Двое лгут: Кто-то должен умереть - Кайли Хантер

потому что я экстрасенс? — недоуменно спросила Тауни.

Я не ответила. Просто продолжала смотреть, давая ей время подумать.

— Но если я не знала, что обладаю экстрасенсорными способностями, то как он узнал?

— Помнишь, как ты осмотрела дом, потом выглянула в окна, чтобы решить, в безопасности ли здесь?

Тауни посмотрела на окно.

— Да.

— То, что ты делала, даже если не осознавала до конца, это поиск энергии, излучаемой другими людьми. Иногда это хорошая энергия, иногда плохая. Но порой это экстрасенсорная активность.

Я поднялась и подошла к Тауни. Взяв столовое серебро, я положила его на стол и протянула к ней свои руки.

— Закрой глаза. Ощути комнату своим сознанием. Попробуй почувствовать Оливию или меня.

— Но я уже знаю, где вы обе.

— Да, но посмотри, сможешь ли ты уловить нашу энергию.

Я смотрела, как Тауни закрывает глаза, насупив брови.

— Расслабься. Медленно вдыхай и выдыхай. Позволь своему разуму успокоиться.

Оливия закончила разговор и подошла к нам поближе. Я кивнула ей, чтобы она отошла на кухню, но продолжала следить за Тауни.

— Поищи Оливию. Можешь ее найти?

Уголки губ Тауни приподнялись.

— Она на кухне. Это страшно, потому что никто из нас за ней не следит. На кухне она опасна.

— Да, я согласна, но сосредоточься на ее энергии. На что это похоже? Как она выражается?

— Пастельные тона, как сахарная вата. Розовый и голубой. Сладко. — Тауни хихикнула, опустив руки и открыв глаза. — Это так странно. Снова иллюзия?

Я улыбнулась.

— Нет. Это просто Оливия.

Тауни засмеялась, двигаясь обратно на кухню.

— Надеюсь, ты голодна. Мы готовим запеканку на ужин.

— А ты внимательно следишь за Оливией, да? — усмехаясь спросила я.

— Да, мэм, — отозвалась Тауни, вытянув руку, чтобы не дать Оливии обжечься о сковороду.

Пока они готовили, я прибралась в гостиной, затем сходила в фальшивую часть дома и вычистила паутину, вытерла пыль и подмела полы. Здесь требовалось все хорошенько вымыть, но на улице уже темнело, а с освещением на этой стороне не очень хорошо.

Когда я вошла в гостиную через панель, то не удивилась, увидев посвежевшую после душа Оливию, сидящую на диване и подпиливающую ногти. На ней был новый брючный костюм цвета слоновой кости и туфли на каблуках.

Тауни накрывала на стол в другой части комнаты.

Не успела я убрать веник и совок в шкаф, как зазвонил телефон. Я поспешила к столику у входа и ответила.

— Алло.

— Привет, Давина. Это Айзек.

— Привет, как у вас там дела?

— Ну, все началось не очень хорошо. Они не стали дожидаться темноты, как ты советовала, и Мириам Роллинз увидела, как мы тащили Тома через дорогу, — усмехнулся Айзек.

— О, нет…

— Все обошлось. Остин сказал Мириам, что они решили разыграть Тома, потому что он напился и вырубился. Мириам купилась на это. Даже предложила принести перманентный маркер, если он нам понадобится.

— Понятно. Что-нибудь еще?

— Ну… Можешь отругать меня за недоверие, но твой безумный план сработал. Том немного пришел в себя. Он не совсем отошел, но, похоже, в его мозгу снова зашевелились все нужные шестеренки. К счастью, для нас, он все помнил. После письменно разрешения удерживать его против воли, Том согласился, чтобы я надел на него наручники на всю ночь. Кроме того, он принял еще одну таблетку. До раннего утра он будет в отключке.

— Рада слышать, что у Тома все хорошо. Это отличная новость.

— Да, это так. Только… Как бы это сказать… — Айзек замолчал и грустно вздохнул.

Я догадалась, что он думает о Фрэнсисе.

— Айзек, я не могу сейчас говорить о своем отце. Мне тяжело.

— Да, да, извини. В любом случае мы уже собираем вещи. Джеки останется посидеть с Томом. Мы с Санни едем к тебе. Я приеду на твоем грузовике, а Элис меня заберет. Остин тоже собирается домой.

— Остин уже уехал?

— Еще нет. Что-нибудь нужно?

— Я отправила ему сообщение, забыв, что он оставил телефон на понтоне. Можешь спросить, видел ли он, как Бернадетт уходила с вечеринки в субботу вечером?

— Секунду, — проговорил Айзек, прежде чем я услышала приглушенные голоса. Через минуту Айзек снова заговорил в трубку: — Нет. Он не помнит, чтобы видел, как она уходила. И прежде чем ты спросишь, нет, у него нет камер наблюдения, как у Бернадетт. Почему ты спрашиваешь о субботнем вечере?

— У меня такое чувство, что все случившееся с Бернадетт началось, когда она покинула вечеринку.

— Хм… — Наступила долгая пауза, во время которой я представила, как Айзек чешет затылок, размышляя. — Это объясняет, почему мы не видели, как она вернулась домой, но не дает ответа о ее машине.

— Похоже на то. Ты нашел машину Бернадетт всего в миле или двух от дома Остина. А могла машина стоять там с вечера субботы?

— Вполне возможно. Я обнаружил «Нову» только потому, что трава на обочине оказалась примятой в том месте, где машина съехала с дороги. Не уверен, что кто-то, кроме копа, заметил бы это.

— Что-нибудь выяснилось в результате поисков Стоуна?

— Нет. Ничего.

— Ладно, я буду и дальше пробовать с ней связаться, но мне кажется, времени остается мало.

— А ты можешь ощутить ее страх или боль? — спросил Айзек.

— Может быть, боль, но Бернадетт не из тех, кого легко напугать, знаешь ведь? Кроме того, у меня такое чувство, что она постоянно исчезает, может быть, много спит.

— Без сознания?

— Травма головы имеет смысл, но и многое другое. Она может лежать где-нибудь в больнице под морфием, например. Это объяснило бы тот странный образ двери, который она мне прислала.

— Снова было видение? — уточнил Айзек.

— Ничего существенного. Я позже объясню. — Услышав, как открывается дверца духовки, я повернулась в сторону кухни. Тауни отодвинула Оливию в сторону, а затем с помощью щипцов для посуды достала блюдо с запеканкой. Донесла его до стола и только поставила, как ее внимание переключилось на стеклянную стену. Тауни оглянулась через плечо и посмотрела на меня испуганными глазами.

— Мне пора, Айзек. Увидимся, когда приедешь. — Я отключилась, пересекая комнату. Положив руку на плечо Тауни, я сразу спросила: — Что ты чувствуешь? Какие ощущения?

— Гнев. Но это странно, правда? Ведь там нет ничего, кроме деревьев.

Я подошла к стеклу и посмотрела вниз. На улице было темно, ветер усилился и раскачивал ветви деревьев. Надвигалась гроза.

Я не могла почувствовать то, что чувствовала Тауни.

Подойдя к шкафу рядом с панельной дверью, я достала фонарик и дробовик Бернадетт. Передав дробовик Оливии, направилась к лестнице.

— Осторожно, ружье заряжено. Держи его направленным в потолок и