Война по умолчанию - Леонид А. Орлов

и в самое ближайшее время. Плохо, надо как-то портфель у президента забрать. Рано еще архиву являться миру. Он еще должен некоторое время попутешествовать и поводить за собой американскую разведку.

– Хм, странный документ, – покачал подполковник головой. – Это не дипломатический паспорт, но подписи и печати сомнения у меня не вызывают. Почему у вас такой документ, если вы находитесь на дипломатической службе?

– Вы не представились, – напомнил Сергеев, отметив, что подполковник ведет себя не агрессивно, вполне корректно, но заметно нервничает.

– Помощник начальника штаба парашютно-десантного полка подполковник Микулэ.

– Отлично, товарищ подполковник, – кивнул Сергеев, протягивая руку за своим удостоверением. – Позвольте, мои документы, отдайте приказ освободить моего переводчика Бажена Ванича, и мы, с вашего позволения, хотели бы связаться с советским посольством. Надеюсь, я свободен?

– Я бы попросил вас, товарищ Сергеев, не спешить и уделить мне немного времени для беседы.

– Безусловно, – согласился Станислав. – Но вы должны мне сейчас же подтвердить, что я свободен и что неприкосновенность дипломата будет соблюдена. И при первом же моем требовании я буду освобожден из-под стражи, и мне будет оказана помощь в моем выезде в Бухарест. А также будет освобожден указанный мною человек, являющийся моим переводчиком.

– Конечно, – поморщился подполковник, – ваши требования законны. Но, учитывая особые обстоятельства и сложность ситуации внутри страны, я бы попросил вас воздержаться от такого рода требований. Хотя могу обещать вам полную неприкосновенность. Вы находитесь не под стражей, а под охраной наших десантников.

– Что же это за особые обстоятельства и до какой такой степени сложна ситуация в Румынии, что военные нарушают международное право и нормы? Только лишь то, что народ потребовал отставки действующего президента страны? Ничего особенного в этом нет. Кажется, Конституцией вашей страны, как и многих других, предусмотрен такой случай. И прописан порядок действий по законной смене власти в стране. Законной, подчеркиваю это, товарищ подполковник.

– Законной? – вдруг разозлился офицер, и его шея над воротником кителя налилась кровью. – А власть была законной? Не для своего ли удобства писали законы эти люди, называющие себя отцами и матерями нации. Не на их ли руках кровь десятков тысяч людей, вся вина которых лишь в том, что у них кончилось терпение, что они не смогли больше жить во лжи, унижении, нищете и голоде?

– Стоп, – поднял руку Сергеев. – Давайте не обвинять человека просто так. Вину определяет суд. Вот пусть его и судят по всем законам вашей страны, но по законам, а не потому, что им недовольны массы. Пусть в этой непростой ситуации недовольства народом своим правительством все же главенствует закон.

– Как много советчиков со стороны, которые не имеют представления, как жил народ в этой стране, – прищурился подполковник. – Не затруднит ли вас ответить, товарищ дипломат, почему у вас на руках нет дипломатического паспорта, что вы делаете здесь в компании беглого президента, от которого отвернулся весь народ, его армия? Ваша должность в дипломатическом представительстве Советского Союза в нашей стране?

Станислав стиснул зубы. Вот он, самый щекотливый момент, от которого не уйти, через который не перешагнуть. И врать нельзя, потому что легко все проверить и обвинить Советский Союз во всех смертных грехах, в том числе и в антинародной поддержке Чаушеску, во вмешательстве СССР во внутренние дела Румынии. За такое его в Москве по головке не погладят. Даже несмотря на просьбу Половцева. Просьбу Сергеев выполнить был должен, а вот перешагивать через нормы международного права – ни в коем случае. На то ты и дипломатический работник, официальный представитель своей страны за рубежом.

– Я не состою на службе в посольстве СССР в вашей стране, – ледяным тоном ответил Сергеев. – Вы легко можете проверить изложенное мной, а именно: 15 декабря я вылетел из Неаполя в Москву. Наш рейс посадили в Белграде по причине, которая мне неизвестна. Из Белграда я на поезде отправился в Советский Союз, но наш пассажирский состав на станции в Тимишоаре был подвергнут нападению демонстрантов или какой-то хулиганствующей толпы. В вагонах стали бить стекла и забрасывать пассажиров камнями. Нас высадили из поезда, потому что вагоны были повреждены. На платформе лично на меня было совершено нападение, меня ударили по голове, и я потерял сознание. Пришел в себя в отделе милиции в камере. Документы из моего кармана были похищены.

– Что вы делаете в компании Чаушеску? – резко спросил подполковник.

– Я бы мог не отвечать, – пожал плечами Станислав. – Вас это совершенно не касается, поскольку товарищ Чаушеску все еще является законным руководителем государства. Ведь решения суда, позволяющего считать его преступником, нет, как нет и юридических оснований перестать считать его президентом.

– Черт возьми, Сергеев, – тихо сказал подполковник. – Я не дипломат, я человек решительный, я боевой офицер и умею принимать решения. Поверьте! Ведь никто не знает, что вы здесь…

Намек был более чем прозрачный, но показывать, что ты испугался, было ни в коем случае нельзя. Точнее, нельзя было показывать, что ты понял намек, скрытую угрозу. А тем более принял их к сведению, оценил серьезность угрозы.

– Но учитывая именно всю серьезность ситуации в стране, – продолжил Сергеев, – и исключительно из уважения к вашему народу, я отвечу на ваш вопрос. Вы вполне имеете право его мне задать. Так вот, я находился в компании вашего президента, как вы выразились, по одной причине – я уговаривал его не предпринимать никаких действий, связанных с вооруженным подавлением выступлений народа. Было и так много стрельбы и много жертв. Я даже знаю о том, что в Бухаресте в крематории недавно сожгли более сорока тел убитых в Тимишоаре демонстрантов. Я пытался уговорить Чаушеску пойти в политической борьбе именно конституционным путем. Именно по это причине я оказался в его вертолете. А уж то, что он сел возле вашего города, это всего лишь случайность. Я даже не знаю, куда направлялся президент. Мы не успели с ним поговорить откровенно.

– Кто такой Бажен Ванич?

– Лейтенант милиции из Тимишоары, который чудом остался в живых, когда его собирались убить агенты Секуритате. Он был, да и есть до сих пор опасный для них свидетель. Я попытался хоть как-то помочь этому честному парню и патриоту. И спасти ему жизнь. И он в самом деле сейчас нанят советским посольством для меня в качестве переводчика. Вы его уже допросили?

В воздухе повисло молчание. Для Сергеева это молчание было весьма тревожным. Отвечал ли лейтенант на вопросы военных? А если отвечал, то что именно? Существуют ли теперь разногласия в его показаниях и показаниях Сергеева. Да, в таких случаях лучше всего говорить чистую правду,