Марина Серова - Все вернется

– Она очень любит мальчика, поверьте.

– Да мы в этом не сомневаемся. Оксана Романовна, скажите, когда вашего сына недавно похитили…

– Вы и об этом знаете?!

– Честно говоря, да. Так вот, когда его похитили, что именно требовали похитители за вашего сына?

– Выкуп.

– Какой?

– Да с ними Ангелина вела переговоры, я не в курсе.

– Но мальчика отпустили?

– Да, слава богу!

– Что же похитители получили взамен?

– Я не знаю…

– И сестра не сказала вам? Согласитесь, это очень странно.

– Что вы от меня хотите?

– Вообще-то, нам хотелось бы просмотреть записную книжку Владимира.

– Господи! Она-то вам зачем?!

– Чтобы найти вашего мужа.

– Найти?! О чем вы говорите? Он же пропал три года тому назад!

– Вот мы и хотим его найти. А вы разве нет?

– Я в это просто не верю! По суду он признан умершим…

– А вы видели его мертвым?

Оксана смутилась. Она пожала плечами, потеребила салфетку.

Я задала ей последний вопрос:

– Когда вы подали в суд, чтобы власти признали вашего мужа погибшим, и зачем вы вообще сделали это?

– Это не я… Это Ангелина… Она сказала, что так надо… Что это связано со вступлением в права наследования.

Я взглянула на Антона. Он молчал. Оксана встала:

– Зря я согласилась встретиться с вами! Только душу себе разбередила. Не жилось мне спокойно!

Она пошла к выходу.

– Оксана, ну хоть книжку-то его отдайте нам, пожалуйста! Поверьте, еще не все потеряно…

Она не обернулась.

Когда она вышла из кафе, Антон повернулся ко мне:

– Ты в самом деле надеешься его найти?

– А тебе кажется это нереальным?

– Прошло столько лет! Его, между прочим, милиция искала…

– Я веду поиск другими методами. И потому иногда кое-что — и кое-кого — нахожу. Когда Оксана привезет тебе записную книжку Владимира, позвони мне, пожалуйста, сразу же.

– Как скажете, мисс Марпл!

Я долго думала, с чего следует начать поиски Филимонова Владимира, и, наконец, решила поговорить со своими старыми знакомыми, бомжами Васей и Люсей. На этот раз я нашла их в парке. Они ходили с пакетом в кустах и собирали пустые бутылки.

– Ребята, есть разговор! Оторвитесь, пожалуйста, от вашего общественно-полезного занятия по уборке территории.

– Некогда нам! Если не подсуетимся, все бутылки соберут, — сказал Вася.

– Обещаю компенсировать ваши убытки. По сотке вас устроит?

– На рыло? — уточнила Люся.

– Само собой.

– Тогда спрашивай.

Бомжи чинно взяли у меня две сотенные бумажки и уселись на одну из лавочек. Я осталась стоять перед ними.

– Ситуация такая. Три года тому назад пропал человек. Мужчина лет тридцати с небольшим. Зовут Володей. Высокий, худощавый. По профессии — математик. Ушел к кому-то в гости и не вернулся. Одет был хорошо.

Бомжи переглянулись.

– И что? — спросила Люся.

– Ребята, вы по всему городу рыскаете, все видите и знаете…

– Ну не все, — скромно потупился Вася.

– Почти все. Подумайте, может, вы видели этого человека?

– Мы его не видели. Но поищем. Как, говоришь, его зовут?

– Володей. Владимир Филимонов. Преподавал в колледже математику на старших курсах.

– Ну че, Люсь, поспрошаем?

– Поспрошаем…

– Да, и вот что, ребята: если вы этого мужика найдете — плачу «штуку».

– На рыло? — вновь, как обычно, уточнила Люся.

– Само собой! Так мы договорились?

Глава 19

Ярцев позвонил мне на другой день, ближе к вечеру, и сообщил, что записная книжка Владимира Филимонова уже у него. Можно, мол, подъехать и забрать ее. Я отправилась в редакцию.

– Что ты хочешь здесь найти? — Антон смотрел на меня почти с усмешкой. — Сейчас никто не записывает телефоны в такие книжки — сразу в сотовый номера вбивают.

– Но сотового у нас нет, поэтому я попробую поискать здесь, вдруг мне повезет?

Я листала страничку за страничкой. Фамилии, имена, адреса, телефоны, какие-то даты… Наконец я нашла такую запись: «Похмелов Илья. Д.Р. 20 марта». Дальше шел номер телефона.

– Записи-то старые! Все эти люди, небось, уже и номера телефонов поменяли, и…

– Дни рождения тоже?

– А при чем здесь дни рождения? — удивился Антон.

– Смотри, здесь написано: «Д.Р. 20 марта». Я думаю, это дата рождения. Зная имя и дату рождения, мы можем найти этого человека.

