Плато Дьявола - Линкольн Чайлд

буррито, а Уоттс между тем рассказывал:

— «Боске-дель-Апаче» означает «роща апачей». Она так называется потому, что в былые времена апачи Теплых ключей любили там останавливаться. В роще можно увидеть одни из самых крупных тополей — тридцать футов в обхвате. На много миль сплошные деревья. А за лесом песчаные холмы, и среди них затерянный город индейцев-пуэбло, Сенеку. Развалины было видно до восемнадцатого века, а потом их полностью занесло песком. Теперь их местонахождение забыто.

Кори невольно восхитилась тем, как Уоттс любит свою землю и знает ее историю.

Некоторое время они завтракали молча, а солнце поднималось все выше.

— Пора нам обсудить дела, — наконец произнес Уоттс. — Вы же за этим приехали.

— Верно, — подтвердила слегка разочарованная Кори.

— Я говорил с Буфордом. Случай, видимо, несложный. Буфорд считает, что Битан просто покинул проект и рано или поздно он даст о себе знать. Я, пожалуй, согласен, особенно учитывая то, что в месте его исчезновения видели огни. Буфорд предположил, что у Битана были скрытые мотивы.

Кори медлила с ответом. Она сомневалась в этой версии, но ни подтверждающими, ни опровергающими доказательствами не располагала. Как ей всегда внушал Морвуд, агенты ФБР о своем чутье вслух не рассуждают.

Уоттс заметил, что она колеблется.

— Вы другого мнения?

Кори пожала плечами:

— Я согласна: факты указывают на то, что Битан сбежал. Но он как-то странно устроил побег — посреди пустыни, бросив брата Норы одного. А впрочем, это не мое дело.

— Кстати, о вашем деле. По-моему, чтобы раскапывать место Розуэлльского инцидента, совсем чокнуться надо.

— Вот и я так думаю.

— Что вам известно о раскопках?

Кори задумалась, имеет ли право делиться подробностями, и решила, что имеет. Она быстро перечислила основные факты, начиная с участия Норы Келли и миллиардера, финансирующего проект, и заканчивая двойным убийством и гибелью Морвуда во время пожара. Когда Кори закончила рассказ, в машине на некоторое время повисло молчание.

— Я узнал о смерти Морвуда из газеты «Джорнал», — наконец проговорил Уоттс. — Представляю, какой это был для вас удар.

— Да. — К своему ужасу, Кори услышала, как ее голос дрогнул.

Уоттс положил руку ей на плечо:

— Вижу, вы очень переживаете. Простите, что не позвонил вам.

Сгорая от стыда, Кори покачала головой:

— С чего бы вам мне звонить? Мы коллеги. Вы мне ничего не должны.

— Надеюсь, что вы обратились ко мне как к другу, а не только как к коллеге, — произнес Уоттс.

Кори смахнула слезу. Нет, это просто глупо. Еще секунда — и она разревется в голос.

— Пожалуй. Извините, я сейчас неправильно выразилась.

— Ничего страшного. Я все понимаю.

— Простите, что расклеилась. — Кори огромным усилием воли постаралась взять себя в руки. — Сегодня днем надо будет ознакомиться с результатами вскрытия, а это значит, что придется смотреть на тело Морвуда. Не могу об этом думать без содрогания.

— Ну так не ходите. Всю необходимую информацию узнаете из отчета.

— Нет, — возразила Кори. — Я должна. Просто обязана.

Уоттс ободряюще сжал ее плечо:

— Если понадоблюсь, знайте: я всегда к вашим услугам. И как коллега, и как друг.

— Спасибо. Я вам очень благодарна.

Наконец Кори удалось совладать с собой.

— Дело не только в смерти Морвуда. Пожар уничтожил почти все основные доказательства по делу. Я работала над реконструкциями лиц жертв, и они сгорели вместе с останками. А еще… — Кори запнулась. — Патологоанатом обвинил меня в том, что я не погасила горелку.

— Что за… Ну и чушь!

— Я ее погасила. И расследование докажет мою невиновность. Но меня все это выбило из колеи.

— А по-моему, вы замечательно держитесь. В офисе ФБР есть кто-нибудь, на кого вы можете положиться?

— У меня новый наставник, агент Лайм. Он меня очень поддерживает.

— Рад слышать. — Уоттс помолчал. — Ничего, Кори, прорветесь. У вас есть внутренний стержень, и по-моему, вы это знаете.

Кори кивнула. Да, уж это она знала. Кори крепкий орешек, она выдержит испытание.

— Ну, нам пора. Спасибо, что поговорили с Буфордом, очень ценю вашу помощь.

Уоттс скатал в шарики фольгу из-под буррито, засунул ее в стаканы, убрал их в сумку и завел «эксплорер».

— Буду держать вас в курсе дела, но, как я уже сказал, история производит впечатление банальной, и, скорее всего, так оно и есть: пропавший просто ушел сам.

Кори кивнула:

— Спасибо, что показали мне это особенное место.

— Может, как-нибудь поужинаем вместе?

Похоже, эти слова сорвались с его языка сами собой, и нехарактерная для Уоттса нервозность вернулась.

— В смысле… вы меня на свидание приглашаете?

— Ну… просто поболтаем. Расскажу, как идут дела у Буфорда.

Кори не в первый раз ощутила причудливую смесь радостного волнения и тревоги.

— С удовольствием, — согласилась она. — Только давайте не поужинаем, а пообедаем. Не возражаете?

Уоттс кивнул и снова расплылся в непринужденной улыбке:

— Не вопрос.

Он развернул машину, и они поехали обратно по песчаной дороге.

39

Кори многократно присутствовала при вскрытиях, и это ничем не отличается от других, во всяком случае так она себя убеждала.

Лайм несколько раз заверил Кори, что ее присутствие необязательно, он справится сам, и она чуть не передумала. Но Кори считала своим долгом услышать непосредственно от патологоанатома, от чего умер Морвуд.

Пытаясь обуздать нервы, она вместе с Лаймом подошла к двери патологоанатомической лаборатории ФБР. Их встретил сам хозяин — маленький упитанный Бойд Мейсон.

Доктор провел их в ярко освещенное помещение, где на каталке под пластиковым брезентом лежало тело. Суетливость и разговорчивость патологоанатома действовали на Кори успокаивающе. Именно так и следует рассматривать смерть: спокойно, с чисто профессиональной точки зрения. Мертвые тела все равно что камни или поваленные деревья.

Мейсон взялся за край брезента и поглядел на Кори и Лайма.

— Разумеется, вы оба видели трупы после вскрытия?

Оба кивнули, и Мейсон сдернул брезент.

Увиденное заставило Кори окаменеть от ужаса. К горлу подступила тошнота. Кори отчаянно пыталась сдержаться, но почти сразу поняла, что это бесполезно.

— Можно мне… Извините… я на минутку…

Спотыкаясь, Кори поспешила в туалет — слава богу, он оказался совсем рядом, — и завтрака в желудке как не бывало. А Кори все рвало и рвало. Стоя на коленях возле унитаза и заливаясь соплями и слезами, она люто себя ненавидела. Вместе с волнами тошноты на нее накатывали стыд, отвращение к себе и унижение. Наконец она встала, шатаясь, доплелась до раковины, умылась, вытерла лицо бумажными полотенцами, прополоскала рот и рискнула взглянуть на себя в зеркало.

Видок дерьмовый.

«Соберись, тряпка, иди обратно и сделай то, что должна».

Кори поправила волосы