Дик Фрэнсис - Бойня

— Я правильно сделал, что разбудил вас? — спросил он.

— Конечно.

— Он сказал, что звонит по объявлению, и очень спешил, потому что звонил из автомата.

— В самом деле?

Я опустил штанину, чувствуя, как холод пробирается сквозь повязку.

— Да, — сказал Даусон. — Я слышал характерные гудки. Послушайте, вы так не застудитесь?

— Пока еще ни разу не застужался.

Он с легким вздохом сказал, что завтрак будет подан через полчаса в столовую. Я поблагодарил его и отправился к Литси. Литси, сонно моргая, сообщил мне, что по воскресеньям он привык вставать не раньше десяти.

— Рыбка клюнула, — сказал я ему и рассказал о Джоне Смите.

— А вы уверены, что это не ловушка Нантерра? — спросил Литси, окончательно проснувшись. — Не забывайте, Нантерр тоже мог видеть это объявление. Возможно, это он вас ловит, а не вы его. Но вы, наверно, уже об этом подумали?

— Подумал. Но, по-моему, этот Джон Смит не врал. Если бы он хотел заманить меня в ловушку, он держался бы иначе, более уверенно.

Литси нахмурился.

— Я поеду с вами, — сказал он. Я покачал головой.

— Я бы не против, но у Робби сегодня выходной, поскольку все мы дома, и если мы оба уедем.

— Ладно, — сказал Литси. — Только не лезьте на галереи, ладно? Как ваша нога? Или об этом лучше не спрашивать?

— Уже лучше, — сказал я. — А насчет «не спрашивать» Даниэль преувеличивает.

— Не особенно. — Он провел рукой по волосам. — У вас денег хватит заплатить этому Джону Смиту?

— Да, у меня есть деньги дома. Я по дороге туда заеду. Вернусь где-нибудь после ленча.

— Если все пойдет нормально, — сухо заметил он. После особенно тщательного осмотра машины я поехал в Ламборн. Возможно, Джон Смит действительно заманивает меня в ловушку, хотя я этому не очень-то верил. Вряд ли Нантерру удалось найти актера, который сумел так удачно изобразить простоватого беркширца, а сам он вряд ли мог подделать голос. Единственное, чего я боялся, — это что Джон Смит на самом деле ничего не знает, а просто рассчитывает захапать награду. Он вполне может быть мелким мошенником, но никак не смертельной ловушкой.

В доме у меня было холодно и пусто. Я прочел все письма, накопившиеся с понедельника, забрал важные с собой, остальные запихнул в мусорную корзину вместе с несколькими непрочитанными газетами. Воскресные газеты я пролистал и нашел в колонках новостей и в спортивных разделах два-три сообщения об убийстве Коля. Во всех заметках упоминалось о Каскаде и Котопакси, но никто не задавался вопросом, зачем это было сделано, а что до того, кто их убил, это оставалось загадкой. Я ни разу не видел, чтобы Беатрис читала английские газеты, и надеялся, что она не заглянет в них и сегодня.

Я взял кое-что, что могло мне пригодиться: чистую одежду, деньги, стопку писчей бумаги, карманный диктофон, несколько чистых кассет и несколько фотографий, наугад выуженных из ящика.

Еще я положил в машину видеокамеру, которой в свое время снимал материалы для фильма о Мейнарде, несколько чистых видеокассет и запасные батарейки, но больше на всякий случай, чем с какой-то определенной целью. А еще я захватил с кухни купленное в Нью-Йорке приспособление, позволяющее заводить машину на расстоянии. Радиосигнал передается на приемник в машине, который включает зажигание и заводит стартер. Я люблю всякие мелкие приборчики, а этот весьма полезен в холодную погоду: он позволяет завести машину, находясь в доме, и не ждать в холодном салоне, пока мотор прогреется.

Я проверил автоответчик, разобрался с сообщениями, набил в носок свежих ледяных кубиков и наконец отправился в Брэдбери. Когда я приехал туда, в запасе у меня было еще десять минут.

«Голова короля» оказался квадратным кирпичным домиком, сравнительно новым и существующим исключительно ради пива. Не было в нем уюта старых пабов: шипящих на плите сковородок, дубовых балок, красных абажуров, оловянных кружек. Автостоянки при нем тоже не было. Вот в «Доспехах Брэдбери», расположенном напротив, через улицу, всего этого было в избытке.

Я оставил машину на улице и вошел сперва в паб. Мишень для дротиков, несколько скамеек, низкие столы, сизалевые циновки, унылая стойка со скудным ассортиментом. И никого.

Я ткнулся в бар. Там стояли супермодные стеклянные столики и сравнительно удобные деревянные кресла. Я сел в одно из них и стал ждать.

За стойкой появился бармен и спросил, что мне угодно. Я заказал полпинты слабого пива. Он налил, я заплатил.

