Разоблачение Оливера Райана - Лиз Ньюджент

В то последнее утро я тихонько кралась через гостиную, когда обнаружила сидящую там Элис. Было около половины восьмого. Над долиной занимался рассвет. Она, казалось, нисколько не удивилась, увидев меня. И прямо спросила: «Как хорошо ты знаешь моего мужа, Мойя?»

Я была ошеломлена. С чего это вдруг? Ей вчера кто-то звонил? Во всем признался? Неужели Оливер бросит ее? Я должна сыграть тут очень осторожно.

– Господи, Элис, о чем ты говоришь? Ты не переборщила с вином?

Она как-то странно посмотрела на меня. Прямо-таки уставилась.

– Ты думаешь, он честный человек?

– Бога ради, Элис, думаю, тебе нужно хорошенько выспаться! – весело сказала я, стараясь скрыть нервозность в голосе. И как мне всё это понимать? Если она узнает о нашем романе, это хорошо или плохо? Она его оставит? Может, признаться? Но теперь, когда я встретила Хавьера, не изменились ли мои чувства к Оливеру?

Элис встала и, не оглядываясь на меня, молча ушла в свою комнату и плотно прикрыла за собой дверь. Я влетела себе в комнату и сразу же позвонила Оливеру. Он был вялым и крайне раздраженным, когда я настойчивым шепотом пересказывала, что сказала Элис.

– Не будь дурой, Мойя. Она может знать только то, что разболтала ей ты. Я всегда был осторожен. Чего такого, бога ради, ты ей наговорила?

Конечно, я настаивала, что я ни при чем, но Оливер был в ярости.

– Не хочу ничего слышать! Я пишу. И не могу отвлекаться. Не звони мне больше.

И я больше не звонила Оливеру. В тот день, до определенного момента, я вела себя как обычно. Элис была очень тихой. Мы с Хавьером провели утро вместе, в прощальной близости. Я расплакалась при мысли, что больше не увижу его. Его глаза потемнели от печали.

Мы с Элис отправились в аэропорт и провели два неловких часа в зале вылета. Я покручивала всё в голове. Что ей известно? И как она узнала об этом здесь? А может, она знала всегда? Стоит ли Оливер того? Чего я на самом деле хочу? И, о да, изменится ли выражение лица Кона, когда ему сообщат? Когда посадка была объявлена, я уже знала, что впереди меня ждет жизнь, полная неудовлетворенности, разочарования и скуки.

В аэропорту поднялась чудовищная суматоха, когда я заявила о своем нежелании садиться в самолет. Чтобы найти и отдать мне багаж, пришлось выгрузить все сумки, и рейс был отложен. Я обняла Элис и извинилась. Не стала говорить за что, но сделала это искренне. Она могла сама догадаться, что к чему.

Хавьер как раз собирался уезжать, когда я вернулась в школу. Он просиял от уха до уха.

– Ma fille (девочка моя), – только и сказал он.

Всё сложилось наилучшим для меня образом. Наша жизнь будет в корне отличаться от той, которую, как мне казалось, я хотела для себя раньше. Мы с Хавьером собираемся открыть маленькое речное бистро. Он в основном займется стряпней, а я – интерьером и, возможно, кабаре, в зависимости от клиентуры. Мы надеемся заработать достаточно денег летом, чтобы комфортно жить на небольшой вилле в течение коротких зимних месяцев. Дети были обижены и в ярости, но, думаю, скоро простят меня. Кейт со своим парнем приедут в гости на следующие выходные, они увидят, как я счастлива, и поймут. В финансовом отношении Кон оказался просто милашкой. Кейт говорит, что он, кажется, почувствовал облегчение оттого, можно ходить по дому в халате.

Как это ужасно – то, что Оливер сделал с Элис. Мне казалось, я знаю его. Оказывается, я звонила ему в ту самую ночь, когда он ее избивал. Просто шок.

Знаю, что была несправедлива к Элис. Жизнь вообще была несправедлива к ней. Но в основном к Элис был несправедлив Оливер. До сих пор немногие знавшие о нашем романе держали рот на замке, но через месяц судебный процесс, и тогда копание в грязном белье начнется всерьез. Теперь у меня новая жизнь, и менее всего мне нужно, чтобы подробности моего с Оливером прошлого поставили под угрозу мое будущее с Хавьером.

Я смогла бы разбогатеть, если бы продала эту историю, но я этого не сделаю. Из уважения к бедной Элис.

22. Вероник

В конце октября прошлого года в Cuisine de Campagne приехали две дамы из Ирландии, лет под пятьдесят. Я сразу обратила на них внимание, потому что они не были похожи на подруг. Одна из них – шумная, использовала слишком много косметики и сразу же задалась целью соблазнить единственного в группе одинокого мужчину. Другая – тихая, начитанная и менее общительная. Мне было жаль ее, так как вскоре стало очевидно, что подруга решила бросить ее на время отпуска. Я познакомилась с Элис и несколько раз приглашала ее провести с нами вечер. И мы с Пьером в конце концов стали обсуждать с ней вещи, о которых обычно за столом говорить не принято: политику, религию, расовые проблемы и так далее. Ее подруга Мойя забронировала номер онлайн, так что фамилию Элис я узнала только в вечер перед отъездом, когда та подписывала гостевую книгу.

– Райан? – спросила я. – Я уже однажды встречала это имя. Это был парень из Ирландии, работавший здесь летом 1973 года. Его тоже звали Райан, Оливер Райан.

– Но точно так и зовут моего мужа!

Мы посмеялись над этим совпадением. Но когда она показала мне несколько фото, я сразу поняла, что она жена того самого Оливера. Мужчина на фото был старше, но всё еще красив, и это был, без сомнения, он. Мы проговорили бо́льшую часть вечера. Я была рада услышать, что он стал успешным писателем. Я вспомнила, что Майкл, кажется, упоминал об этом в переписке. Элис была потрясена, когда я рассказала о трагических событиях того сезона – пожаре и смерти моих сына и отца. Она знала, что Оливер бывал летом за границей, она и влюбилась в него во время поездки на греческие острова – но, похоже, он ничего не рассказывал ей о лете семьдесят третьего года, кроме того, что работал на винограднике. Мне это показалось странным. Потому что, как бы он ни был травмирован, все-таки удивительно, что за все эти годы он ни разу не упомянул о пожаре и гибели людей. События того лета забыть нелегко, тем более Оливеру. Я не стала рассказывать Элис о его привязанности к папе и Жан-Люку, понимая, что, раз Оливер