Каллиграфия убийства - Алексей Викторович Макеев

визита. – Наше управление сейчас расследует одно дело, о подробностях которого я не могу вам рассказать. И ваша подруга была невольно втянута в…

Он не успел закончить, как Копцев с жаром воскликнул:

– Алиночка не могла совершить ничего плохого, я за нее ручаюсь!

– Альберт Юрьевич, я ведь и не сказал, что она что-то совершила плохое, – невольно улыбнулся Лев Иванович такой горячности зрелого человека. – В ее отсутствие в квартиру было совершено незаконное проникновение, и мы выясняем, откуда преступнику могло быть известно о том, что ни ее, ни ее сына нет в городе.

– Ах, так Алина стала жертвой ограбления?! – Глаза Копцева одновременно беспокойно и растерянно посмотрели на Льва Ивановича. – Но у нее и украсть-то нечего, кроме ноутбуков.

– Нет, у нее ничего не украли, – успокоил его Лев Иванович. – Скажем так, ее квартиру использовали для жульнических махинаций. Но это я просто мягко выразился, вы понимаете? Я не могу рассказать всех подробностей.

– Да-да, я понимаю. А почему вы пришли ко мне? Не думаете ли вы, что это я что-то этакое провернул?

Лицо у Кобцева стало по-детски обидчивым, и Лев Иванович понял, что перед ним весьма добрый и безобидный человек.

«Да, – подумал он, – вы не стали бы подставлять свою любимую женщину и делать ей какие-то гадости у нее за спиной. Не такого вы характера человек».

Вслух же Лев Иванович сказал:

– Нет, я так не думаю. Но может быть, вы с кем-то говорили об Алине Сергеевне и нечаянно обмолвились, что она уезжает из города?

– Я никогда и ни с кем не обсуждаю свои личные отношения с этой женщиной, – покраснел Копцев. – Я даже не знаю, какой период времени вы имеете в виду, говоря о ее отъезде.

– Простите, совсем забыл сказать, – вздохнул Лев Иванович. – Замотался сегодня и к вечеру стал уже не так внимателен к деталям. Я имел в виду ее отъезд к больной маме в деревню в январе прошлого года.

– Ого! Так это когда было! – удивился Альберт Юрьевич. – А я-то думал, что на днях. Думаю, как так – Алина куда-то уезжала, а я и не знал об этом. А оно вон когда – в прошлый январь, значит. Да, я помню, она уезжала к маме на неделю в конце января. Но я никому об этом не говорил. Я уже сказал, что не имею привычки обсуждать с кем-то свою связь с Алиной… Алиной Сергеевной.

– Что ж, я вам верю, – кивнул головой Лев Иванович и встал: – Прошу меня простить, что побеспокоил.

– Ничего страшного, это ваша работа, и вы обязаны проверять всех, кто связан так или иначе с жертвой… Постойте, – остановил он Льва Ивановича. – Скажите мне честно, какие будут последствия того, что в квартиру к Алине кто-то входил? Я имею в виду не юридические последствия. Ей никто не угрожал? Никто не… Впрочем, – Копцев вдруг отпустил рукав Гурова и тихо добавил, словно говорил это не полковнику, а самому себе: – Она наверняка со мной бы поделилась своими переживаниями. Она что же, ничего не знала о проникновении?

– Нет, она узнала об этом только сегодня от меня, а я сам узнал об этом только вчера. Вот такие пироги, – закончил Лев Иванович и пошел к выходу, но потом обернулся и сказал: – Думаю, что она сама вам расскажет и об этом случае, и о своих опасениях. Ей, как никогда, сейчас нужна будет ваша поддержка и участие.

Гуров дошел до двери и оглянулся. Последнее, что он увидел, выходя из аудитории, – Копцев стоит возле своего стола и смотрит на него. «Но видит ли он меня сейчас – вот в чем вопрос», – подумалось полковнику, когда он увидел, насколько растерянно и подавленно выглядел Альберт Юрьевич.

21

Лев Иванович поднялся в лифте на свой этаж, шагнул из кабины и, удивленно застыл. На лестнице рядом с его квартирой сидела Елена.

– Сюрприз, – удивленно произнес Лев Иванович. – А ты чего тут сидишь? Почему не позвонила в квартиру? Или дома никого нет? – забросал он вопросами девушку.

– Я не знаю, я не звонила, – честно и спокойно призналась Елена. – Мне нужно с вами поговорить.

– Ну, в подъезде это делать как-то не совсем сподручно, – огляделся Гуров.

– Ничего, мне так удобней – в подъезде, – закусила нижнюю губу Елена. – Зачем вашу жену беспокоить? У меня к вам просьба, Лев Иванович.

Когда она это произнесла, дверь квартиры Гуровых открылась, и на пороге появилась Мария.

– Ага, попались! – с улыбкой сказала она. – А ну-ка, давайте заходите в квартиру. Нечего тут шептаться в подъезде.

Елена вспыхнула и, быстро глянув на Марию, по своей привычке сразу же опустила глаза.

– Я, наверное, пойду. Я потом, завтра скажу, – быстро проговорила она и хотела было уйти, но Гуров поймал ее за руку.

– Давай заходи, раз уж нас все равно поймали с поличным, – рассмеялся он. – Поужинаешь с нами и расскажешь о своей беде. Ну или о просьбе, что там у тебя срочного.

– Не срочно это, – смутилась Елена.

– Не было бы срочно и не было бы секретно, то ты бы меня в подъезде не подкарауливала, а позвонила и все бы объяснила по телефону. Так?

– Так, – нехотя кивнула девушка и улыбнулась.

– Ну а раз так, то заходите и мойте руки, ужин уже на столе, – улыбнулась Мария и шире открыла дверь, приглашая Елену войти.

За ужином больше всех говорила Мария. Стараясь создать непринужденную обстановку, она рассказывала разные театральные байки и о своей новой роли. Елена, которая поначалу была напряжена, со временем расслабилась и стала даже смеяться над шутками и пародиями Марии, в которых она показывала своих коллег по сцене.

– Ну о чем ты хотела меня попросить? – спросил студентку Лев Иванович, когда они вышли с кухни, предоставив Маше самой убирать со стола.

Девушка хотела ей помочь, но Мария была категорична и заявила, что никогда и ни один гость еще не мыл в этом доме посуду, тем более что у нее для этой цели есть посудомоечная машина.

– Я не хочу работать в паре с Прилучным, – после небольшой паузы выпалила Елена. – И это не просто прихоть, как вы можете подумать. Я просто больше не могу терпеть ни его выходки, ни его приставания и намеки. Я пробовала с ним разговаривать и просила его по-хорошему отстать от меня, но он меня не слушает. Мне очень неудобно просить вас об этом, но не могли бы вы дать ему отдельное задание? Он неглупый парень и неплохо справится и без меня. Мне же он только мешает.

Девушка замолчала.