Сумасшедший день - Николай Иванович Леонов

Поникший парень снова побрел на стойку, из кухни выглянула хозяйка:

– Ты чего там замер? Забирай заказ! Уже гости скоро уходить соберутся, а ты до сих пор закуски им несешь.

– Я один, – огрызнулся тот в ответ. – Мне еще кофе делать и три заказа с напитками.

– Тащи давай, – рявкнула женщина в ответ.

Лев воспользовался их перепалкой и выскользнул наружу. Снова сверился с часами, можно прогуляться неспешно опять по маршруту Леонова, на свежем воздухе, в новом образе. Времени у него предостаточно. Лев медленно шел, чувствуя, как с каждым шагом внутри все успокаивается, сомнения затихают – он все делает правильно. Если бы операция была согласована официально, то все растянулось бы на несколько дней. А так второй сотрудник, некий Муразов П., сейчас уверен, что по подозрению в мошенничестве с подкинутыми деньгами арестовали Голубева. Лев сейчас был уверен, что Муразов П. – это именно Петр. Не просто уверен, даже знает биографию и личные данные, которые за день успела собрать по крупицам Алена. Бывший программист крупного банка, уволенный из-за множества нарушений, чудом избежавший срока после обвинений в махинациях с базами данных на рабочем месте. Видимо, Муразов был талантливым программером, раз, кроме этого эпизода, Алене ничего на него найти не удалось. Комнату в коммуналке – единственное свое имущество – Петр продал два года назад, из доходов лишь скромная заработная плата электрика метрополитена. И больше ничего, будто и не было человека, вместо него пустое белое пятно. Опер сейчас шел на встречу с этим пятном, почти несуществующим человеком. На ходу представлял себе, что произошло неделю назад, в пятничную ночь, с Андреем Леоновым. Парень так же вышел из бара после ночной смены, в карманах у него лежал миллион наличными, а на счету еще один миллион. Гуров решил бы, что парень решил кинуть своих напарников и сбежать с огромными деньгами, но он точно знал, что аутист Федя видел, как бармен спустился в подземку перед рассветом в ночь с пятницы на субботу на прошлой неделе. Значит, Леонов действовал по привычной схеме: заходил в банкоматы и снимал деньги, как делал каждые выходные уже целый год. Вот он, банкомат, вот мелькает белая шапочка пекаря на другой стороне улицы. Женщина вдруг прильнула к стеклянной витрине и помахала дружелюбно идущему мимо Гурову, он ответил ей таким же приветливым жестом. Пускай сегодня будет все как обычно, будто не было того сумасшедшего дня. Что же изменилось в ту ночь, отчего поменялась жизнь стольких людей, у кого-то совсем немного, у кого-то, как у Алисы Баниной или Леонова, кардинально. Не может произойти резкая перемена без причины. Чем та ночь отличалась от сотен пятниц и суббот в жизни Леонова? Он забрал деньги из портфеля помощника депутата, а потом… Неожиданно Гуров остановился от простого открытия, которое пришло в голову: «Наличные! Никогда они не брали «живые» деньги, только виртуальная реальность. Только перечисления через фальшивый терминал, которым владел Муразов. В этот раз Леонов взял именно наличные, причем сразу большую сумму. А что было дальше? Либо Муразов разозлился, что его подчиненные нарушили правило, так как теперь их можно было вычислить по этому следу. Либо, второй вариант, что они не поделили крупный куш и Муразов избавился от подельника. Хотя такая вариация менее вероятна, при таком размахе миллион для этой компашки – не такой уж и огромный навар. Избавляться от того, кто делает почти всю грязную работу, потом искать нового исполнителя, который будет обманывать клиентов и лично красть крупные суммы с их счетов, двойной риск. Значит, все-таки Андрей Леонов нарушил правило, взял то, что нельзя было брать, и получил за это наказание. Поэтому он спустился в метро, чтобы отдать выручку, поругался с Муразовым и на поверхность в то утро уже не вышел. Парень находится сейчас где-то там, под землей, в узких запутанных коридорах служебных помещений метрополитена».

Светящиеся цифры на электронном табло мигнули, на горизонте разлилась полоска розового предрассветного сияния. Федор при виде знакомой фигуры рядом с лестницами под красной буквой «М» ухватил карандаш, довольно замычал и принялся рисовать привычную картину мира: парень в татуировках спускается по ступенькам вниз к стеклянным дверям входа.

Внизу Гуров воткнул отмычку в щель замка, сделал несколько аккуратных движений, морщась от боли в запястье, и шагнул в полутемный холл метро. Сейчас внутри звенела тишина, никаких людских толп и грохота поездов. Замерли эскалаторы, киоски вдоль пролета белели закрытыми жалюзи, только где-то в глубине раздавались тихие шаги. Лев остановился в ожидании, по эскалатору снизу поднялся щуплый мужчина средних лет в робе, с чемоданом для инструментов в руке. Он шел медленно, опустив голову, шагнув на последнюю ступеньку, сотрудник метро поднял глаза и замер. Глаза под стеклами очков стали огромными, как у рыбы, рот раскрылся в немом крике ужаса. Из ослабевших пальцев выпал ящик, и инструменты с грохотом полетели вниз по ступеням. Громкий звук привел мужчину в чувство, он с трудом сделал шаг вперед и прохрипел:

– Андрей, ты… ты… живой? Как ты здесь оказался?

Лев, стараясь говорить тихо, так, чтобы голос было трудно распознать, ответил:

– Я принес деньги.

От его ответа Муразова словно током ударило, он взвизгнул в ужасе:

– Ты опять, ты всегда, всегда был жадный! Даже мертвый ты жадный, зачем, зачем ты взял деньги! Зачем ты мне их принес! Я их спрятал специально, чтобы никто никогда не вышел на меня. Ты меня подставил, из-за тебя по метро кружит полиция, они охотятся за мной!

– Почему ты убил меня? – прошептал Гуров, стараясь почти не шевелиться, чтобы не выдать себя.

От ужаса Муразов обмяк, чуть ли не падая на каменный пол. Электрик хватал воздух ртом в смертельном испуге, руки у него ходили ходуном, а ноги еле стояли от слабости.

– Я… я… так вышло, ты сам виноват. Зачем ты взял эти деньги из портфеля, ведь ты знал, я сто раз тебе говорил: только безнал, чтобы никто не мог найти концов. Ты всех нас подставил, ты виноват. Алиса в тюрьме, мне придется все бросить и бежать неизвестно куда. Мы же хорошо жили, зарабатывали, всем хватало. Но тебе было мало, ты подставил нас из-за чертовых денег! Этого проклятого миллиона! А все ты… ты. Я должен был от тебя