Стеклянные крылья - Катрине Энгберг

интерната не удалось помочь пациентам. Тот психиатр, который…

– Петер Демант.

– Ты его знаешь?

– Пошли, Маслоу, пошли! – Мосбек покрутился, чтобы распутать поводок. – Я с ним несколько раз встречался. Непростой парень.

– Согласен. Но независимо от того, помог он пациентам «Бабочки» или нет, у него ведь нет повода убивать коллег? – Йеппе остановился и подождал Мосбека с собакой. – Ну и сами пациенты. Один из них, Исак, находится в психиатрическом отделении под круглосуточным наблюдением, еще одна, Мария, пропала – ее ищут. К тому же есть две медсестры и повар, которых мы найти не можем, плюс воспитатель, он погиб…

– Погоди, Йеппе. – Мосбек пригладил свободной рукой бороду. – Иногда мы слепо смотрим на все, что нам не известно. Давай начнем сначала – переключимся на то, что точно знаем… Убийца выбрал необычный метод. Смерть от потери крови – типичный для самоубийц метод, так обычно не убивают.

– Кстати, именно так юная девушка и покончила с собой – перерезала запястья, – вставили Йеппе.

– Хорошо, возможно, тут кроется связь. Комментарий от преступника. Насколько я понимаю, орудие убийства тоже необычное. Скарификаторами людей лечили, а не убивали. Рядом, Маслоу! У-у-умница.

Мосбек дал щенку лакомство и глупо улыбнулся.

– Где нашли тела?

– Городские фонтаны, озеро. Очевидно, трупы мы должны найти в воде.

– И о чем тебе это говорит, Йеппе?

– Ты о чем?

Мосбек раскрыл ладонь, будто показывая спрятанную там подсказку.

– Перниллу Рамсгорд нашли в ванне…

Йеппе тут же вспомнил, почему всегда звонил Мосбеку, когда дело не двигается с мертвой точки.

– В любом случае мне кажется, нужно рассматривать версию, что места, где вы нашли тела, – комментарии к самоубийству. Когда преступник оставляет тело в городе, он сильно рискует – его же могут увидеть. Третью жертву где-то здесь нашли, верно? – Мосбек остановился и кивнул в сторону здания на противоположной стороне Сёгаде. – Знаешь, что в том здании?

Йеппе бросил взгляд на большой фасад из желтого кирпича, который прорезали горизонтальные полосы красного. Над крышей возвышался зеленый медный купол.

– Какое-то отделение университета?

– Сегодня – да. Но до нулевых годов там была муниципальная больница. А вон то здание, – Мосбек показал на фасад, смотревший на озеро, – когда-то было известно как шестое отделение для лечения душевных и нервных расстройств. Другими словами, психиатрическое отделение.

Йеппе обернулся и оглядел Рыбий остров. Облака спустились на крыши домов и дальше, к воде, окрашивали все вокруг в темно-серый цвет и тянули в глубину. От острова больницу отделяли лишь несколько сотен метров.

– Значит, места, где нашли жертв, связаны с психиатрией. Иди сюда, Маслоу, сидеть!

Мосбек увел неугомонного щенка от навязчивого боксера.

– Это дело рук больного человека?

Мосбек вздохнул.

– Что такое больной человек, Йеппе? Ты сам-то здоров?

– Вполне здоров, чтобы людей не убивать, да.

– There is no health; physicians say that we, at best, enjoy but a neutrality.[19] – Мосбек вопросительно посмотрел на Йеппе. – Знаешь Джона Донна? Английский поэт эпохи барокко.

– У меня такого в списке прочитанного нет.

– Зря. «Анатомия мира» – это классика. Среди прочего Донн говорит следующее: «We are born ruinous…» «Больными мы рождаемся…»

Мосбек подыскивал слова.

– Смысл вот в чем: кто болен, а кто здоров? Можно приводить аргументы в пользу того, что любое отклонение от общественных норм – это болезнь. Но можно доказывать и обратное.

– Ты знаешь, о чем я…

– Да, я не придираюсь к словам. Просто в этой истории много мутной воды.

Йеппе скептически на него посмотрел.

– Да, извини, кажется, от темы воды никуда не денешься. Но как раз об этом и речь. Может быть, вода – символ очищения, а значит, возможна следующая интерпретация: у преступника мания чистоты – это лишь часть общей картины заболевания. Например, существует тесная связь между боязнью бактерий и обсессивно-компульсивным расстройством.

– То есть он психопат? – Йеппе выставил палец. – Как я вижу, ты в это не веришь.

– Нет, не обязательно. Убийства слишком хорошо спланированы, вплоть до мельчайших деталей, и действует он аккуратно. Чтобы оставить труп посреди Стрёгет, нужны расчет и смелость.

Мосбек сел на корточки и ласково погладил щенка.

– Так что за человек наш преступник – или преступница? Об этом можешь что-то сказать?

– Да, с осторожностью. Составлять профиль я не возьмусь. – Он поднялся и вытер собачью слюну о штанину. – Это человек невероятной силы духа. Три убийства за три дня – подобное предполагает наличие огромной мотивации, за которой стоят яркие эмоции. Думаю, преступник собирался с силами, если можно так выразиться. Долго планировал и копил гнев, который за всем этим и кроется.

– Согласен. Что еще?

– Хм-м… люди, которые решаются на насилие, как правило, имеют одно слабое место: одновременно чувствуют себя хозяевами мира и полными ничтожествами.

Они подвинулись, пропуская группу молодых солдат в спортивной одежде, которые быстро бежали вдоль озера: за плечами снаряжение, взгляд сосредоточен.

– Почему преступник оставляет жертв истекать кровью?

Мосбек смотрел на него чуть ли не извиняющимся взглядом.

– Ты прекрасно знаешь, Йеппе. Перед смертью они должны страдать.

Они снова вышли на дорожку. Приближающаяся головная боль давила Йеппе на глаза. Самый явный мотив был у Бо Рамсгорда. Он потерял дочь и открыто возлагал вину за это на тех людей, которые теперь погибали один за другим. К тому же алиби у него ненадежное. Это очевидно. И все-таки что-то тут не сходится – Йеппе никак не мог понять, что именно.

Он смотрел на мутную воду – на поверхность озера легли темные тени, помогая осознать слова Мосбека. Щенок вскочил и, виляя хвостом, прыгнул ему на ногу – Йеппе чуть не упал. Мы все больны с рожденья.

* * *

Эстер де Лауренти стучала по клавиатуре, даже не глядя на слова, мгновенно появляющиеся на экране. Ей наконец улыбнулась удача – не было времени подумать, поредактировать или сходить попи́сать. Она понятие не имела, откуда это все, – ее вдруг переполнили слова, которые, наваливаясь друг на друга, спешили оказаться на бумаге.

С небес на землю ее вернул звонок в дверь.

Она быстро подошла к входной двери и распахнула ее. На лестничной площадке стоял Ален – испуганно смотрел на нее, ошарашенный внезапностью.

Она подняла брови, словно нетерпеливо задавала вопрос, но он на несколько секунд застыл, ничего не говоря. В руках он держал ее тарелку, на нем были рыбацкий свитер и потертые джинсы, ноги снова босые. Он чересчур, даже раздражающе, красив, подумала она и, прежде чем осознать, что делает, взяла его за руку и втащила внутрь.

Когда дверь захлопнулась, они оказались в тесной прихожей –