Ключ к нашей тайне - Татьяна Викторовна Полякова

«У жертвы выдернуты серьги. Мочки ушей разорваны. Родители утверждают, что в ушах у девочки были серебряные сережки в виде рыбок».

Затем я вернулась к другому абзацу и снова прочла следующую строчку:

«Платье голубого цвета в белую клетку, в которое была одета жертва, на месте преступления найдено не было».

Я схватилась за голову и вскочила с кровати.

– Черт! – ругалась я, судорожно пытаясь попасть ногами в джинсы.

Мчась вниз по лестнице, я набрала номер Селиванова.

– Ты еще в космосе?

– Швартуюсь к орбитальной станции.

– В контору едешь?

– Ага. Заценила шутку?

Но мне было вовсе не до шуток.

– Я сейчас буду. Я знаю, кто убил Наташу!

– Борисов, – с недоумением произнес он, но я не слушала.

– Позвони экспертам. У Суховой был пирсинг в языке. Соседи-спортсмены обратили внимание. Она им на балконе язык показала. Узнай, могли ли травмы на языке появиться оттого, что сережку выдернули? – попросила я.

– А не легче отстегнуть? Или открутить?

– Не легче, – прорычала я в трубку, кляня чужую несообразительность.

– Говорят, похоже, – рапортовал Антон, как только я появилась в его кабинете. – У тебя свитер наизнанку надет, – удивленно добавил он. – И это, я адрес бариста Виктории узнал. И фамилию. Володина.

– Это хорошо, – кивнула я. – Но, боюсь, мы опоздали.

– В смысле?

– Скорее всего, она уже мертва. Лежит где-то с окровавленной бровью.

Селиванов посмотрел на меня с опаской.

– Маргарита Щукина жила с Антохиными в одном доме. Тогда у них была квартира в районе коллективных садов. Девочка училась с Вестой в одном классе. Ее нашли в подвале их дома. Кто-то надругался над ней и задушил. Струновидный предмет – это леска. Он душит их рыболовной леской.

– Кто?

– Рыбак, – хмыкнула я. – Ростислав Антохин, отец Весты.

Селиванов посмотрел на меня так, точно я не свитер, а голову наизнанку надела.

– Он вырвал из ушей девочки серьги в виде маленьких рыбок… Скорее всего, именно она была его первой жертвой.

– А кто еще?

– Сухова. Ее он также задушил леской. И вырвал серьгу из языка.

– Зачем?

– Она попалась на его крючок. Как рыба. У Маргариты крючки были в ушах, у Наташи – в языке. У Виктории проколота бровь. Вчера Веста сказала, что однажды видела девушку, когда они вместе с отцом заезжали за кофе.

– Антохина еще добавила, что тот отметил, какая она красивая… – едва открывая рот, произнес ошарашенный Селиванов.

– Он рыбак. Орудует леской и ловит своих жертв на крючки. Крючками служит пирсинг. Я почти уверена, что жертв больше…

– Черт, – выругался Селиванов, вероятно представляя, сколько волокиты с архивными делами ему предстоит.

– А одежда? Это потому что рыба должна быть голой?

– Не знаю, – призналась я.

В дверь постучали, и в кабинет заглянул дежурный.

– Антон Борисович, там Лазарева Павла Александровича доставили. Звоню вам, а вы не отвечаете.

Селиванов огляделся, похлопал себя по карманам и сказал:

– Телефон в машине оставил.

– Сейчас заберем, – обрадовала я.

– А Лазарев?

– Подождет, – заверила я и выскользнула из кабинета.

Следом нехотя побрел Селиванов, оставив Васю стоять в коридоре в полной растерянности.

– Не сбежит, – подмигнула я.

А сама набрала номер Антохиной-старшей.

– Варвара, как Веста?

– Держится. Спасибо вам огромное. Обещает все рассказывать как есть. Я очень надеюсь, что это поможет.

– Обязательно. А Ростислав вернулся?

– Когда уезжал, сегодня к вечеру обещал быть. В зоне действия сети пока не появился. Значит, еще не выехал.

– Варвара, у вас дача есть?

– Ну да.

– Вы там бываете?

– Почти каждые выходные.

– Ясно. А гараж?

– Почему вы спрашиваете? – удивилась Антохина.

– Если можно, объясню потом. Ну так что насчет гаража?

– У нас два места в подземном паркинге.

– Хорошо, а где Ростислав хранит свои удочки, ящики, рыболовные снасти?

– В гараже, там у него и лодки, и моторы.

– Во-о-от, – обрадовалась я. – Отлично. Ключ у вас есть?

– Поищу.

– Я заеду через десять минут, одолжу его у вас ненадолго, – предупредила я и отключилась, прежде чем она успела возразить.

