Огненный глаз Тенгри - Дмитрий Станиславович Федотов

– Они могли пройти еще дальше, около четырех километров, вот до этого распадка с ручьем, и двинуться вдоль него.

– Вряд ли, – пожал я плечами. – У Крашенинникова ничего не говорится про ручей, а он был мужик педантичный.

– Ну, все же ты читал не его отчеты, а что-то вроде личного дневника, – вздохнул Ракитин, пряча карту. – Поэтому будем доверять не записям, а здравому смыслу.

– И что же он тебе говорит?

– Что ребятки действительно полезли на кряж где-то здесь. Судя по «красочным» описаниям их восхождения…

– Тогда вперед, инспектор! – сказал я, пряча улыбку.

– Только после вас, Холмс! – осклабился Олег.

Подъем на, в общем-то, несложный по туристическим меркам холм, высотой каких-нибудь полсотни метров, тем не менее отнял у нас часа три. Дело сильно осложнялось тем, что лесистые склоны оказались сплошным буреломом, вдобавок среди мхов и травы, составлявших подлесок, то тут, то там подворачивались крупные оследки – обломки породы, заброшенные сюда когда-то сходом весенних снегов. Эти камни, почти целиком прикрытые моховым одеялом, стоило на них ступить, тут же показывали «зубы». Мхи разъезжались, и наружу высовывались острые ребра, так и норовившие поддать нам по коленям или заднице – в зависимости, на какую точку мы приземлялись.

– Если так пойдет и дальше, – заявил, отдуваясь, Ракитин, – мы будем тут корячиться не один день.

Он уселся на срезанную макушку очередного оследка, снял с пояса флягу, сделал мощный глоток. Я, не садясь, последовал его примеру. Речная вода слегка отдавала химией, но оказалась вполне пригодной – волшебные таблетки делали свое дело.

– У нас нет даже суток, Олежек, – сказал я, возвращая флягу в подсумок. – А тебе настоятельно советую не курить во время подъема.

Ракитин свирепо зыркнул на меня, но сигареты спрятал обратно в нагрудный карман комбеза.

– У меня скоро уши опухнут и отвалятся, – проворчал он, поднимаясь.

– Уши у тебя нормального размера, – успокоил я. – Никаких признаков деструкции.

Поднявшись еще на десяток-два метров по вертикали и отмахав при этом метров пятьсот, мы неожиданно вышли из леса. Теперь перед нами вправо и влево возвышался каменистый откос, поросший лишь кое-где темно-зелеными куртинами камнеломки и тонкими плетьми вьюна.

– Что, и туда полезем? – нахмурился Олег.

– Не сразу, капитан, не сразу, – снисходительно ухмыльнулся я. – Сначала подумаем, в какую сторону могли пойти Крашенинников сотоварищи.

– Да в любую! – обреченно махнул рукой Ракитин. – Димыч, это чистой воды авантюра! Не найдем мы никого и ничего!

– Надо, Олежек, надо, – ободряюще хлопнул я его по плечу. – Думаю, нам нужно двигаться вправо…

– Почему?

– Потому что у Крашенинникова записано, что они двигались после ночевки сначала еще вдоль реки и только спустя час свернули к кряжу, а мы с тобой сразу двинули в гору. Теперь надо внести поправку. В лесу это сделать было проблематично, зато сейчас…

– Ладно, посидим немного. Или лучше перекусим?..

– Не хочу. Ешь, а я осмотрюсь тут.

Ракитин снял ранец и принялся рыться в нем, а я стал внимательно осматривать в бинокль правую часть склона. Через пару минут я окончательно убедился, что мы на верном пути. Примерно в километре от того места, где мы находились, склон заметно поворачивал к северу, а дальше на восток продолжался только метров через пятьсот-шестьсот. Вполне вероятно, что я увидел устье того самого распадка, о котором писал Крашенинников. Во всяком случае, проверить нужно было обязательно.

Я вернулся к жующему Ракитину.

– Заканчивай набивать утробу. Я, кажется, нашел дорогу.

– Что именно? – спросил Олег без интереса, хрустя галетой.

– Похоже на тот самый распадок, что описан в «тетрадях»…

– Ну надо же, как нам везет!

– Не язви. Лучше помолись, чтобы предположение оправдалось.

– Или что?..

– Или придется заново начинать поиски!

Ракитин поперхнулся галетой и замолчал. Я же, глотнув воды, решительно зашагал к распадку.

Когда мы вышли к его устью, я будто шкурой почувствовал – этот! В «тетради» говорилось, что тропа вилась по восточному склону распадка, и я молча полез вверх. Ракитин топал сзади, ворча себе под нос ругательства, но меня уже было не остановить. Я пер, как доберман, взявший след. С какого-то момента мне стало казаться, что я буквально вижу, как здесь проходили триста лет назад двое молодых парней в компании с ловким, коренастым аборигеном.

Тропа обнаружилась именно там, где я и ожидал. Причем она была весьма хорошо натоптана – видно, пользовалась популярностью по сей день. Это обстоятельство меня ничуть не удивило, ведь, судя по карте, другого удобного пути на перевал не было.

– Мы что, марш-бросок выполняем?! – возмутился наконец Олег, оказавшись на тропе. – Перекур!

– Ладно, – неохотно согласился я, хотя меня так и распирало от азарта. – Десять минут тебе на потраву.

– Да куда ты гонишь-то?!

– Сегодня ночью – полнолуние, белая луна, Ак-кай, по-местному. Если камланию суждено состояться, то именно сегодня.

– А если нет?

– Дай-то Бог!.. Но ты готов рисковать, зная, что возможно совершение тяжкого преступления, а ты в состоянии его предотвратить?

– Димыч, не дави на меня! – Ракитин глубоко затянулся и даже зажмурился от удовольствия. – Моя служебная совесть осталась там, в рабочем кабинете на Зеленом проспекте.

– А человеческая?.. Ведь младший Урманов идет сейчас за своим старшим братцем, как агнец на заклание.

– Он что же, до сих пор ничего не заподозрил?

– Нет. В том-то и дело, что Антон точно знает, что собирается сделать Геннадий. Только он никогда не поверит, что родной брат способен принести его в жертву древнему богу.

– Все-все, убедил, сейчас двинемся.

Я посмотрел на солнце, едва проглядывающее сквозь заметно уплотнившиеся облака.

– До захода осталось часов пять. В горах темнеет быстро…

Когда мы вышли к долине за перевалом, поросшей высокими травами и березняком, небосвод уже начал наливаться сумеречной тяжестью.

По моим прикидкам, нам оставалось пройти не так уж много – километра три, не больше. Сбиться с дороги я теперь не боялся. Долина была неширокая, без ответвлений. К тому же по самому ее левому краю, прячась в густой траве, бежал узкий – в два-три метра шириной – ручей или маленькая речка. «Чарык-чул», – вспомнил я название из «тетрадей». Вода в ручье действительно была хрустально-прозрачной и будто бы даже светилась в лесных сумерках. Мы наполнили пахнущей травой и медом влагой опустевшие фляги и даже не стали кидать в нее обеззараживающие таблетки – показалось кощунством портить химией такую замечательную воду.

И все-таки в расстоянии я немного ошибся. До упоминаемого в записях небольшого холма, прикрывавшего подступы к капищу, мы добрались уже в почти полной темноте. Мрак рухнул на нас внезапно. Я остановился было в растерянности, но тут настал момент истины для Олега. Жестом заправского фокусника он извлек