Сергей Донской - В Россию с любовью

ГЛАВА 13

ПРИГЛАШЕНИЕ К ПУТЕШЕСТВИЮ

Тяжело волоча по полу шлепанцы, девушка вошла в комнату и сразу повалилась на диван. Она только что выкурила на балконе две сигареты подряд, никакого удовольствия от этого не получила и явно не знала, чем занять себя дальше.

Прическа у нее была составлена из мелких спиральных прядей, напоминая очертаниями голову сфинкса. Цвет волос однозначному определению не поддавался, словно их обладательница неоднократно экспериментировала с разными красками, так и не сделав окончательный выбор. На концах волос преобладал темно-желтый оттенок, по бокам они отливали рыжиной, а макушка обладательницы была темной. Поэтому, когда девушка называла себя темно-русой, никто с ней не спорил. Более подходящих вариантов все равно не было.

Зато с глазами девушки все было ясно — они были карими. Большие, красивые, но слишком круглые, по ее мнению. Попытки придать им восточный разрез с помощью косметических ухищрений были малоэффективными. Поэтому девушка имела обыкновение близоруко щурить глаза, особенно когда собеседник ей нравился. Кроме того, она приоткрывала рот, полагая, что вид у нее от этого становится вдвойне привлекательным, а не туповатым.

В этом лицедействе, если разобраться, не было никакой необходимости. Мужчины, молодые и старые, западали на девушку независимо от того, щурилась она или нет. Ее готовы были любить даже с плотно сомкнутыми губами, потому что они в ее внешности играли далеко не первостепенную роль. Обычно девушку начинали изучать с ног, потом обласкивали взглядами выше, а на ее мордашку смотрели в самую последнюю очередь. С такой фигурой она и совершенно безголовая пользовалась бы бешеным успехом у противоположного пола. Может быть, голова в некоторых случаях была даже помехой. Во всяком случае, язык. С ним девушка, как говорится, не дружила, а он отвечал ей полной взаимностью, нередко выдавая такое, что ей самой бывало неловко.

В настоящий момент она молчала, а потому выглядела очень милой и даже очаровательной, как это удается почти всем девушкам в девятнадцатилетнем возрасте без всяких усилий с их стороны. Крошечные, почти кукольные трусики плюс нежно-розовая маечка-топик — вот и весь наряд, который был на девушке. В общем, минимум одежды, такой же минимум комплексов и жизненного опыта. С таким арсеналом запросто можно затмить любую зрелую красавицу. А если ноги в придачу растут чуть ли не от пупа и грудь стоит торчком даже в положении лежа, то от ухажеров отбоя не бывает. Цвети и пахни себе и другим на радость!

Впрочем, девушка счастливой не выглядела, даже наоборот. Иногда ее пробирал мелкий озноб, и тогда она обнимала себя за опущенные плечи, изрыгая шепотом все известные ей ругательства. Кожа ее при этом покрывалась пупырышками, а под розовой материей маечки явственно обрисовывались соски величиной с две набухшие фасолины. Позы, которые принимала девушка, мечась на диване, только на первый взгляд казались соблазнительными. Приглядевшись, можно было заподозрить, что ее терзает изнутри какой-то неведомый недуг.

— У! — шипела девушка. — А! Вот же гадство какое! Задолбал меня этот колотун проклятый! Задолбал! Задолбал!

Причитая, она несколько раз ударилась затылком о диванный валик, но облегчения ей это не принесло. Зато когда в прихожей разразился пронзительной трелью телефон, она метнулась туда с такой неожиданной прытью, что едва не выскочила из своих легковесных тряпочек.

— Аллё?! — крикнула девушка в трубку. — Аллё!

— Регина? — донеслось оттуда. — Как жизнь молодая?

— Валетик! Ты!

— Валетиками ровесников своих сопливых зови, — охладил ее пыл деловитый мужской голос. — Сколько можно повторять?!

— Ладно, ладно, — заторопилась девушка, — Валентин… Слушай, ты когда наконец нарисуешься? Муторно мне в четырех стенах сидеть. Тошно.

— А ты книжку почитай. — Мужчина засмеялся. Даже на расстоянии ощущалось, что он только что сытно пообедал, выпив хорошей водки для аппетита.

— Книжку? — Регина тоже прыснула, будто услышала что-то необычайно смешное, и игриво поинтересовалась: — Может, мне еще вязаньем заняться? На курсах кройки и шитья, типа.

— Займись, — благодушно разрешил мужчина. — Только осторожно. Ручонки не исколи.

Странное дело, но, услышав последнюю фразу, Регина прямо-таки загарцевала на месте.

— Слушай, я уже не могу, — пожаловалась она. — Хреново мне. Ломает всю. Ты же говорил, что никакого… этого… побочного эффекта.

