Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Он завернул за угол и сел на скамейку, чтобы проверить качество связи. Связь работала, открывая вид не только на фасад здания, но и на узкий переулок рядом с ним. Переулок был едва заметен – это была узкая тропинка шириной в два фута между двумя кварталами, которые в остальном образовывали сплошную террасу, тянущуюся вдоль улицы.

Он остановил такси и попросил водителя отвезти его в офис проката автомобилей Hertz в Пимлико. Там он арендовал серый Vauxhall Corsa и поехал по адресу, припарковавшись за Audi, чтобы видеть и их, и здание.

Он не ожидал многого. Это было начало марафона, а не спринта. Это был первый день процесса, который мог растянуться на месяцы, и его целью было лишь получить представление о районе, привычках объекта, его распорядке дня, походке, языке тела. Он также хотел получить представление о службе безопасности, выяснить, насколько серьёзно они относятся к своему заданию, насколько усердны, работают ли они круглосуточно или периодически, одна ли у них бригада или несколько.

Детали имели значение. Наличие команды безопасности было важным, но на самом деле результат такой работы определялся мелочами: личностями агентов, привычками объекта, тем, знала ли она, что...

Была целью, независимо от того, жила ли она на первом этаже или нет. Эти детали, как и миллион других, определили исход событий.

Он откинулся на спинку сиденья и закурил. Hertz собирался взять с него плату за дым, но ему было всё равно.

Он видел боковое зеркало «Ауди», а значит, и они его видели. Он отодвинулся от окна. Он не слишком беспокоился о ЦРУ. Судя по тому, что он видел, они были не самой лучшей командой. Это был первый день, и они уже обделались – эти двое, сидящие на переднем сиденье машины, как Танго и Кэш. Они были бы настолько заметны, даже если бы надели бейсболки ЦРУ.

Он просидел там около тридцати минут, наблюдая, а затем вернулся в офис Hertz и вернул машину. Оттуда он взял такси до отеля и открыл видеозапись на ноутбуке. Ему нужно было больше слежки за улицей, и он начал искать камеры видеонаблюдения, которые можно было бы взломать. Если бы их не было, он бы рассмотрел возможность установки собственных.

Он планировал вернуться ночью, поэтому заказал еду в номер и поспал несколько часов. Проснувшись, он перемотал запись, снятую днём, и прокрутил её на высокой скорости. Несколько человек вошли и вышли из здания. Ни один из них не был похож на его цель. Ровно в пять вечера «Ауди» уехал, и его сменил седан «Мерседес», тоже чёрный. Он видел достаточно смен, чтобы понять, что это такое.

Он закурил сигарету и уже начал думать об ужине, когда что-то произошло. Это произошло через пять минут после пересменки – около трёх часов назад. Боковая дверь в переулке открылась, и кто-то выскользнул из здания. Это была женщина. Лица он разглядеть не мог, на ней был платок, но её движения соответствовали тому, чего он ожидал от своей цели.

Она сделала несколько шагов в направлении улицы, но, передумав, остановилась и пошла в другую сторону.

Улыбка расплылась по его лицу. Время не могло быть простым совпадением. Она знала, что за ней следят, и ей это не нравилось. Или, по крайней мере, она не хотела, чтобы ЦРУ знало о её передвижениях. В любом случае, она не сотрудничала со своей охраной, и это значительно облегчало ему работу.

Он быстро просмотрел ещё несколько кадров. Она вернулась через час, снова воспользовавшись боковой дверью, чтобы её не заметили.

Он открыл карту, чтобы посмотреть, куда ведёт переулок. Тихая мощёная улица рядом с Карлтон-Гарденс, с парком на одном конце. До неё было недалеко.

парк к станции метро.

Это было хорошо. Это было очень хорошо.

Он посмотрел на часы – наверное, уже слишком поздно, чтобы взять машину. Он всё равно позвонил в Hertz. Там было закрыто. Ему пригнали его собственную машину – не «Бентли», а чёрный внедорожник Volvo с крадеными номерами, с которым он мог позволить себе безрассудство при необходимости.

Он вернулся в Сент-Джеймсский парк, остановившись по пути в кебабной, чтобы купить яства султана — два разных вида говяжьего кебаба с рисом, шафраном, маслом и жареными помидорами. Затем он выехал на улицу возле Карлтон-Гарденс и припарковался спиной к переулку. Он не знал, появится ли его цель, но если появится, он увидит её в зеркало заднего вида.

Он приоткрыл окно, включил камеру телефона, а затем положил телефон на приборную панель, пока ел кебаб. Закончив есть, он вышел из машины и выбросил мусор в мусорное ведро. Затем вернулся в машину и закурил. Он включил радио – местную станцию с поп-музыкой, перемежающейся бессмысленными разговорами, – и убавил громкость. Было три часа ночи, когда он заметил движение.

Та же женщина, тот же платок, выскользнувшая из здания через боковую дверь, словно девочка-подросток, опекаемая чрезмерно заботливым отцом. Он выключил радио, потушил сигарету и откинулся на спинку сиденья, чтобы его не было видно из машины. Он поправил зеркало, чтобы видеть переулок.

Прошло несколько минут, но она появилась, как и ожидалось, как свинья к корыту. Она быстрым шагом вышла из переулка с сигаретой в руке и прошла мимо него по тротуару. Он мог бы открыть дверь и схватить её.

Но он не торопился.

Он позволил ей пройти ещё сотню ярдов, предвидя, что она перейдёт улицу, чтобы войти в парк. Когда она подошла к воротам парка, он завёл двигатель. На улице было очень тихо, и он находился достаточно близко, чтобы она не услышала звук заводящегося автомобиля, пусть даже подсознательно.

Он выехал с места и медленно пошел по мостовой.

Послышался характерный звук шин по камням. Она оглянулась через плечо, и он подумал, что она его заметила. Всё в порядке. Он не хотел её спугнуть. Будет ещё много возможностей. Это была разведка, ничего больше.

Очередь машин у обочины отделяла его от тротуара. Он собирался проехать прямо мимо неё. Таков был план. Но вдруг, не далее чем в тридцати ярдах от неё,

его, она вышла из-за двух машин и шагнула прямо на улицу.

Он не мог поверить своим глазам. Он просто смотрел на неё. Она дошла до середины улицы, остановилась и повернулась к нему лицом.

Он отреагировал не раздумывая, нажав на газ и оживив машину, словно