Осеннее равноденствие - Влада Ольховская

Только с ним и был смысл разговаривать об этом деле. Матвей понимал: Дмитрию вряд ли известно, куда пропала его сестра. Однако его отстраненность намекала, что он может знать очень многое о прежних делах Ольги.

Изначально Матвей планировал поехать на встречу один. Но об этом каким-то непостижимым образом выведал Гарик, и избавиться от него уже было невозможно. Ну а Гарик приволок с собой Таису, напомнив, что им нужны «всесторонние мнения».

Дмитрий не рвался встречаться с ними. Сначала он и вовсе отказал, Матвею пришлось просить о небольшом одолжении Елену. После звонка из полиции Дмитрий переменил мнение, и все равно он теперь смотрел на гостей загнанным волком.

Принимать их в своем доме он наотрез отказался, сошлись на встрече в кафе по его выбору. И даже туда он пришел первым, успел заказать чашку кофе и обеими руками инстинктивно закрывал ее от пришедших.

– Вы не верите, что мы действительно из полиции, – сказал Матвей. Вопросом это не было.

– Почему? Верю, вы проявили свои связи очень показательно, – проворчал Матросов. – Но то, что вы из полиции, вовсе не означает, что вы не работаете на нее!

– На кого? – удивилась Таиса.

– На мою сестру!

– Дмитрий, ваша сестра мертва, – напомнил Матвей.

– Это вы так говорите! А на самом деле что? Я уже погуглил, я знаю, что при ее смерти меня бы вызвали опознавать тело, но никакого опознания не было!

– Некоторым доступ к Гуглу надо предоставлять по талонам, – вздохнул Гарик. – Слушай, мужик, твоя сестра была обычной теткой, у которой накопилось больше денег, чем нужно ей одной. Но с чего ты взял, что она способна всю полицию подкупить?

Дмитрий на такое обращение не обиделся, ему оно, похоже, даже привычней было. Однако и расслабляться он не спешил:

– А я не знаю, на что она способна! Это раньше, как дурак, верил, что знаю…

Со своей сестрой Дмитрий не ладил никогда. Не враждовал активно, просто держался в стороне, потому что слишком уж разными оказались дети из одной семьи. Дмитрий и его старший брат выросли спокойными, неторопливыми во всем, не особо умными – но признающими свой истинный потенциал, и это было достойно уважения.

Ольга же всегда хотела жить красиво. Она не отказалась бы добиться этого уже в детстве, однако родители были не способны обеспечить любой ее каприз, пришлось выкручиваться самой. Она была умна и хитра, легко училась, но работать не спешила – ей такого не хотелось. И все же она получила диплом фармацевта и даже попала по распределению в городскую аптеку.

Главной способностью Ольги было умение ладить с людьми. Она никогда не тянула на эталонную красавицу, но она была обаятельна. Незнакомцы уже после десяти минут беседы рвались ей помочь, мужчины легко в нее влюблялись. Дмитрий не понимал, почему так, да и не особо интересовался, у него была своя жизнь.

И все же тогда он и мысли не допускал, что его сестра дойдет до криминала… Очень скоро иллюзия развеялась. Первым обвинением, на которое нарвалась Ольга, стала кража. Она знакомилась с пожилыми покупательницами в аптеке, вызывалась помочь им с домашними делами, ну а потом бабушки никак не могли найти те самые деньги, которые бережно хранили в платочках.

Скандал тогда был громким, но недолгим. Никто так и не сумел доказать, что деньги взяла Ольга… что деньги вообще были. Поэтому уголовной ответственности Матросова избежала, а небольшого пинка от кармы – нет: предприимчивую сотрудницу попросили покинуть аптеку.

Горевать Ольга не собиралась, она быстренько стала невестой. Свадьбу сыграли через две недели после знакомства молодых, в браке Матросова прожила шесть месяцев – а на седьмом стала вдовой. Ее муж разбился насмерть, упав со смотровой площадки.

– Он пытался сделать селфи, ну и нырнул за перила, – пояснил Дмитрий, и в его голосе не было даже тени сочувствия к обретенному и потерянному родственнику.

– Селфи? – переспросила Таиса. – Это ж сколько лет ему было?

– Двадцать семь, вроде.

– А Ольге?

– Сорок один, но дело вообще не в этом. Просто Костик был психом со справкой, так что никто не удивился, когда он упал.

Муж и правда был значительно младше супруги, однако родители Костика все равно не возражали. Он относился к высокофункциональным инвалидам – мог обслуживать себя, даже работать, но по уровню интеллектуального и психического развития остался на уровне двенадцати лет. Пожилые родители не говорили об этом открыто, однако чувствовалось, что гиперактивный отпрыск, всю жизнь проживший с ними и тремя другими детьми в тесной «однушке», им знатно надоел.

При этом они его любили и смерти не желали. Им казалось, что они понимают ситуацию: Ольге уже за сорок, замужем никогда не была, понятно, зачем ей понадобился инвалид! Выглядел-то Костик неплохо, пока он стоял неподвижно и молчал, он мог сойти за вполне привлекательного мужчину.

Его смерть сочли трагедией все без исключения. В страховке, оформленной на его жизнь и здоровье, тоже не увидели ничего подозрительного: он ведь беспокойный был, понятно, что любящая жена за него тревожилась! Убитые горем родители даже не обратили внимания на тот факт, что Ольга оставила все деньги себе, она ни с кем делиться не собиралась.

Нет, она грустила – так показательно, что никто не усомнился бы в искренности ее горя. Но одновременно с этим Ольга переехала в новую квартиру, продав ту, что досталась Костику от бабушки и мистическим образом оказалась почти сразу переоформлена на жену. Приданое Матросовой увеличилось, и никто не удивился, когда вскоре она снова вышла замуж.

На сей раз ее избранником стал ровесник, причем вполне обычный: без каких-либо особенностей, не красавец и не урод, из тех, кого старушки любят с умилением называть «надежный мужичок».

– Мы тогда с Толяном посмеялись, что она планку опустила, – признал Дмитрий. – Толян – это мой старший брат… Он тогда еще живой был.

Ольга к тому моменту и правда пристрастилась к красивой жизни. То, что она привела в свой дом электрика со средним заработком, казалось несколько странным. Но родные с ней общались только по праздникам и в ее дела не лезли. Решили – любовь, раз Ольга так быстро расписалась с разведенным мужчиной, оставившим все имущество бывшей жене.

Они прожили вместе год, до самой смерти второго мужа –