На столик перед собой я положил большой коричневый конверт, в котором лорд Вонли принес мне фотографию Нантерра. Сейчас в конверте лежали также диктофон, еще четыре фотографии, две пачки денег в отдельных конвертиках и несколько листов бумаги. Все, что нужно для встречи с Джоном Смитом, было готово, но сам Джон Смит все не появлялся.

Время от времени в бар заходили местные жители, видимо, давно знакомые бармену, заказывали «как обычно» и усаживались за столики, косясь на чужака. Газет в руках ни у кого не было. Кроме того, я с удивлением отметил, что среди них не было ни одной женщины.

До меня доносился стук дротиков — в пабе играли. Я взял конверт и пошел туда.

В пабе было трое посетителей. Двое метали дротики, а третий сидел на краешке скамейки и поглядывал на часы.

На скамейке рядом с ним лежала вчерашняя «Спортивная жизнь», развернутая на напечатанном жирным шрифтом объявлении.

Я вздохнул с облегчением, подошел, сел на скамейку рядом с ним, так что газета осталась между нами, и спросил:

— Мистер Смит?

Он нервно дернулся, несмотря на то, что видел, как я подхожу и сажусь рядом.

Ему было под пятьдесят. Он носил светло-коричневую куртку на «молнии» и имел вид смирившегося со своей судьбой неудачника. Волосы, все еще черные, аккуратно зачесаны поверх лысины, кончик носа уныло отвисает книзу, словно за него когда-то потянули, да так и оставили.

— Меня зовут Крисмас, — сказал я. Он опасливо посмотрел на меня и нахмурился.

— Я вас где-то видел, а?

— Может быть, — ответил я. — Я вам привез деньги. Выпить хотите?

— Я сам возьму! — ответил он, поспешно встал, отошел к бару и оттуда принялся недоверчиво меня изучать. Я сунул руку в конверт, незаметно включил диктофон и достал один из конвертиков с деньгами, положив его на стол рядом со своим стаканом.

Наконец он вернулся с пинтой пива и жадно отпил сразу треть кружки.

— А чего вы хромаете? — спросил он, ставя кружку на стол.

— Ногу подвернул.

— Вы тот самый жокей! — сказал он. — Кит Филдинг.

Я почувствовал, как в нем вспыхнула тревога, и подвинул к нему конверт с деньгами — а то сбежит еще!

— Сотня вперед, — сказал я.

— Я не виноват! — агрессивно выпалил он, явно желая оправдаться.

— Я знаю. Возьмите деньги.

Он протянул узловатую руку, схватил свою добычу, пересчитал и сунул во внутренний карман.

— Расскажите мне, как это было, — попросил я. Однако он не был готов к этому. Его охватило беспокойство, и ему сперва надо было справиться с ним.

— Слушайте, не хочу я во все это ввязываться, — нервно сказал он.

— Я все никак не мог решиться... увидел в пятницу ваше объявление и... Но на самом-то деле мне ведь не следовало быть на скачках. Я вам-то сказал, что я там был, но я не хочу, чтобы это пошло дальше.

Я промычал что-то неопределенное.

— Но деньжонки-то ведь мне нужны, а кому они не нужны, верно? И я подумал, что ежели вы готовы за это заплатить две сотни, так я, пожалуй, расскажу...

— Остальное — здесь, — сказал я, указывая на коричневый конверт.

— Просто расскажите мне, как все было.

— Понимаете, я ведь должен был быть на работе. Я сделал вид, что заболел. Конечно, если шеф узнает, ничего мне не будет, разве что нагоняй устроит, но я не хочу, чтобы жена пронюхала, понимаете? Она-то думала, что я на работе. Домой я вернулся как обычно. Если она узнает, она ж меня со свету сживет. Она терпеть не может азартных игр, понимаете?

— А вам нравится играть по маленькой.

— А что такого? — воинственно осведомился он.

— Да нет, ничего.

— Жена не знает, что я тут, — сказал он. — Я ведь не здешний. Я ей сказал, что поеду в Брэдбери за запчастью для машины. У меня маслосборник забивается, фильтр новый нужен. Она не должна узнать, что я тут был, ясно?

Я вам сегодня утром из автомата звонил, когда с собакой вышел. Так что, сами понимаете, мне никак нельзя, чтобы это разошлось.

Я подумал о своем диктофончике. Я не испытывал ни малейших угрызений совести, но, если бы мистер Смит о нем догадался, я бы из него больше ни слова не вытянул. Впрочем, он явно был не из тех людей, которые способны заподозрить, что их записывают.

— Не волнуйтесь, мистер Смит, не разойдется, — утешил его я. Он снова вздрогнул.

— Слушайте, меня ведь на самом деле вовсе не Смитом зовут. Вы, наверно, и сами догадались, да? Просто, если вы не будете знать, мне так спокойней будет, понимаете?