Фридрих Незнанский - Тузы и шестерки

В кадре мелькнула блондинка в белом плаще, которая тщательно закрывала лицо, отворачиваясь от камер. Она поспешно уселась в «мерседес», который тут же отчалил.

Даже не видя лица, Бедняков с Шаповаловым опознали в ней Брусникину. Когда она только успела?

— Ну где ты таких находишь?! — Стас в сердцах трахнул кулаком по столу.

Ему ответил с экрана дебелый бородач в рясе, пристально смотревший прямо в камеру:

«Господь наш Иисус Христос и Бог, и Отец наш, возлюбивший нас и давший утешение вечное и надежду благую во благодати, да утешит ваши сердца и да утвердит вас во всяком благом слове и деле благом. Не оскудела еще российская земля…»

И дальше снова корреспондент:

«Кому принадлежат эти деньги, не вызывает сомнения. Времена, когда бандиты отливали колокола для подмосковных часовен и дарили церквям похищенные иконы, безнадежно канули в Лету, сегодня они строят храмы, а что завтра? Английская королева Елизавета I раздавала пиратам дворянские звания. Станет ли Священный синод канонизировать авторитетов? Вот в чем вопрос…»

Мафиози, однако, не стесняются своих грязных денег, подумал Бедняков. Не назвав конкретного имени или организации, они тем не менее не преминули оповестить все ведущие московские телерадиокомпании о времени и месте этой благотворительной акции.

И опять заговорила серьезная ведущая:

«Помогите найти человека. 19 мая ушел из дома и не вернулся Акопов Самвэл Акопович, 1969 года рождения. Его приметы: рост 178 сантиметров, худощавого телосложения, смуглый, волосы черные короткие. Был одет: черные джинсы, рубашку в белую и синюю клетку и белые кроссовки, куртку поплиновую голубого цвета…»

Шаповалов щелкнул пультом и с остервенением забросил его на шкаф.

— Реки крови и море трупов.

— Чего? — Бедняков все еще осмысливал увиденное.

Аня даже с ее нетрадиционным мышлением не смогла бы додуматься до такого, просто потому что была слишком жадной. Определенно тут чувствуется влияние Гордеева. Ох, нарывается адвокат.

— Море трупов, говорю. И первый — твой, если в течение суток не доставишь мне эту Брусникину или не представишь достаточных оснований, чтобы закрыть это гнилое дело на фиг.

Телефонный звонок прервал его человеконенавистнические заявления.

Шаповалов снял телефонную трубку.

— Тебя! — И положил на рычаг.

— Разучился телефоном пользоваться?! — разозлился Бедняков.

— К себе иди! Из дому звонят, что-то срочное.

Вот оно, началось! Бедняков бежал как на рекорд,

едва не сбил с ног майора Звягинцева. Он, кажется, что-то сказал вдогонку.

Звонила тетушка.

— Толик! Пришел Юра Гордеев, говорит, что у него к тебе очень важное дело, ты не мог бы в перерыв…

— Он цел вообще?!

— По-моему, очень расстроен…

Через несколько минут Бедняков поймал такси — его «восьмерка» все еще клепалась.

В беседке напротив подъезда сидел человек. В руках он сжимал банку пива, еще четыре стояли перед ним на столике. Звали человека Евгений Мунтян, теперь Бедняков был в курсе, вообще за последнюю неделю Бедняков узнал много нового и интересного…

— Участковый Бедняков! — окликнул тот. — Садись, служивый, разопьем в общественном месте.

Бедняков на секунду растерялся и машинально посмотрел на окна собственной квартиры. На кухне тетушка, прильнув к стеклу, с сердитым выражением подавала какие-то знаки. Очевидно, чтобы поскорее поднимался и оставил в покое алкоголика, не до него сейчас.

— Три минуты, — сказал Мунтян, заметив колебания участкового. — Максимум пять. За это время твой адвокат никуда не денется.

Памятуя, чем завершилось первое свидание, Бедняков присел за столик, но не напротив него, а по диагонали, на недоступном для внезапного удара расстоянии. А в свете итогов последней встречи — расстегнул куртку и снял пистолет с предохранителя. На эти ратные приготовления Мунтян никак не прореагировал.

— Спасибо. — Он запустил по столу зажигалку «Зиппо». — Там бензин заканчивался, я заправил… — Вслед за этим Мунтян катнул банку пива.

Бедняков повертел ее в руках и поставил на стол, ему хотелось как можно скорее закончить этот разговор, а он все не мог его начать.

— В общем, если интересно, то красные победили, — сказал он, сгребая нераспечатанные банки себе в карман.

— Не интересно, — сказал Бедняков. — Я не люблю гэбэ.

