Маленькая жестокая правда - Дженнифер Линн Барнс

Я вспомнила, как Хоуп делилась со мной фактами из моей биографии. «Я хочу знать, как вам стало известно, что я работала механиком?» – спросила я ее тогда.

– Вы сами собираете информацию? – задала я вопрос Виктории. – Или кого-то нанимаете для этого?

– А это имеет значение? – с выражением спросила Виктория.

– Ребенок Аны должен быть нашего возраста. Моего возраста, плюс пара месяцев. И если Ана считала, что люди, которые усыновили ее ребенка, могли дать ему любые возможности…

– Тогда ребенок, вероятно, попал в довольно обеспеченную семью, – закончила за меня Кэмпбелл.

Семью, которая могла бы заинтересовать «Белые перчатки».

– Я не могу показать вам эти досье, – сказала Виктория, – даже если бы мне удалось заполучить их незаметно для других. Это конфиденциальная информация.

Уокер наклонился к ней:

– Ви.

Ви? Хорошо, что Лили здесь не было. Какие бы эмоции она сейчас ни испытывала, чьей бы идеей ни был разрыв, паршиво было бы услышать такое из уст Уокера.

И я не была уверена, сколько еще паршивых новостей сможет вынести Лили.

– Я просмотрю досье, которые составил наш детектив, когда мы искали кандидаток, – сказала Виктория Уокеру, – если вы с Кэмпбелл расспросите своего деда о том, что еще ему известно.

Меня почему-то встревожило, что Виктория решила привлечь к этому делу Дэвиса Эймса, но времени поразмыслить над этим не осталось, потому что Бун вдруг вскочил на ноги.

– Сойер! Нас вызывают. К Бэтмобилю!

Я непонимающе уставилась на него.

– Сэди-Грэйс только что написала мне, – пояснил он. – Она припарковалась у входа. Мы нужны ей.

– Зачем?

Бун не ответил. Он затрусил в сторону дома, а затем оглянулся на меня.

– Твое нежелание последовать за мной как нож в сердце! Но, к сожалению, у нас нет времени обсуждать твою черствость. Дорога каждая секунда!

– Почему?

Бун снова не ответил. Я все-таки пошла за ним.

– Что происходит?

Он подождал, пока мы отойдем за пределы слышимости.

– У мачехи Сэди-Грэйс только что начались схватки.

Глава 40

– У Грир не могут начаться схватки, – я констатировала очевидное, когда мы с Буном садились в машину Сэди-Грэйс. – Она не беременна.

– У нее отошли воды час назад, – сообщила Сэди-Грэйс с водительского места. – Она попросила меня все убрать.

Это уже был какой-то новый уровень обмана. И, возможно, самообмана, ведь Грир была в курсе, что Сэди-Грэйс известно о ее фиктивной беременности.

– Пару дней назад я активировала приложение на ее телефоне, – призналась Сэди-Грэйс приглушенным голосом, как будто именно это было самым возмутительным во всей истории. – Ну, которое «Найти друзей». Она не совсем моя подруга… но я нашла ее.

Она передала свой мобильный Буну.

– Поразительно, – сказал он, – но она не в больнице.

Сэди-Грэйс нахмурилась:

– Она сказала моему отцу, что ей нужна акушерка. Что все уже устроено. Он в Буэнос-Айресе по делам, но как только она сказала ему, что рожает, он заказал обратный билет.

– Ты должна ему сказать, – посоветовала я ей.

Сэди-Грэйс не могла поспорить с этими словами и поэтому просто проигнорировала их.

– Можешь говорить мне, куда ехать? – спросила она Буна. – Чтобы добраться до моей подруги?

Бун сделал, как она просила.

– Куда мы направляемся? – спросила я, когда Сэди-Грэйс тронулась с места.

Бун протянул мне телефон Сэди-Грэйс, на экране которого было открыто приложение «Найди друзей».

– В город под названием Ту-Эрроуз.

Судя по размерам, Ту-Эрроуз должен был напомнить мне о городке, в котором я выросла. Но мое детство прошло в той части штата, где у половины моих знакомых были семейные фермы. Здесь же было грязно. Меньше зелени. По улицам ходили бродячие собаки. Под ногами скрипела вековая красная пыль.

– Приехали, – сказала Сэди-Грэйс.

Мы припарковали машину примерно в квартале от нужной нам локации. Приложение «Найди друзей», судя по всему, не отличалось точностью. Но мы выбрали правильное направление, потому что перед металлическим гаражом, который был до краев забит садовыми стульями, коробками и одеждой, стояла машина Грир.

– Очень незаметно, – прокомментировала я. – Порше совсем не бросается в глаза.

Остальные, возможно, и хотели бы что-то ответить на это, но раздался леденящий кровь, душераздирающий крик.

Стояло лето, а так как в этих домах явно отсутствовали кондиционеры, все окна были настежь открыты. Да и вряд ли что-то могло заглушить этот крик, который все не прекращался.

– Все в порядке, – услышала я знакомый голос. – Я здесь.

Грир.

– Я единственный, кто думает, что воды отошли не только у Грир? – спросил Бун.

Нет, он был не единственным. Я вспомнила, как тетя Оливия оборвала меня, когда я попыталась рассказать ей правду о Грир. Она сказала тогда, что ни одна женщина не станет симулировать беременность. Интересно, что бы она сказала сейчас? Потому что Грир каким-то образом тайно и, учитывая, что ее муж ничего не знал и не подписывал никаких бумаг, почти наверняка незаконно, добыла себе ребенка.

– Ты просто обязана поговорить со своим отцом! – сказала я Сэди-Грэйс, когда снова раздалась очередь резких срывающихся криков.

– Знаю, – ответила Сэди-Грэйс, приподнимаясь в relevé [13]. – Это просто… ай!

Я собралась спросить ее, что случилось, когда почувствовала, как что-то твердое и круглое уперлось мне в поясницу.

В детстве я увлекалась многими вещами – взломом замков, средневековыми пытками и приготовлением идеального мартини. Но я так и не изучила тему огнестрельного оружия.

Глава 41

Наши новые друзья оказались не слишком разговорчивыми. Мы услышали от них не больше одного слова.

– Двигайте!

Очевидно, что мы выделялись на общем фоне не меньше порше Грир.

– Она захочет поговорить с вами.

Еще пять слов, сказанных в тот момент, когда нас загоняли за угол дома. На крыльце спиной к нам сидела пожилая женщина. Ее жесткие каштановые волосы, больше чем наполовину тронутые сединой, были собранны в пучок. Когда мы подошли ближе, я рассмотрела ее одежду: безразмерная футболка и шорты до колен, открывавшие загорелые ноги человека, который много времени проводит под открытым небом. Сейчас она была босиком, но, судя по линиям загара, это было не в порядке вещей.

Ее кожа была морщинистой и потрескавшейся, но не казалась тонкой, как бумага, в отличие от кожи других пожилых людей, которых мне доводилось встречать. Я еще не видела ее лица, но уже была уверена, что в этой женщине нет ничего хрупкого.

У ее ног лежала собака, помесь питбуля и лабрадора. Псина подняла голову,