мышц, когда она хихикнула и подчинилась. Вскоре после их знакомства он научил ее слову «на цыпочках», и оно стало одним из ее любимых слов. Она раскинула свои светлые волосы, повернула голову и посмотрела на него через плечо своими огромными карими оленьими глазами. Глаза, которые на киноэкране превратили людей всего мира в дрожащие массы беспомощной, ошеломленной протоплазмы.

«Мне нужно в туалет», — объявила она. «Как на ипподроме».

«Лошадь», сказал Стэнфилд, «Скаковая лошадь». Он улыбнулся и кивнул головой, а Франческа прошла в ванную, закрыв за собой дверь.

«Боже, — сказал себе Стэнфилд. Он поднялся на ноги и вышел на балкон, в сгущающиеся сумерки. Он обнаружил, что дышит быстро, и заставил сердцебиение замедлиться. Он видел эту эмоцию именно такой, какая она была. Да, незнакомый, но всё равно узнаваемый.

Возможно, он действительно влюбляется в эту девушку.

Фраза из его плебейского года в Аннаполисе всплыла у него в голове, когда он смотрел на знакомую, но все еще душераздирающую красоту Большого канала в сумерках. Выражение, которое прыщавый курсант из Алабамы использовал, чтобы описать путь своего отца-алкоголика к гибели.

Мой папа, он был в хот-роде в аду с опущенным верхом.

Она могла все это разрушить, эта могла, как одно из тех разрушительных сицилийских землетрясений. Его тридцатилетний брак, его тяжело завоеванное место на мировой политической арене, его…

— Каро? Прего?

Колокольня Кампанила на соседней площади Сан-Марко прозвенела семь раз, прежде чем он повернулся и направился к ней.

* * *

В окна лился бледно-голубой лунный свет. Франческа притворилась спящей, когда ее возлюбленный выскользнул из кровати и направился к тускло-желтому свету ванной комнаты. Он оставил дверь слегка приоткрытой, и она наблюдала, как он выполняет свои обычные ритуалы. Сначала он почистил зубы. Затем он провел двумя армейскими щетками по своим серебристым волосам, пока они не зачесались назад идеальными волнами с его высокого лба. Она восхищалась его обнаженной спиной и мускулами на его плечах, когда он наклонился вперед, чтобы осмотреть свои зубы в зеркале.

Затем он тихонько закрыл дверь. Она не могла его видеть, но точно знала, что он делает. Он поднимал сиденье, чтобы помочиться, а затем опускал его обратно. Затем он брал полотенце для рук и мылся там, внизу. Его серые брюки, белая шелковая рубашка и кашемировый пиджак висели на задней стороне двери. Потянувшись к ним, он…

Все это легко заняло бы пять минут. Времени более чем достаточно, чтобы сделать то, что она должна была сделать.

Она намеренно оставила сумку на полу, прямо под своей стороной кровати, толкнула ее туда ногой, пока он впускал официанта, обслуживающего номер. Она перевернулась на живот и потянулась к нему, растягивая шнурки. Она полезла в сумку и засунула два пальца во внутренний мешочек. Она нашла крошечный диск и вытащила его. Затем она снова сунула тяжелую сумку под кровать, чтобы он не наступил