Последний пассажир - Уилл Дин

Смит смотрит на Фрэнни.

– Что тебе: «Воздух» или «Разум»?

– Наверное, «Разум», – отвечает она. – Раньше я играла в шахматы на уровне графства. Сейчас готовлюсь к получению степени, и…

– Что вообще значит «Воздух»? – перебивает ее Смит. – Полет?

– Время вышло, – сообщает Губастая.

– Дэниел выбирает «Тело», – говорит Смит. – Каз решила, что займется «Водой». Я беру «Разум», а Фрэнни – «Воздух».

– Очень хорошо, – соглашается Губастая.

– Нет, я же выбрала «Разум»! – Фрэнни вскидывает палец вверх. – Мы договорились. Я…

– Уличная смекалка, – Смит постукивает себя по голове. – Не обижайся, Франсин, я уверен, ты отлично разбираешься в книгах, философии и всем остальном, но это азартная игра на заброшенном круизном лайнере. Я считаю, что у меня больше опыта.

Не совершила ли я ужасную ошибку? Нет, я все еще могу покинуть корабль в любое время. Я – законопослушный взрослый человек и налогоплательщик. Никто не может заставить меня остаться, это только так кажется.

– Задания выбраны, – сообщает Губастая. – Когда в любое время дня и ночи вы услышите звук корабельной сирены, от вас требуется бросить все дела и собраться здесь. На сбор предоставлено десять минут. Если вас не будет на месте через десять минут после сигнала, вы автоматически выбываете из игры и, следовательно, не сможете стать победителем или претендовать на приз. – Она на мгновение поджимает губы. – Хорошего вечера, пассажиры. Желаю вам семь футов под килем! [17]

Экран гаснет.

Глава 44

В тридцать лет я встречалась с парнем, который ставил меня перед ограниченным выбором. Предлагал выбор между двумя ресторанами или тремя фильмами. Майк был сантехником, на которого работали трое мужчин. Он был умным и заставлял меня смеяться. Я не сразу поняла, что он манипулирует мной, предоставляя странную, поверхностную независимость, но всегда на своих условиях. Он ставил условия и умело контролировал все, что мы делали вместе.

Поэтому я ушла от него.

– «Воздух»? – переспрашивает Фрэнни, когда мы выходим из центрального лобби и возвращаемся в свои каюты. – Как думаешь, что значит «Воздух»? Задержать дыхание на минуту? Я бы не хотела задерживать дыхание надолго. Что, если меня запрут в маленьком пространстве без воздуха, например в кладовке или в закрытом шкафу? Каз, я бы хотела поменяться заданиями, если ты не против. Боюсь услышать сирену.

Я беру ее под руку.

– Может, тебе просто придется ловить теннисные мячи, брошенные на палубу. Или наблюдать за птицами, когда мы подойдем ближе к берегу. Не паникуй, пока не узнаем факты.

Я говорю так, потому что это правда, но еще, как и Фрэнни, я боюсь задохнуться. «Воздух» – плохое задание. Но я имела в виду то, что сказала. Не совсем лукавлю. Эти задания могут означать тысячу разных вещей. Мы просто не знаем.

Когда папа лечился по программе «двенадцать шагов», он, в частности, повторял, что нужно научиться жить по-новому, с новыми правилами поведения. Ему так и не удалось придерживаться своих правил, но тогда я поклялась никого не бросать в одиночестве. Это было негласное обещание. Папа признался, что всю жизнь чувствовал себя одиноким. Он боролся со своей зависимостью и терпел неудачу в одиночку. Я решила, что не оставлю Джемму наедине с ее проблемами, и не оставила. Я обещала не бросать никого в беде наедине с их демонами. Фрэнни, Смит, Дэниел и я попали сюда вместе. Мы как команда переживали каждый странный день. Я не могу бросить их при первой же возможности. Мой отец нарушил свое обещание, а затем разбил его на тысячу мелких кусочков.

Я не поступлю так же.

Смит останавливается.

– Вы хоть представляете, сколько денег они на нас заработают? Пять миллионов – звучит неплохо, когда вы слышите эту цифру, но она сократится вдвое после уплаты налогов и других расходов. Медиакомпания, транслирующая передачи миллионам подписчиков с оплатой за просмотр, если шоу получит успех и станет популярным – соглашения о продаже, доходы от рекламы, сувенирная продукция, – сможет получить целое состояние. Настоящее состояние. Когда-то я знал агента по подбору талантов, племянника моего клиента, и он познакомил меня с этим миром. Люди, стоящие за таким реалити-шоу, могут зарабатывать десятки миллионов долларов. Еще больше, если это консорциум. И они зарабатывают на этом, не выходя из своих домов на берегу моря в Малибу и особняков на вершинах холмов в Голливуде. Мы буквально умираем от голода и жажды, а они заколачивают баснословные суммы.

– Мы уже в деле, – удаляясь, бросает Дэниел. – Не то чтобы у нас был большой выбор.

– Мы всё еще можем уйти, – предлагаю я. – Они дали нам этот шанс, но не могут удерживать здесь против воли. Так только кажется. Их контроль – иллюзия. Он требует, чтобы мы подыгрывали. Мы могли бы уйти все вместе.

Они не выглядят убежденными.

– Напоминает бои гладиаторов, – фыркает Смит. – Древний Рим. Колизей. Август, Нерон, Калигула, Адриан. Рабы сражались друг с другом насмерть, чтобы доставить удовольствие элите.

– Хлеба и зрелищ, – добавляет Фрэнни.

– Хлеб? – переспрашивает Смит. – Я бы обменял любые из этих часов на один-единственный ломтик черствого белого хлеба.

– «Panem et circenses», – цитирует Фрэнни. – Поверхностное умиротворение народа. По-моему, выражение приписывается Ювеналу, римскому поэту, родившемуся после Рождества Христова. Оно означает, что власть имущие остаются у власти, отвлекая внимание и дешево удовлетворяя самые низменные и насущные потребности масс. Нет необходимости в осмысленности или гражданском участии. Дайте им хлеб и зрелища, или в данном случае садистское шоу, устроенное на океанском лайнере, и эти массы останутся отрешенными, тихими и послушными. Сильные мира сего остаются сильными, а остальные остаются… ну, другими.

– Посмотрите, кто-то проглотил учебник истории, – фыркает Смит.

– Однако мы не сражаемся друг с другом, – возражаю я. – Это не похоже на бой гладиаторов в амфитеатре. Не забывайте, это всего лишь шоу. Боев не будет. Они голосуют, мы уходим, и жизнь продолжается.

В моем голосе нет уверенности, потому что я не знаю наверняка, что жизнь будет продолжаться так, как раньше, и нам не придется конкурировать друг с другом. Этот опыт сильно отличается от всего, с чем я сталкивалась раньше. Я привыкла быстро перечислять в уме заказы на пасту и молочные продукты, согласовывать смены персонала, разрабатывать новые рецепты, и у меня в памяти хранится график отпусков нашего коллектива. Но здесь я даже не могу предсказать, как пройдет следующий час.

– Я не уверен, – говорит Дэниел. – Подобный формат сработает только в случае нарастания конфликта. Конечно, Боб из Монтаны был в восторге, когда впервые увидел сбитую с толку кучку ничтожеств на пустом