Золото «Черного принца» - Ольга Баскова

Увидев ее, Викторов изобразил на лице подобие улыбки.

– Вы? Глазам своим не верю. Не представляете, как я счастлив…

– Я бы предпочла, чтобы мне задавали вопросы, – оборвала Шаткина поток любезностей.

Анатолий пожал плечами:

– Как скажете. Вы женщина умная и прекрасно понимаете, что от вас хотят. Если вы пришли по-дружески побеседовать, начинайте с того, что интересует меня.

Мария Ильинична побелела:

– Вас интересует мифическое золото, о котором не знаем ни я, ни мой муж.

– А вот тут позвольте с вами не согласиться. – Поднявшись со стула, следователь подошел к ней. – По имеющимся у нас данным, «ЭПРОН» все же нашел деньги.

– По имеющимся данным, – повторила Шаткина с иронией. – Готова поспорить, вы их получили не от Михаила Андреевича. Вот и пытайте того, кто сказал вам об этом.

– Тот, кто сказал нам об этом, – четко выговаривая каждое слово, произнес Викторов, – не относился к руководящему составу экспедиции и, естественно, не был в курсе, куда делись сокровища. Он лишь видел, как ящики с золотом вытаскивали на поверхность.

– А он видел само золото? – с улыбкой уточнила Мария Ильинична. – Если этот человек просто принял желаемое за действительное, вы не вправе мучить людей.

Анатолий отвернулся, чтобы она не заметила злой блеск в глазах.

– Разумеется, он отвечает за свои слова.

– И все же повторяю: ни я, ни мой муж об этом не знаем.

Викторов уже не скрывал досады:

– Тогда мы вряд ли найдем общий язык. Не смею вас больше задерживать.

– Скажите, где мои дочери?

Мужчина небрежно бросил:

– А какое вам до них дело? Когда о детях не беспокоятся родители, эту заботу берет на себя государство. Вот почему их искалеченная судьба будет на вашей совести.

– Какой же вы негодяй! – Сжав кулаки, Мария Ильинична двинулась на чекиста.

Викторов выставил вперед руки:

– А вот этого делать не советую. Вы только ухудшите свое и без того не блестящее положение. – Он выглянул в коридор. – Уведите заключенную.

Вернувшись к себе в камеру, Мария Ильинична, склонив голову на плечо своей подруги Аллы Ивановны, горько заплакала.

С тех пор никто ее не вызывал.

С Викторовым они встретились спустя месяц. Следователь дал ей подписаться под приговором, на котором она впервые увидела сокращение ЧСИР (член семьи изменника Родины) и узнала о том, что приговорена к восьми годам заключения с отбыванием в лагере.

В тот день, когда Марию Ильиничну увезли в тюрьму, Нонна вернулась из школы радостная. Учительница математики вызвала ее к доске и поставила пятерку – первую в жизни пятерку по нелюбимому предмету. А все благодаря маме. Лишь одна она верила, что главное – не способности, вернее, не только способности, но и труд.

– Не слушай тех, кто говорит: ты никогда не овладеешь математикой, потому что у тебя гуманитарное мышление, – говорила Мария Ильинична дочери. – Каждый человек с помощью упорного труда способен многого добиться.

Пообещав себе вернуться к стихам и рассказам, которые она писала в свободное время, девочка засела за математику. Результат не замедлил появиться.

– Мама, мама! – Нонна влетела в почему-то оказавшуюся открытой дверь.

На диване, развалившись, сидел незнакомый мужчина.

– А где мама?

Гость усмехнулся: