Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

мне Великий князь пожертвовал свою кровь и жизнь, но и этого мало… Ну пожалуйста, амператрица!

— Дам, — твердо сказала Лиза, прогоняя страх. И ведь лгал в сентябре, запугивая, что сам съел Великого князя…

— Эт хорошо. Будут мертвые родники, будет и живой. Еще б кого из Рюриков сюда, чтобы вернули украденное, но это так, мечты-мечты! А то ишь, ироды, удумали — живую себе забрать, мертвую в кромешников запихать.

Он обвел всех кромешников взглядом и буркнул:

— Чево замерли? Живо по домам, оболтусы, и только попробуйте мне амператрицу не слушаться — съем и не побрезгую.

Лес зашумел, и стал меняться. Деревья шагнули кто куда. Где-то зашелестело ласковое, теплое Черное море, где-то загрохотало, обдавая ледяными брызгами и белой пеной Охотское море, где-то шумела Москва, где-то еще что…

Опричники, снова кланяясь лешему до земли, исчезали между деревьев. Соколов, прежде чем шагнуть в Москву, распорядился:

— Вихрев, Семенов, на вас сегодня охрана Великой княжны. Калина, за мной.

Тот проигнорировал его приказ:

— Я останусь тут: проверю, чтобы все добрались до своих мест, потом провожу Елизавету Павловну, а потом приду в Москву.

Лиза думала, что Соколов возмутится, но тот лишь кивнул и напомнил:

— Про уши не забудь!

Калина обиделся:

— Так точно, ваше превосходительство!

— Шут, — припечатал его Соколов и шагнул-таки в Москву.

Скоро берег Идольменя затих. Лишь Лиза осталась да три кромешника. Она посмотрела на лешего и не удержалась с вопросом — вдруг ответит:

— Дедушка Леший, подскажи, а что будет с Огнем?

— А че с ним будет? — не понял её леший.

Она вздохнула:

— Он не слушается меня, вырывается, когда хочет, делает все сам, он же и ошибаться может, только никогда в таком не признается… Он и дальше так будет… Благодетельствовать?

Леший рассмеялся:

— Пакостить, ты хотела сказать?

— Да.

Калина и парни тоже не сдержали смешков. Леший бросил на них сердитый взгляд и решил игнорировать их:

— Да не будет он больше пакостить. Раньше вся силушка в нем одном была собрана, а скоро распадется он на сотни тысяч языков пламени — будет в каждом и нигде. Так и с водой, и с землей, и с воздухом будет. Были всемогущи, станут…

— Всепролазны?

— Вездесущи. Но слабы. И неча их опять воедино собирать! Вот так от, амператрица. И ты, надо признать, не глупая свиристелка. Ты умница. Только чаще доверяй себе. И чащее еще молчи, не выдавая первое, что приходит в голову. И вообще… Советуйся со старшими! Ты хорошо придумала со льдом и клятвой. Земля слаба. Земля и выдать тебя может. Вода… У него свои планы на тебя, но он глубоко, на дне, он редко выбирается в люди. Авось, не предаст, как земля. Ты не серчай на них. Они не люди. Они мыслят иначе, признавая лишь силу. Не давай им спуску. Они могут забрать многое — не позволяй им этого. Распоряжаться твоей судьбой они не могут в любом случае. Давать им свою жизнь и душу — жирно им будет.

Калина хмыкнул:

— Лучше тебе отдать?

— А тож! — согласился леший. — Я-то знаю, что с вами всеми делать. Лес живой, силы у него много. Он испокон веков давал людям силы и делился своими дарами. Кем бы вы были без трав, ягод, грибов, зверья, валежника? Токмо вам все мало, сами стали забирать сверх меры, вот лес и обиделся.

Он открыл прямую дорогу до дома:

— И беги уже, свиристелка, а то уложу спать у себя в лесу. Отощала — жуть. Все хужее и хужее выглядишь. Передай своему драному коту, что не держит он слово свое, совсем как… — он скосился на Калину и тактично закончил: — некоторые.

— Благодарю, дедушка! — Лиза снова поклонилась ему и шагнула прямым путем прямо на задний двор своего дома.

Стоило прямому пути закрыться, как под ногами Лизы тут же разверзлась земля, поглощая её. Дальше была лишь тьма и духота, в которой Лиза почти сразу же потеряла сознание.

Земля все же предала.

Глава семнадцатая, в которой с болью приходят ответы

Алексей остался на берегу один. Прямая тропа звала его через лесок в неспящую Москву, но хотелось разобраться во всем, пока Леший тут и пока он отвечает на вопросы.

— И кого же я раз за разом предавал, дедушка Леший?

Леший потоптался, повздыхал, но отвечать на вопрос не захотел — рванул на серых крыльях прочь, скрываясь в дупле. Оттуда гулко, обиженно донеслось:

— Сам догадайся!

— И все же я повторю вопрос: кого я предавал?!

Крик нелепо и бессильно понесся надо льдом, отозвался гулким эхом в лесу. Только лес отвечать не стал — снова по-детски обиженно закидал шишками да иголками, а это не совсем ответ.

Глупо. Все глупо. И обида лешего, и собственный крик. Алексей сам это понимал. Он пнул в сторону черной, ледяной воды ни в чем невиноватую шишку — просто под ногу попалась не вовремя. Та с громким плюхом ушла под воду. Где-то там прячется очередная стихия, до которой никак не добраться. Только Садко да Руслав гостили на дне озерном, но их Водяной позвал в гости сам. Нет у людей жабр, чтобы добраться до водной стихии, и что делать — пока не понятно. Лизе как-то придется давать свободу Воде, но не в озеро же капать её кровь? После такого точно не выжить.

— Дедушка Леший…

— Я сплю! — донеслось из дупла, уже гораздо дальше расположенного.

— Ты про чешуйки узнавал?

— Я говорил: на третий день приходи! — Леший с уханьем вылетел из дупла и, медленно набирая высоту полетел прочь, куда-то на юг. — До трех научись считать, Иван-дурак!

Алексей только фыркнул. Крик в ответ: «Сам дурак!» — все же смог подавить.

Ветер плеснул в лицо ледяных брызг. Алексей передернул плечами — и так почти весь промок, бумажный конверт с чешуйкой в кармане брюк скоро раскиснет. Надо признать, версия Вихрева с морской русалкой была заманчива, но Алексей сегодня консультировался с биологами — других специалистов по русалкам он не нашел. Биологи однозначно предсказали незавидную судьбу морской русалки в пресных водах Идольменя на примере рыб. Разница осмотического давления пресной воды и жидкостей в морской рыбе колоссальная. Морская рыба в пресной воде просто погибнет — её разорвет от задерживающейся в тканях воды. Или раньше она погибнет от кислородного голодания — жабры не перенесут разницы в солености. Редкие рыбы приспособлены к переходу из морской воды в пресную. Ждать такого от морских русалок глупо, иначе они бы давно