— Я об этом наслышан, — кивнул Мунтян и продолжил: — Говорят, мои коллеги тебе много крови попортили? И даже из них… впрочем, неважно. А меня вот как раз восстановили на службе и сняли все обвинения, если тебя это, конечно, в какой-то мере интересует. Те ребята в джипе, которые охотились за твоими друзьями и своими бабками, — из ФСБ. Крыша от «прачечной», где трудились Гарин и Резник. Они же их наверняка и пришили. Так что дело это можешь смело бросать — сэкономишь время и нервы, все равно заберем… Ну и… Считай, что в рубашке родился. Всю контору скопом замели, за пожертвованные на храм «зеленые» предъявлять претензии некому. Адью, спи спокойно, дорогой товарищ!

Мунтян лихо перекинулся через спинку беседки и потопал не оглядываясь.

А Бедняков пошел домой, привыкая к странной мысли: и в госбезопасности встречаются нормальные люди…

Гордеев начал с ходу:

— Анатолий, мне нужна твоя помощь в одном очень неприятном деле. Произошел просто неописуемый случай…

Они с Тамарой Александровной пили чай, и если Гордеев и был чем-то напуган, то умело это скрывал.

Честно говоря, Мунтян своими уверениями в том, что все злодеи поголовно арестованы, Беднякова как-то не очень успокоил. Но с другой стороны, Гордеев не прятался в шкафу, не прижимал к груди узелок с жалкими пожитками, не вздрагивал от каждого шороха, а значит, пока все не так уж плохо — может и чайку попить. Бедняков налил и себе большую чашку и выбрал пару печенюшек позажаристей.

— А что, кто-то не понял твоей тонкой шутки с пожертвованием на восстановление храма и сильно на тебя обиделся?

Тетушка, смерив племянника осуждающим взглядом, тут же удалилась к себе.

— При чем тут пожертвование? — пожал плечами Гордеев. — Там-то как раз все прошло идеально, теперь твоей обожаемой соседке наконец ничего не угрожает.

— Это ты так думаешь. А кстати, где сама мисс Клофелин?

— Какое это имеет значение? Мы не о том сейчас говорим…

Гордеев начинал понемногу закипать, но Бедняков должен был выяснить для себя все до конца. Если Юрке в данный момент ничего не угрожает, то Брусникина запросто может снова куда-нибудь вляпаться.

— И все-таки где она?

— Не знаю и знать не хочу. Мы расстались, едва она передала деньги. И вообще, я о ней вспоминать больше не желаю. Она мне врала с самого начала и продолжала врать до самого конца. Представляешь, она все-таки обокрала Резника! Унесла из сейфа абсолютно все дискеты и деньги…

— Ну почему же, книгу забыла про Windows NT.

— Ошибаетесь, Холмс! Книгу она сама туда подложила. Вернее, там оставила, поскольку ей, видите ли, было тяжело тащить чемодан, а книжка тоже была тяжелая и в сумочку не помещалась. Она, собственно, на эту книгу и Резника подцепила. В налоговой инспекции разыграла драму у него на глазах: изнывала и мучилась в длиннющей очереди, и только божественные строки этого дурацкого талмуда поддерживали в ней остатки жизненной стойкости. А он, этот козел, увидев красавицу, которая еще и умница (Windows, блин, для профессионалов! Дура бы читала сопливый женский роман, если бы вообще читать умела), тут же попался.

— А дискеты Аня Мунтяну отдала?

— Какому Мунтяну? Может, оставим наконец в покое Аню и вернемся к моим трудностям?!

— Обязательно, только давай вначале закончим с Аней. А Мунтян — это тот самый Владимир Андреевич, на встречу с которым ты ходил.

— Понятно. Тогда отдала. Но если ты не прекратишь свой дурацкий, никому не нужный допрос, Бедняков, я сейчас же ухожу.

Бедняков замолчал, похрустывая печеньем.

— И перестань жевать… Ну хорошо! Она отдала дискеты, и этот твой Мунтян пообещал, что отныне ей ничего не угрожает, он сам об этом позаботится. Еще бы ему не позаботиться, я уверен, что этот борец с мафией и коррупцией если не сам убил Резника, то уж точно довел его до самоубийства. Теперь ты доволен?

— Доволен. Так что некто Бедняков должен для тебя еще сделать?

Гордеев посмотрел на остывший чай и поднялся:

— Знаешь, Бедняков, я, пожалуй, как-нибудь обойдусь без твоей помощи.

Бедняков вставать не стал, но всем своим видом изобразил глубокое раскаяние.

— Ладно, скажу, — как бы сжалился Гордеев. — Мне нужен свидетель для страховой компании. Они не желают платить Страховку за мой «форд», представляешь? Говорят, что, поскольку от машины мало что осталось, им нужны свидетели аварии. Надежные свидетели! Брусникина в данном случае не подходит, она свидетель совершенно ненадежный, кроме того, я не желаю с ней больше связываться. А вот ты — другое дело.