Фридрих Незнанский - След "черной вдовы"

Пока Александр Борисович размышлял над спосо­бами выманить Вампира из его убежища, засветить, хотя бы на мгновение, место своего пребывания, «пи­терская» бригада под руководством Константина Дмит­риевича Меркулова вела свой поиск по двум направле­ниям.

Владимир Поремский изучал окружение балерины Волковой, чтобы выяснить, где, когда, при каких об­стоятельствах произошло знакомство Светланы спер­ва с Масленниковым, а затем и с Нестеровым. Ну и что этому всему сопутствовало.

А Виктор Петрович Гоголев с оперативниками управления уголовного розыска и Федеральной службы безопасности тщательно прочесывал район Петергоф­ского шоссе, где произошла «устрашающая акция», как ее с чьей-то легкой руки стали называть все причаст­ные к данному делу. В самом деле, никому из оператив­ного состава почему-то и в голову не приходило, что то происшествие было действительно попыткой поку­шения на двоих президентов крупнейших государств мира. Полкило пластита — это немало, конечно, но и не то количество взрывчатки, которое гарантировало бы безусловный успех акции.

Однако что ни говори, а сама носительница взрыв­чатки погибла. Так кто же она и откуда? Ответив на такой «простенький» вопрос, можно было пытаться вычислить заказчика. А без этого остальные попытки установить истину выглядели тыканьем пальцем в небо. Меркулов же требовал глядеть в корень, а не в заоб­лачные выси.

«Добро и зло враждуют, мир в огне. А что же небо? Небо — в стороне...» — с видом мудреца цитировал он Омара Хайяма. А раз так, неча, мол, и башку зря зади­рать, наша работа — на земле. Гляди под ноги...

Вот и вернулись к началу.

Гоголев, как старый (относительно, конечно) и дос­таточно опытный сыщик, исходил из того, что появле­ние «шахидки» (будем пока так ее называть — услов­но) не могло оказаться здесь случайным. Нет, маршрут следования президентского кортежа наверняка какому- то заинтересованному лицу был известен заранее. И точ­ка «встречи» была тоже выбрана не случайно. Насыпь, дамба, дома недалеко, значит, и любопытные жители не исключены, как ты их ни отгоняй от «ответствен­ной» трассы. Да и охрану через каждые пять метров не поставишь, просто народу не хватит. Там — двое, на­против — трое, все как обычно, никаких особых исклю­чений. Через двадцать—тридцать метров — следующая группа. Трасса длинная, охраны требуется много, по­этому задействованы все имеющиеся в наличии мили­цейские силы. Ну в городе — поважнее, может, и стар­шие офицеры, а на загородной трассе — попроще, ря­довой и сержантский состав. Откуда женщина-милици­онер? Да мало ли! Выгнали наружу всех, вплоть до ра­ботников паспортных столов, вот и весь разговор. Они что, разве всем поголовно известны, эти тихие со­трудницы многочисленных отделений и отделов внут­ренних дел? Наверняка при подготовке акции и исхо­дили из этих соображений.

Кстати, именно сержант Новиченко оказался един­ственным, кто обратил внимание на женщину — капи­тана милиции. Он-то — местный, а ее вспомнить не мог, хотя как будто что-то знакомое в ее лице мелькнуло. Вот и куртка на ней была повседневная, хотя приказа­ли надеть парадную форму. Но он обратил внимание лишь потому, что была не из местных, а вовсе не пото­му, что вышла к трассе. Л в самом деле, кто такая? Ведь задал же себе такой вопрос? Задал, получается. И как ответил? Подошел и спросил: «Товарищ капитан, вы откуда? В документики ваши можно взглянуть?» Это совсем неважно, что «товарищ капитан» вполне могла послать сержанта куда подальше. Нет, то-то и оно, что и не подошел, и не спросил, а сам себя успокоил: «Не­бось из детской комнаты милиции. Или из этих... из полиции нравов. Вроде видел, а где их всех упомнить!» А тут ка-ак рвануло!!

Повторяя Гоголеву раз за разом свой рассказ, сер­жант потел и боялся что-то приврать, поскольку пони­мал, что в данном деле важна именно точность каждой детали, а фантазии здесь неуместны. И он вдруг вспом­нил. Точнее, не столько вспомнил, сколько словно уви­дел каким-то боковым, что ли, зрением, хотя в тот мо­мент был полностью сосредоточен на приближающейся кавалькаде машин. Он-то и не догадывался, что прези­дентов в них нет и что они вообще едут другой дорогой.

Так вот, он сосредоточился на первой машине и кра­ем глаза отметил, что на той стороне трассы показа­лась пожилая женщина, которая, прикрыв сверху ладо­нью, будто козырьком, глаза, остановилась и стала тоже рассматривать приближающиеся машины. А уж после взрыва, когда все внимание сосредоточилось на остан­ках женщины и прочих следах, сержант так и не вспом­нил о пожилой свидетельнице.