— Так оно и есть, — подтвердил Валентин с недоумением в голосе. — Ты уверена, что у тебя ломка?

— Да верняк! Кости ноют, язык еле во рту помещается.

— А ты его прикусить попробуй.

— Кончай подкалывать! Не до шуток мне…

— Н-да… Даже не знаю, в чем дело. Может, обычная простуда у тебя? Горло не болит?

Такое предположение вызвало у Регины саркастический смешок:

— Какая, на хрен, простуда! Какое горло! Кумарит меня, понимаешь? Вчера последнюю марку употребила, а сегодня места себе не нахожу… Хоть голову об кол чеши.

— Как ты сказала? — весело поинтересовался Валентин. — Голову? Об кол?

— Неважно, — поморщилась Регина, догадываясь, что сморозила какую-то глупость. — Подыхаю я, вот в чем проблема.

— Да уж, хорошего мало…

На другом конце провода раздалось продолжительное сопение, свидетельствующее о напряженной задумчивости собеседника. Наконец Валентин нерешительно кашлянул:

— Может, тебе «кислота» противопоказана, а? Такое, конечно, случается редко, но… — Помолчав еще немного, он решительно сказал: — Тогда тебе завязывать надо с этим делом, лапушка. Хотел сказать тебе, где небольшой запасец хранится, а теперь…

— Где? — Пальцы Регины хищно скрючились на пластмассовой трубке.

Перед отъездом Валентин оставил ей ровно семь безобидных на вид почтовых марок с изображением русалки. Оборотная сторона их была покрыта не клеем, а составом ЛСД. Слизав этот безвкусный слой, Регина надолго попадала в иное, райское измерение, а возвращаться в будничный мир ей с каждым разом становилось все труднее. Впервые она попробовала наркотик еще год назад, но был он тогда для нее слишком дорог и труднодоступен, чтобы увлекаться им всерьез. Колоться Регина брезговала и боялась, курение анаши ее почему-то не «цепляло», нанюхавшись однажды кокаина, она пережила наяву такие кошмары, что больше у нее не возникало желания «попудрить носик». В общем, она была создана для «кислоты», а «кислота» была придумана специально для нее. А у Валентина, как по заказу, всегда имелся под рукой ЛСД. Сам он в присутствии Регины никогда не баловался этим делом, утверждая, что она заводит его получше всякого наркотика. Но ее товаром снабжал регулярно, не забывая предупреждать, чтобы она не вздумала «путешествовать» в присутствии родителей.

До недавних пор Регина полагала, что употребление «элитного» наркотика несет в себе одни сплошные удовольствия, а неприятные моменты оставляла тем, кто плотно сел на иглу. Теперь выяснилось, что она сильно заблуждалась, но в данный момент это не имело никакого значения. Значение имела лишь очередная доза ЛСД.

— Где? — повторила она, ощущая во рту необычайную сухость. — Где твой запасец?

Некоторое время из трубки раздавались лишь слабые потрескивания, но, наконец, голос Валентина неохотно произнес:

— Помнишь плеер, который я тебе подарил перед отъездом?

— Помню, помню. — Регина чуть не подпрыгивала от нетерпения. — Ты еще сказал, чтобы я его пока не распечатывала. Сюрприз как бы.

— Теперь можешь распечатать, — вздохнул Валентин. — А потом возвращайся с подарком к телефону. Только бегом. Я на сотовом, между прочим. Денежки капают.

— Ага! Я мигом!

Уже догадываясь, что сюрприз ее ожидает и впрямь необыкновенный, Регина смоталась в свою комнату и порывисто вскрыла прозрачную коробку, в которой хранился изящный аппаратик для прослушивания лазерных дисков. Упакован он был в целлофановый пупырчатый мешочек, который девушка на ходу надорвала зубами.

— Что-то я не врубаюсь, Валентино, — пожаловалась она. — Плеер как плеер, ничего особенного… Тьфу! — она выплюнула себе под ноги клочок целлофана.

— Какой я тебе Валентино?! Заведи себе хомячка и ему давай свои клички дурацкие! — рявкнуло в трубке.

— Все, все! — торопливо сказала Регина. — Это случайно вырвалось. Так что с плеером?

— А с ним все предельно просто, — буркнул Валентин. — НЗ хранится в отделении для батареек… Нашла?

— Энзэ? — удивилась Регина, поддев ногтем пластмассовую крышечку. — Это что за фигня такая? Никогда не пробовала.

— НЗ — это неприкосновенный запас. У нас его «незабудкой» называют.

— У кого это, у вас? — Голос девушки подрагивал от любопытства, но вызвано оно было лишь неожиданной находкой и ничем другим. На ее ладонь легли десять прозрачных янтарных горошинок, вытряхнутых из миниатюрной цилиндрической коробочки. Она разглядывала их во все глаза, и рот ее постепенно наполнялся тягучей слюной.