Расплата - Оливье Норек

в несколько тонн, намного старше ковида, который, несмотря на пандемию, оказался относительно безвредным. Вирусы станут еще опаснее из-за загрязнения атмосферы, которое, по мнению МГЭИК, приведет к повышению температуры на четыре-пять градусов. Но даже повышение на четыре градуса приведет к такому истощению ресурсов планеты и деградации экосистем, что выживет не больше миллиарда человек, а нас почти восемь миллиардов[99]. Что же мы будем делать с лишними людьми? Смотреть по телевизору, как они умирают? Для них это будет настоящей смертной казнью! Таким образом, действия Виржиля Солала направлены на их защиту, они вполне соразмерны и необходимы.

При последних словах Аттала председатель собрал воедино мозаику, разложенную адвокатом. Теперь с защитой все было ясно. Ужасающе ясно.

– Мэтр, подойдите, пожалуйста.

Аттал ожидал, что его прервут именно сейчас, и в два шага оказался перед председателем.

Тот с тяжелым предчувствием задал ему вопрос, закрыв рукой микрофон:

– Неужели вы осмелитесь?

– Вы можете мне запретить? – пожал плечами Аттал.

– Это не в моей власти. Но вы проиграете.

– Рискну. Я могу продолжать?

Стиснув зубы, председатель ничего не ответил, и Аттал снова занял свое место в центре зала.

– Я поставил перед собой цель продемонстрировать, что деятельность указанных крупных корпораций и их руководителей являет собой неоправданную агрессию в отношении человечества. Я последовательно показал, что эта агрессия более чем реальна. Я привел количество смертей, которые она вызывает, и тем самым доказал, что она действительно существует. Таким образом, реакция «Гринвара» через действия Виржиля Солала становится необходимой, своевременной и соразмерной действиям корпораций.

В зале суда поднялся ропот.

– Это дурная шутка, ваша честь? Актуальная, неоправданная и реальная агрессия и необходимая, своевременная и соразмерная действиям нападающего оборона. Мой коллега перечисляет все элементы самообороны!

– Благодарю вас, что признаете очевидное, – улыбнулся Аттал. – Потому что именно об этом я и говорю.

Взбудораженные обвинители зашептались. Как сумел этот адвокатишка найти такую огромную лазейку во французском законодательстве? Дело, казалось, рассыпалось, но один из них в последнюю секунду нашел выход:

– Позвольте вернуться к одному пункту этого абсурдного заявления о самообороне, – уверенно сказал он. – Чтобы его серьезно рассматривать, необходимо доказать, что «Тоталь» и «Сосьете женераль» несут прямую и полную ответственность за смерть хотя бы одного человека. Если верить вашим словам, то причиной нынешней и будущей смертности являются действия всех компаний вместе, а не только этих двух.

Аттал посмотрел на Лоренцо Герда, своего наставника. Оба знали, что у них осталась только одна карта.

– Я был бы разочарован, если бы вы не подняли этот вопрос, – признал Аттал. – Скажу прямо, я ночами не спал. Да, я признаю, что между агрессором и жертвой должна быть прямая причинно-следственная связь. И я нашел ответ в уголовном кодексе, точнее, там, где говорится об убийстве, совершенном группой лиц. Представьте, что четверо мужчин окружают жертву, но только двое из них убивают ее, а двое других науськивают или провоцируют на убийство. Оказывается, что по французскому законодательству всех четверых обвинили бы в убийстве и наказали одинаково. Если рассматривать человечество как единую жертву, а планету как единое место преступления, то все крупные корпорации виновны в убийстве, совершенном группой лиц, и не в одном. Они друг друга поддерживают, поощряют, пропитываются одним и тем же ядом, считая свои доходы противоядием. Таким образом, существует причинно-следственная связь, если исходить из их соучастия.

И обвинение, и присяжные хранили молчание. Как зайцы, ослепленные фарами внедорожника, они застыли, ожидая последнего слова защиты.

– Поэтому, ссылаясь на самооборону, я прошу вас сегодня полностью оправдать Виржиля Солала, – заключил Аттал.

Журналисты отстукивали текст, и председатель суда взглянул на них, представляя себе броские заголовки на первых полосах. В последний раз он попросил молодого адвоката подойти ближе.

– Вы отдаете себе отчет в своих действиях, мэтр? – спросил он шепотом, словно боялся разбудить спящего тигра.

– Я ничего не придумываю, лишь применяю тексты, которые регулируют деятельность вашего учреждения и защищают нашу Республику.

– Но вы открываете ящик Пандоры! Только представьте себе последствия! Вы освободите убийцу и создадите прецедент, который разрешит любому уничтожать глав компаний-загрязнителей без всякого риска для себя. Представляете, какая начнется резня?

– Мне платят, чтобы найти лазейку. Виржиль Солал ее обнаружил, а я расшатал. Теперь все зависит от вас. Но если вы хотите отправить моего клиента в тюрьму, то вам останется только захлопнуть уголовный кодекс и не применять его.

– Это абсурд. Полнейший абсурд, – пробормотал председатель суда.

– Признайте правду. Для этого есть все основания, не так ли?

Президент оглядел профессиональных судей, выступавших присяжными. Кто-то смотрел в пол, кто-то в поисках решения лихорадочно листал дело.

– Возвращайтесь на место, – произнес председатель вместо ответа.

* * *

Обсуждения продолжались до глубокой ночи. Для принятия решения требовалось большинство голосов, однако двое присяжных сомневались, поскольку в аргументах Фабьена Аттала содержалась невыносимая правда: если следовать уголовному кодексу, Солалу нечего делать в тюрьме.

В пять утра, бледные и измученные, они наконец пришли к согласию по поводу вердикта.

И он облетел весь мир.

31

Падающий снег, мелкий и рассыпчатый, превращался под теплыми солнечными лучами в лужицы. Виржиль Солал наблюдал, как снежинки кружатся в небе и тают на ладонях.

Он решил приехать сюда один. Он хотел поразмыслить о многом. Он столько хотел рассказать, поделиться захлестнувшими его чувствами…

Несколько часов в поезде позволили ему постепенно привыкнуть к новой жизни. Теперь, стоя у подножия Пиренеев, у пика Ариэль, он вдыхал воздух, о котором давно мечтал. Металлический лязг канатной дороги возвестил о прибытии кабины фуникулера. В еловой чаще шелестел ветер, и Виржиль слушал его шепот, будто радовался старому другу. Ботинки покрывал снежок, и Солал наслаждался каждой секундой, осознавая хрупкость всего, что его окружает.

Кабина затормозила, из нее вышла черноволосая молодая женщина. Ее волосы были заплетены в косы, она приветственно улыбалась. Солал пристально взглянул на нее. Да, это и правда та девушка с острова Токелау.

– Теарануи?

– Добрый день, Виржиль. Я даже не знаю, с чего начать…

Он впервые слышал ее голос. Этот безупречный французский с легким акцентом, выдававшим ее происхождение и путь, который она прошла от самых архипелагов.

Глаза Теарануи наполнились слезами. Она чувствовала себя глупо, не зная, куда девать руки, но Солал мягко раскрыл объятия, и она порывисто бросилась к нему.

– Спасибо тебе за письма, – сказал он, прижимая ее к себе. – Я читал каждое из них по сто раз.

– Наконец-то ты сам увидишь все, о чем я тебе рассказывала. Мы много сделали за…

На миг ее взор затуманился – сколько же времени утекло.