Мы уже подъезжали к дому Антохиных, когда Селиванов спросил:

– Ты уверена, что она тебе даст ключ?

– Ну тебе-то даст, – хмыкнула я.

Ключ она нам действительно дала, а также карту для въезда на территорию гаражного кооператива. Адрес был написан прямо на ней.

– Номер гаража я не помню, – извиняясь, произнесла она.

– Тридцать один, – услышала я голос Весты из кухни. – Как день моего рождения.

– Точно, – улыбнулась Варвара.

Нужный гараж мы нашли довольно быстро. Я протянула Селиванову ключ, а он замешкался, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Как думаешь, там трупы?

Я пожала плечами.

– Говорят, они не кусаются.

Антон вздохнул и трижды прокрутил ключ. Дверь со скрипом открылась. Включив фонарик на телефоне, я посветила на стену в поисках выключателя. Вспыхнул свет, и мы увидели надувную лодку. Она была наполовину спущенной, хоть и выглядела новой. Слева у стены стояла пара зеленых весел, справа – на специальных креплениях висели спиннинги и удочки.

– Вроде не пахнет, – с облегчением заметил Селиванов, втягивая воздух.

Я молча обошла лодку и оказалась у дальней стены. Вся она была увешана рыболовными сетями.

Антон протиснулся ко мне, неуклюже задев упитанным животом полки. На них задребезжали и с трудом устояли какие-то жестянки.

– Масштабно, – присвистнул он, глядя на сети, и принялся их изучать вслед за мной.

Наконец Антон произнес то, что я поняла сразу, как только увидела их:

– Да они самодельные! Вот умелец…

Я пробралась в угол между стеной и какими-то ящиками и взяла в руку кусок сети. Материал выцвел и задеревенел, и все же в одном месте мне удалось расправить фрагмент ткани, потерев его между пальцев.

Это был бледно-голубой ситец в белую клетку.

– Я готова ответить на твой вопрос.

Селиванов вопросительно посмотрел на меня.

– Одежду жертв он забирает, чтобы плести из нее сети.

Сегодня Антохина ждало самое незабываемое возвращение с «рыбалки». По крайней мере, в отделении к нему тщательно готовились. Даже начальство появилось в конторе, что в субботний день было явлением исключительным.

Про Лазарева, томящегося в ожидании, все благополучно забыли. Я хотела было отправиться на беседу с ним сама. И даже спустилась на первый этаж. Сквозь приоткрытую железную дверь увидела дежурного Васю. Сегодня он смотрел не в монитор. Он смотрел на красивую темноволосую девушку, которая сидела перед ним и крепко сжимала в руках красный берет. За спиной у Васи, скрытый дверью с облупившейся краской, сидел тот, кого она любила больше всего на свете. Несмотря ни на что и вопреки всему. Видеть Лазарева она не могла, но лишь ощущение близости к нему уже делало ее чуточку счастливее.

Я остановилась. Поколебавшись немного, развернулась и направилась к выходу.

– Я инструктор по физической подготовке, – напомнила себе вслух. – И сегодня у меня заслуженный выходной.

Все-таки хорошо, что я не приняла приглашение Гэтсби вчера и не отправилась гулять по ночному городу. Кто знает, пришло бы в мою голову озарение, будь она не такой выспавшейся. Впрочем, время с ним мы провели прекрасно и без прогулки.

Я улыбнулась, вспомнив пустой кинозал, тяжелый бордовый занавес по краям экрана, запах изысканного парфюма, который так любит Гэтсби.

И все-таки повторить сейчас я хотела бы совсем другое мгновение.

Я достала телефон. На ближайший экспресс оставался последний билет.

«Это знак», – подумала я и, не колеблясь, нажала кнопку «Купить».

– Ужин готов? – спросила я, когда Лазарь открыл дверь.

– До ужина есть время, – хитро прищурился он и, подхватив меня на руки, занес в квартиру.

Едва я успела раздеться, как он привлек меня к себе и принялся целовать.

– У тебя свитер наизнанку надет, – сказал он, ненадолго отстранившись.

– Просто утром подумала: все равно снимать, – хохотнула я.

– И то верно.

Лазарь стянул его с меня одним ловким движением руки.

– Ну а теперь можно и ужином заняться, – сказал он, когда мы лежали на диване в гостиной без сил.

– Схожу в душ и помогу, – пообещала я.

Я стояла под струями горячей воды и снова ловила себя на мысли, что так все и должно быть. Я именно там, где мне нужно сейчас находиться.

– Можешь взять в спальне любую чистую футболку! – крикнул из кухни Лазарь, когда я вышла из душа. – Хотя, честно говоря, я бы предпочел любоваться твоими прелестями.