– Не факт. А может, это означает «делает ремонт» или еще что-то… Мало ли!

– Нет, Антон, скорее всего, это именно день рождения. А раз один человек записал дату рождения другого человека, значит, он собирался поздравить его с этим событием. А раз собирался поздравить, значит, они как минимум в приятельских отношениях. Согласен? Надо позвонить этому Похмелову Илье и спросить у него о Владимире.

Я взяла телефон со стола Ярцева и набрала номер, указанный против строчки «Д.Р. 20 марта». Некоторое время шли гудки, затем мне ответил старушечий голос:

– Слушаю!

– Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, с Похмеловым Ильей можно поговорить?

– А его нету, он пошел в магазин и еще не вернулся.

– Если я позвоню попозже, я не очень побеспокою вас?

Я старалась говорить как можно вежливее, все-таки человек пожилой, может, ей трудно ходить.

– Звоните, — великодушно разрешила бабушка и отключилась.

– Что? — спросил Антон с нетерпением.

– Подождем…

– Полина, неужели ты в самом деле хочешь что-то по этому делу раскопать?

– А тебе твой журналистский нюх ничего не подсказывает?

– Вообще-то, нет.

Антон откинулся на спинку стула и посмотрел на меня с иронией.

– А мне лично интуиция говорит, что история эта странная, загадочная, и не все здесь чисто, — заявила я.

– Хорошо, посмотрим, вдруг и правда что-то выгорит?

Я снова набрала номер Ильи. На этот раз мне ответил мужской голос:

– Да, Похмелов — это я. С кем имею честь?

– Вас беспокоят из редакции газеты «Горовск сегодня». Вы не согласились бы ответить на несколько наших вопросов?

– А на какую, простите, тему мы будем беседовать? Дело в том, что я сейчас занят…

– Вы знали Филимонова Владимира?

– Знал… Мы вместе работали.

– Скажите, когда вам будет удобно о нем поговорить?

– Либо сегодня вечером, попозже… либо… Но ведь Владимир давно пропал! Уже три года тому назад. Говорят, его признали умершим…

– Вот об этом мы и хотели бы побеседовать с вами.

Через час мы с Антоном сидели в квартире Похмелова Ильи Петровича, преподавателя того же колледжа, где работал пропавший Филимонов.

– Мы с Володей не то чтобы дружили, но так… захаживали друг к другу. Я, вообще-то, человек одинокий, а он был семейным. Чаще, конечно, он ко мне заходил. Я со старенькой мамой живу. В тот день он тоже пришел ко мне. Я ему сам позвонил, он обещал зайти и починить выключатель в кухне. Я, знаете, руками-то не очень… Как говорит моя мама, я — неумеха. Я больше головой работаю… Диссертацию защитил. А Володя умел работать и руками, и мозгами. Пришел, поставил мне новый выключатель, мы посидели буквально несколько минут, пива попили… Он уже уходить собирался, и тут ему — звонок на мобильник. Кто звонил, я не в курсе, только одно могу сказать: этот разговор был ему неприятен.

– Почему вы так решили?

– Он отвечал и морщился.

– А что он говорил?

– Да я точно не помню, но что-то типа — «Ладно, мол, зайду, только о чем говорить-то?» Создавалось такое впечатление, что кто-то звал его куда-то для приватного разговора, а он не хотел идти. Но тот человек, похоже, был назойливым. Лично у меня сложилось такое мнение.

– А потом?

– Он ушел. И все. Позже я узнал, что домой в тот день он так и не вернулся… Ко мне и милиция приходила… Я им все то же самое рассказал.

– На работе он ни с кем не был в… натянутых отношениях?

– Нет, что вы! У нас коллектив хороший, люди все интеллигентные… Даже не знаю, с кем бы он мог не поладить? Мы все до сих пор удивляемся.

– Хобби у него какое-нибудь было?

– У него было одно хобби — семья. Он очень любил жену и сына. Работа и семья — в этом была вся его жизнь. С работы он бежал домой, потому что Кешку надо было забирать из садика, а пацана он очень любил! Утром Володя с удовольствием бежал на работу, потому что любил преподавать.

– Со студентами он не конфликтовал?

– Да разное, конечно, бывало. Учебный процесс все-таки, кто-то не выучил, приходилось «двойки» ставить… Но конфликтов как таковых у Володи с ребятами не было.

Мы поблагодарили Похмелова и направились к выходу.

Когда мы уже начали спускаться по лестнице, хозяин вышел на лестничную площадку и сказал нам вслед:

– Я вспомнил: он свою родственницу не любил, золовку, что ли… Говорил, надоедливая, мол, баба и пацана балует. Из-за нее он и с женой даже иногда ругался.