Ну с «шахидкой» понятно, а та, пожилая, в чем была одета? Трудно давались воспоминания. Кажется, тем­ная юбка и светлая кофта. Или наоборот. Солнце еще с той стороны било прямо в глаза.

Потом сержант долго и не очень успешно трудился над составлением фоторобота взорвавшей себя женщи­ны — капитана милиции. Ничего яркого и запоминаю­щегося. Обычное лицо, встретишь—пройдешь мимо. И не чеченка, нет, а лицо точно славянского типа. На светлых кудряшках — пилотка. Экспертиза подтверди­ла: волосы действительно русые и короткие. Ну еще фигура у нее была полная, но это понятно: под курткой находилось взрывное устройство. И, как показала взры­вотехническая экспертиза, с дистанционным управле­нием. Остатки подобных изделий находили и прежде, после исполнения терактов, в местах массового скоп­ления людей. То есть адрес изготовителя подразумевал­ся сам собой. Да и вывод следовал однозначный: к ис­полнителю у заказчика не было полного доверия, что­бы поручить ему (или, как правило, ей) принятие само­стоятельного решения. А это, в свою очередь, наводило на мысль, что психическое состояние женщины в момент совершения теракта было неадекватным и ее целенап­равленно использовали в качестве «живой бомбы».

Но ведь таким способом действуют ваххабиты, ко­торые в секретных лагерях в Чечне либо за границей проводят специальные курсы подготовки будущих шахидок, подавляя их сознание и подчиняя воле началь­ника. А какой смысл был Масленникову призывать на помощь профессиональных террористов, если у него у самого хватает собственных бандитов для исполнения любых акций? Тем более что речь шла всего лишь об акте устрашения. Ну да, и те же эксперты подтвердили, что мощность данной бомбы существенный урон бро­нированному лимузину нанести вряд ли смогла бы, это, в общем-то, обычную машину-дублера посекло оскол­ками. Значит, демонстрация. Но женщина-то погибла, а значит, и ценности она для организаторов «смертель­ной показухи» не представляла никакой. Так, отрабо­танный материал...

Нет, тут нужен особый склад ума или же крайне аг­рессивное состояние психики, абсолютно безразличной к чужому страданию. Даже среди отпетых бандитов такие люди представляют исключение.

Итак, какой-никакой, а фоторобот был-таки создан, размножен и роздан оперативникам. Гоголев исходил из предположения, что женщину привезли к месту те­ракта не в последний момент — это противоречило бы логике организаторов покушения, да и шоссе было пе­рекрыто милицией, — а заранее и какое-то время дер­жали взаперти, чтобы надеть на нее атрибуты милицей­ской формы прямо перед выходом. И если это было действительно так, ее все же могли видеть посторонние люди, вроде той пожилой женщины, которую так и не разглядел из-за солнца, бившего прямо в глаза, сержант Новиченко. И если, кстати, та женщина была из мест­ных, из Сосновой Поляны, и, испугавшись взрыва, убе­жала, а не являлась своеобразным контролером дей­ствий жертвы, то есть заодно с организаторами акции.

Но сразу после взрыва оперативники прочесали всю округу в поисках возможных свидетелей и почему-то ни одного не нашли, что тоже непонятно. Неужели ни одного местного жителя не удивило, не привлекло вни­мания обилие милиции в районе шоссе в то воскресное утро? Или, ограничившись «чеченской версией», они не стали углубляться в поиски? Мол, известно ведь, куда такие следы ведут! Вот и принялись привычно уже шер­стить на рынках лиц «кавказской национальности», а те, естественно, ни сном ни духом. Да и откуда им что- то знать, если все было продумано заранее и именно с прицелом перевода стрелки на них? Самый радикаль­ный способ отвлечения внимания — сделать ложный след наиболее выгодным и удобным буквально для всех спецслужб. Что, скорее всего, и произошло. А оконча­тельно убедился в своей догадке Виктор Петрович уже к концу дня.

Ставя оперативникам задачу, он первым делом зап­ретил им любое упоминание в беседах с населением «че­ченской темы» вообще. Нет, не было и не могло быть. А речь должна идти о совершенно обычной русской женщине, какой она изображена на фотороботе. Что могло быть для нее характерно? Некая заторможен­ность, продиктованная болезнью либо какими-то дру­гими причинами, например наркотическим опьянени­ем. Она почти наверняка не из местных жителей и по­явилась здесь недавно — может, за день, может, за не­сколько часов. Не исключено, что она была не одна, а вместе с другой — пожилой на вид женщиной, которая ее сопровождала.