Пятьдесят на пятьдесят - Стив Кавана

Кейт скрестила руки на груди и, переступив с ноги на ногу, задумчиво выпятила языком щеку. Она не собиралась так просто сдаваться.

– Послушайте: на мой взгляд, совместное судебное разбирательство выгодно в первую очередь обвинению, – продолжал я. – Им и делать-то особо ничего не придется. Это заставит нас бороться друг с другом – вместо того, чтобы дать отпор Драйеру.

Вместо ответа Кейт выдвинула стул и села за стол защиты, аккуратно разложив перед собой три одинаковые ручки «Мудзи». Разговор был окончен. Для Софии все начинало складываться как война на два фронта. Поэтому было еще важней добиться разделения слушаний.

– Кейт, я очень рад, что вы решили действовать самостоятельно. Это смелый поступок, и вы этого более чем заслуживаете. По-моему, Леви – настоящий подонок. Это классно для вас, но я беспокоюсь о том, что мы облегчим жизнь стороне обвинения. По крайней мере, у вас нет возражений против моего ходатайства о разделении слушаний? Только честно?

– Я собираюсь делать то, что считаю нужным для моей клиентки, – туманно ответила она.

– Ладно, посмотрим, как пойдет дело, – сказал я. Мне не хотелось затевать ссору с Кейт. Она мне нравилась. Мозгов у нее явно хватало, и я был рад, что Кейт бросила Леви и сумела отжать у него его самое крупное дело.

Я вернулся за свой стол, и Гарри бросил на меня обеспокоенный взгляд.

– Если мы не разделим слушания… – пробормотал он себе под нос.

– Да знаю я, знаю…

Уэсли Драйер явился последним, и выглядел он так, словно перед этим долго ходил по магазинам, выбирая себе на сегодня новую экипировку. На белоснежной накрахмаленной рубашке возлежал бледно-желтый галстук, завязанный идеальным виндзорским узлом. Это сочетание подчеркивал элегантный синий костюм, скроенный, естественно, строго по мерке. Вид у обвинителя был такой, словно он собирался на фотосессию для какого-нибудь престижного журнала, и в некотором роде именно это и должно было произойти сразу после слушания. Я не сомневался, что Драйер уже созвал пресс-конференцию в офисе окружного прокурора. Сопровождал его ассистент – молодой человек в почти столь же элегантном костюме, как у его босса.

Хотя я заметил, что в наряде Драйера все-таки кое-чего не хватает.

– Смотрю, вы не пришпилили свой значок, – заметил я.

– Сегодня в нем нет нужды, – отозвался Драйер с самодовольной улыбкой на розовом лице.

Тут из дверей судейских палат вышел секретарь суда.

– Всем встать!

Мы с Гарри поднялись. Драйер был уже на ногах. И из-за двери показался судья Стоун с нашими ходатайствами под мышкой.

– Черт… Нам конец, – услышал я бормотание Гарри. – Вот же сукин…

– Мистер Драйер, насколько я понимаю, вы выступаете от имени народа, – начал Стоун. – От имени Софии Авеллино выступает мистер Флинн, а мисс…

– Брукс, – подсказала Кейт. – Я представляю здесь Александру Авеллино.

– Очень хорошо, – заключил судья. – Мистер Флинн, я ознакомился с вашими юридическими обоснованиями. И удовлетворяю все три ваших ходатайства об истребовании доказательств. Обвинение обязано предоставить вам все материалы, указанные в вашем запросе, до конца сегодняшнего рабочего дня. Ходатайство об осмотре места преступления я тоже удовлетворяю. Кстати, это касается представителей обеих обвиняемых. Осмотр будет проводиться каждой из сторон по отдельности, без участия полиции, в присутствии лишь полномочного представителя суда, который будет вести видеозапись и проследит за тем, чтобы обстановка на месте преступления не была каким-то образом нарушена. Каждая из сторон получит запись как собственного осмотра, так и того, что был проведен противоположной стороной. Записи будут предоставлены без звука, так что вы можете свободно обсуждать дело непосредственно в ходе осмотра.

Помощник Драйера взял со стола обвинения коробку и поставил ее на мой стол. Другую такую же отнес к столу Кейт.

– Все документы, имеющие доказательственное значение, теперь вам предоставлены. Сотрудник прокуратуры с видеокамерой готов в любой момент выехать на Франклин-стрит для фиксации осмотра, – объявил Драйер.

Он был уже в курсе. Я не сомневался, что они со Стоуном успели обсудить все это с глазу на глаз еще пару дней назад. Это было просто-таки вопиющим нарушением профессиональной этики, но это уже произошло, причем не стоило и пытаться хоть что-то доказать.

– Мисс Брукс, аналогичным образом я удовлетворяю и ваши ходатайства касательно материалов обвинения, – сказал Стоун. – Вообще-то мистер Флинн запросил больше документов, чем вы, так что ваши требования выполнены даже с некоторым запасом.

Кейт встала и поблагодарила судью.

– Теперь перейдем к последнему вопросу. Мистер Флинн, что касается вашего ходатайства о разделении обвинительного заключения и проведении отдельных судебных процессов для каждой из обвиняемых… Я внимательно ознакомился как с данным документом, так и с приложенными к нему обоснованиями, и должен заметить, что все это составлено… явно с хорошим знанием судебной процедуры, – сказал Стоун, подчеркнув два последних слова и одарив Гарри тошнотворной улыбкой.

Тот одними губами произнес что-то в ответ. Я не умею читать по губам, но мне показалось, что Гарри каким-то образом помянул маму Стоуна. В каком именно контексте, разобрать не удалось.

– Ваши аргументы довольно убедительны. Риск предубеждений по отношению к вашей клиентке вполне реален. Однако, как вы сами упомянули в своем ходатайстве, закон предоставляет мне значительную свободу действий, оставляя решение по данному вопросу на мое собственное усмотрение – при условии, что я учту возможные предубеждения в отношении обеих подсудимых. Даже при том, что они обвиняют друг друга, если обе готовы давать показания на суде, это отменяет любые доводы в пользу того, что совместное разбирательство нарушает конституционное право вашей клиентки на надлежащее судебное разбирательство. И я вправе предупредить присяжных касательно возможных опасений в предвзятости, которые могут у вас возникнуть. Подобные меры должны предотвратить любую существенную несправедливость и понесенный вследствие нее ущерб. Мисс Брукс, насколько я понимаю, ваша клиентка собирается давать показания на суде?

– Да, ваша честь.

– Что ж, мистер Флинн, разве это не означает, что ваша клиентка должна опровергнуть эти показания своими собственными?

– Ваша честь, при всем уважении: это означает, что моя клиентка теоретически не сможет воспользоваться правом не свидетельствовать против самой себя, предоставляемым ей Пятой поправкой, – возразил я.

– Вам решать, как вести дело, мистер Флинн. Ваша клиентка может сколько угодно ссылаться на Пятую поправку, и я уверен, что вы заранее объясните ей возможные последствия. Я должен убедиться в том, что вашей клиентке и вправду может быть нанесен существенный ущерб, прежде чем принимать решение разделить этот судебный процесс. Слово «существенный» здесь является ключевым. Любое совместное судебное разбирательство изначально несет в себе некоторый элемент предвзятости и вытекающего из нее