Круиз на краю бездны - Людмила Мартова

будет. Закончится круиз, он вернется в Москву и забудет думать про Таисию Ермолаеву, словно ее и не было. По крайней мере, опыт девятилетней давности позволяет с уверенностью говорить, что именно так все и случится.

Что ж, ладно. Она вовсе не собирается навязываться Ивану. Она вообще никогда никому не навязывалась, даже Артему, с которым прожила вместе несколько лет. И Орлову не станет. Просто поможет ему избежать наказания за убийства, которых он не совершал, и навсегда исчезнет из его жизни.

– В музей Остапа Бендера пойдем? – врезался в ее мысли голос человека, который, собственно говоря, эти мысли и вызывал.

– Что? – опять не сразу поняла Таисия.

– Тасенька, ну ты же начитанная девочка, – с притворной укоризной сказал Иван, глаза его смеялись. – Всем известно, что Козьмодемьянск стал прообразом знаменитых Васюков из «Двенадцати стульев». Именно в этом, по словам Остапа Бендера, захудалом провинциальном городке и состоялся знаменитый шахматный турнир, который должен был превратить это место в элегантнейшую столицу мира Нью-Васюки. И теперь тут есть музей, посвященный этому знаменательному событию. Точнее, гроссмейстеру и великому комбинатору Бендеру отведена одна из экспозиций местного этнографического музея, куда нас всех гостеприимно приглашают организаторы круиза.

– И ты хочешь сходить? – с сомнением спросила Таисия.

– А почему нет? Конечно, работа над моей диссертацией мало сдвинулась с места, но я пожертвовал сегодняшней ночью, чтобы наверстать упущенное, так что могу себе позволить бездумно потратить время с восьми утра до полудня, которое мы проведем в этом чудном городке. Леонид Петрович меня отпускает. Да, Леонид Петрович?

– А я, пожалуй, с вами схожу, молодые люди, – воодушевился вдруг Лурье. – Это одна из немногих экскурсий, которая меня заинтересовала. На шести гектарах куча жилых и хозяйственных построек девятнадцатого-двадцатого века в полную величину. Полностью аутентичных, между прочим. И ветряная мельница, и кузница, и курная изба, и пчельник, уж про амбары и бани я даже не говорю. В общем, мне интересно, не знаю, как вам.

Таисию не интересовали бани, да и амбары ее как-то слабо привлекали, но отрываться от столь замечательной компании она не хотела.

– А Тасю мы сфотографируем с Кисой Воробьяниновым, – развеселился Орлов. – И с этим, одноглазым васюкинцем, которого Савелий Крамаров играл. Пошли с нами, Тася.

И она, разумеется, сказала, что пойдет.

На следующее утро Таисия проснулась рано и уже в семь утра отправилась за завтрак. К сожалению, накануне они не договорились, во сколько именно сойдут на берег. Теплоход приставал к пристани в восемь утра, и Таисия предпочла полностью подготовиться к этому времени.

В ресторане было пустынно. За одним из столиков завтракали Вера и Нина, обе немногословные, немного грустные. Пышечка Нина доедала омлет, на ее тарелке громоздились ломтики ветчины и сыра, рядом стояла мисочка с ягодами и йогуртом, на салфетке ожидали своей очереди два круассана. Эта девушка знала толк в еде.

Вера пила пустой кофе. Лицо у нее было напряженное, какое-то, как это назвала бы Таисия, опрокинутое, но хотя бы глаза не красные. Значит, она больше не плакала. И чего это они встали в такую рань. Раньше Таисия не замечала за ними любви к ранним завтракам. Хотя точно, они же сходят на берег в Козьмодемьянске, где у Нины живет мама.

И убитый Константин Белов тоже отсюда родом. Вчера следователь Бекетов сказал, что воспользуется четырехчасовой стоянкой, чтобы переговорить с его родными. Нина рассказывала, что у Константина остались мать и сестра. Бедные женщины.

За ее бывшим столиком голова к голове завтракали Лиза и Павел Бурчевский.

Таисия положила себе омлет и кусочек сыра, взяла круассан и налила кофе. Ей для завтрака этого вполне достаточно. Оглядев зал, она решительно подошла к парочке.

– Можно я с вами сяду? Не хочется есть в одиночестве.

– Что же ваши мужчины? Еще спят? – спросила Лиза. – На мужчин ни в чем нельзя положиться. Зря вы к ним пересели.

В ее голосе не было ни осуждения, ни двойного подтекста, скорее, усталость и равнодушие.

– Я не знаю, – честно сказала Таисия. – Я же не с ними ночевала, так что понятия не имею, где они и что делают.

Добавлять, что один из двух мужчин сейчас вполне может видеть сладкие утренние сны в объятиях красотки Музы, она не стала. Одна мысль об этом вызывала у нее полную потерю аппетита. Таисия поковыряла свой омлет и со вздохом отодвинула тарелку.

– Лиза, я бы хотела с вами поговорить.

– О чем? – Ей показалось, или молодая женщина слегка напряглась.

– Об Анне Михайловне. Понимаете, Леонид Петрович, академик Лурье, рассказал нам вчера об их с Анной Михайловной знакомстве. Это была очень грустная история, которая случилась пятьдесят пять лет назад. Вы говорили, что ничего не знали о том, что Быстрова была знакома с Лурье.

– Но я действительно ничего об этом не знала. Анна Михайловна не любила рассказывать историю своего появления в Новосибирске. Про маму свою, актрису Финист, говорила часто и много, про свою жизнь в нашем городе, про мужа, про семью – тоже. А вот что было между, никогда не обсуждала.

– А мы как раз знаем, что произошло в Касимове, если вы хотите, то я обязательно вам об этом расскажу, но позже. Сейчас мне важно знать, как жила Анна Михайловна в Новосибирске. Понимаете, Лиза, вдруг в этом кроется причина ее гибели.

Нет, затрагивать эту тему Лиза совершенно не боялась.

– Не понимаю, какое это может иметь отношение к делу. Мне кажется, я знаю, почему убили Анну Михайловну. Но если вы настаиваете, я расскажу, конечно. Там нечего скрывать. Анна Михайловна приехала в Новосибирск в конце 1969 года. Ее московская приятельница взяла на работу в костюмерный цех местного театра. Сама эта женщина через пару лет уехала в другое место, ее муж был военный, и его перевели куда-то. А Анна Михайловна осталась. Замуж она долго не выходила, говорила, что так сильно обожглась на молоке, что дула даже на воду, но потом все-таки устроила свою личную жизнь, причем очень неплохо.

– Тогда она в очередной раз сменила фамилию и стала Быстровой…

– Да. Ей было тридцать лет, а ее мужу сорок. Он работал научным сотрудником в Академгородке. Оказалось, что у Анны Михайловны не может быть детей, но жили они хорошо, ровно, как она говорила, без особых страстей и потрясений. Муж ее после скандального развода с первой женой искал уюта у мирного домашнего очага, и это Анна Михайловна всеми силами и старалась ему обеспечить.

– Как звали ее мужа?

– Олег Леонтьевич. Чудесный был человек,