Не надо мне лгать - Уиллоу Роуз

Глава 62

Я позвонила папе и попросила его посидеть с детьми до моего возвращения. Когда я вошла в дом, было уже совсем поздно и дети спали. Даже папа громко храпел на диване в гостиной.

Я разбудила его поцелуем в лоб. Он радостно улыбнулся:

– Вернулась наконец?

Я кивнула и села, глубоко вздохнув. Он тоже сел, сложив руки на груди.

– Настолько все плохо, да?

– Еще хуже, – ответила я. – Завтра расскажу. Сейчас у меня совсем нет сил и я хочу просто упасть в постель. Спасибо, что пришел посидеть с детьми.

– Я рад, что смог тебе помочь. Мамы в любом случае весь день не было дома.

– А где она была? – спросила я, положив ноги на подаренный мамой журнальный столик.

Мама сообщила мне, что в любом приличном доме должен быть журнальный столик. С ней точно случился бы инфаркт, если бы она увидела, как я кладу свои грязные туфли на ее дорогой подарок, но сейчас мне было на это наплевать.

– В Винтер-Парке, в гостях у своих подружек. Они все сейчас там живут, – сказал он. – В Винтер-Парке закрытые поселки и поля для гольфа. И они считают, что в том месте меньше риск пострадать от ураганов.

– Дай-ка угадаю. Она тоже хотела бы жить там? – спросила я.

– Ну, естественно. По ее словам, те районы гораздо более ухожены.

– Но ты туда не хочешь, – протянула я.

– Нет. Конечно же нет. Мне нравится жить здесь. Я люблю бриз с океана, серфингистов и всю эту расслабленную атмосферу. Там так… тесно, что ли. Это не для меня. Мне нужно, чтобы океан был рядом. И лето здесь гораздо легче пережить. Там летом я бы не продержался и дня. Кроме того, у меня еще есть бизнес.

– Им ты мог бы заниматься и там, – улыбнулась я, понимая, что этот аргумент, по-видимому, использует и мама.

– Это правда. Слабая отговорка. Но я все равно не собираюсь туда переезжать. Это не обсуждается. Если она хочет видеться с подругами в Винтер-Парке, то в любой момент может туда поехать.

– Похоже, вы собираетесь об этом проспорить как минимум ближайшие несколько лет, – хихикнула я.

Папа ухмыльнулся и встал. Потом наклонился и поцеловал меня в лоб. Я обняла его, думая о Доун и всем том, что ей пришлось пережить. Папа обнял меня в ответ. Я закрыла глаза и на несколько секунд расслабилась в его руках.

– Не уступай ей, – посоветовала я, когда он выпустил меня из объятий. – Никогда.

Он покачал головой:

– Не буду.

Я проводила его и, закрыв за ним дверь, подумала, что мне очень повезло с родителями. Как минимум по сравнению с Доун. Мама относилась ко мне более чем холодно, это да. Но она, в конце концов, никогда не поднимала на меня руку. Я погасила свет в гостиной и вдруг заметила что-то на светлом ковре. Я наклонилась и вздохнула, поняв, что это пятнышко зеленой краски. Зелень глубоко впечаталась в ковер. Теперь уже я увидела такие зеленые следы по всему ковру и даже в холле. Чтобы их отчистить, потребуется лет сто.

Вздохнув, я решила, что с этим можно подождать до утра, поднялась наверх и заглянула в комнаты детей перед тем, как пойти в свою спальню. Как только моя голова коснулась подушки, я провалилась в глубокий сон.

Глава 63

– Мамочка! Мамочка! Я получила награду.

Я вбегаю в дом, держа в руке медаль. В доме полная тишина. Так продолжается уже несколько месяцев, с того самого дня в «Уолмарте», когда похитили Сидни. Стоит осень, я уже четыре месяца хожу в садик. Меня переполняет гордость.

– Смотри! – кричу я и вбегаю на кухню, бросив рюкзак на пол.

Мама стоит и смотрит в окно на задний двор и на канал.

– Мам! – я стараюсь привлечь ее внимание. – Смотри! Я сама сделала проект.

Она даже не поворачивается ко мне.

– Что не так? – спрашиваю я.

Мама встряхивает головой и смотрит на картошку, которую собиралась почистить.

– Я думала, не посадить ли петунии на заднем дворе. Думаю, было бы красиво.

– Конечно, мам, но… Я получила награду. В садике.

Мама не смотрит на меня. Она качает головой и чистит картошку.

– Подбери рюкзак с пола. Ему там не место. Если он будет валяться, кто-нибудь о него споткнется.

– Но… Мам…

– Быстро, – командует она.

Я смотрю на ее спину и пытаюсь вспомнить, когда в последний раз видела ее глаза или когда она целовала меня.

– У Сидни в комнате новая кукла, можно мне с ней поиграть? – спрашиваю я.

Впервые с того самого дня я упоминаю имя сестры. Я не осмеливалась, но мне очень нравится эта кукла. А сейчас она там просто собирает пыль, как и все остальные вещи. Каждый день я подходила к двери, открывала ее и заглядывала внутрь, не решаясь зайти. Но ведь с куклой кто-то должен играть, она не может просто так сидеть.

Мама делает глубокий вдох, и ее спина выгибается. Она резко бросает:

– НЕТ!

– Но, ма-а-ам, кукла совсем новая, а с ней никто не играет.

Мама больше не обращает на меня никакого внимания. Она замыкается и не говорит мне больше ни единого слова, как я ни умоляю. Она просто вымораживает меня, и в конце концов я сдаюсь. Я разворачиваюсь и выхожу из кухни, по пути забирая рюкзак. После этого мама со мной не разговаривает три дня и потом общается только короткими фразами, даже не глядя на меня. Я дергаю ее за платье, зову ее так громко, как только могу, но она просто-напросто игнорирует меня.

Я села в постели, чувствуя, как по щекам текут слезы. Подушка промокла от того, что я плакала во сне. Внутри меня все бурлило, я плакала и не могла остановиться. С течением времени я уже и забыла, как именно мама отгородилась от меня тогда. Я знала, что она это сделала, но уже не помнила, какой одинокой я тогда себя чувствовала, как все это было ненормально. Думаю, мне нужно было убрать это куда-то в дальние уголки своей памяти, чтобы двигаться дальше, чтобы добиться успеха в жизни. Но сейчас, когда я вернулась в Коко-Бич, прошлое, похоже, решило напомнить мне о себе, и меня переполняли забытые детские чувства. Я ничего не могла с этим поделать.

Я пошла в ванную, нашла коробку с салфетками и вытерла слезы, вспомнив, как на коленях молилась