Раймонд Чандлер - Спящая красавица

— Чтобы изменить сие, потребуется много труда,— заметил я.— С обеих сторон.

— Да, вы правы,— согласился он.— Но ведь кто-то должен начать. Благодарю вас за то, что пришли.

Выходя из кабинета Эндикота, в дверях я столкнулся с секретаршей, державшей толстую папку в руках. 

 Глава 30

Бритье и второй завтрак привели меня в сравнительно приличное состояние. Я поднялся в свою контору и вдохнул спертый воздух с запахом пыли. Открыв окно и впустив в комнату приятный аромат свежесваренного кофе из соседнего магазина, я сел за стол, набил трубку, раскурил ее и огляделся, откинувшись на спинку кресла.

— Хелло! — сказал я.

Обращался я к обстановке конторы: к трем зеленым ящикам с картотекой, к старому потертому ковру и креслу для клиентов да к люстре на потолке, на которой уже полгода лежат три высохших мотылька. Я беседовал с дверью из матового стекла, с темной мебелью, с подставкой для ручек на столе и с усталым-усталым телефоном. Я разговаривал с аллигатором, старым аллигатором по фамилии Марлоу, частным детективом в нашем маленьком процветающем сообществе. Не самым умным парнем в мире, зато дешевым. Он начал дело бедняком и кончит его таким же бедняком.

Я достал из ящика и поставил на стол бутылку «Олд Форестера», в которой оставалось почти треть. Да, «Олд Форестер». Кто подарил тебе эту бутылку с зеленой этикеткой, дружище? Уж конечно, не твой собрат по ремеслу. Наверно, какой-нибудь клиент. Когда-то у меня были клиенты.

И я снова вспомнил Орфамей. Возможно, мои мысли телепатически передались ей, потому что тут же зазвонил телефон и в трубке раздался ее голосок, звучавший, как при нашем первом разговоре.

— Я говорю из телефонной будки,— сообщила она.— Если вы один, я поднимусь.

— Валяйте.

— Вы, вероятно, сердитесь на меня?

— Ни на кого я не сержусь. Просто устал.

— Нет, сердитесь,—возразила она.— Но я все равно зайду к вам.

Она повесила трубку. Я откупорил бутылку, понюхал виски и передернулся. Все ясно. Если запах виски так действует на меня, значит, я измотался до предела.

Я убрал бутылку и встал, чтобы встретить Орфамей. Вскоре я услышал ее шаги в коридоре. Я узнал бы эти мелкие шажки из тысячи. Я открыл дверь, и она робко подошла ко мне.

Все исчезло: раскосые очки, новая прическа, шляпка, запах духов и прочие кокетливые уловки. Не было ни помады, ни украшений — ничего. Она выглядела так же, как в первое утро,— тот же строгий коричневый костюм, очки без оправы, квадратная сумка и та же улыбочка.

—' Я еду домой,— объявила она.

Орфамей проследовала за мной в кабинет и с чопорным видом уселась в кресле. Я тоже сел и посмотрел на нее.

— Значит, назад в Манхэттен,— сказал я.— Странно, что вас отпустили.

— Мне пора возвращаться.— Она поправила очки.— Я отвыкла от этих очков. Раскосые лучше, но доктору Пугсмиту они не понравятся.

Орфамей поставила сумку на стол и стала водить по нему пальцем. Все было точно так же, как во время нашей первой встречи.

— Не могу вспомнить, вернул я вам двадцать долларов или нет,— сказал я.— Мы столько раз перебрасывались ими, что я уже не помню.

— О, возвратили,— ответила она.— Благодарю вас.

— Вы уверены?

— Что касается денег, я никогда не забываю. А с вами все в порядке? Вам здорово от них досталось?

— От полиции? Да нет.

Она немного удивилась. Глаза ее как-то странно сверкнули.

— Вы, наверно, ужасно храбрый,— нерешительно произнесла она.

— Мне просто везет.

Я взял со стола карандаш и потрогал его кончик: он был достаточно острый,, но я не собирался им писать. Вместо этого я нагнулся над столом, подцепил карандашом ремешок сумки и подтянул ее к себе.

— Не трогайте ее.— Она протянула руку за сумкой.

Я усмехнулся и отодвинул сумку подальше от нее.

— Очень миленькая сумка,— сыронизировал я.— Подходит вам.

Орфамей откинулась на спинку кресла и улыбнулась, однако в глубине ее глаз таилось смутное беспокойство.

— Вы находите меня милой, Филип? По-моему, я самая заурядная.

— Я бы не сказал.

.— Правда?

— Конечно. Я считаю вас одной из самых необычных девушек, которых мне довелось встречать.

Я поставил сумку на край стола. Орфамей со смятением взглянула на нее, но тут же перевела свой взгляд на меня, продолжая улыбаться.

— Держу пари, что вы знали ужасно много девушек. Почему...— Она опустила глаза и снова стала чертить пальцем по столу.— ...Почему вы не женаты?

Я подумал о том, как много существует ответов на этот вопрос, и вспомнил всех женщин, которых любил. Нет, не всех, а некоторых из них.

— Допустим, у меня есть ответ на ваш вопрос,— размеренно произнес я.— Но он покажется весьма банальным. На некоторых женщинах мне бы хотелось жениться, но у меня не было того, в чем они нуждались. На других не надо было жениться, я просто соблазнял их.

Орфамей покраснела до корней своих мышиных волос.

— Вы иногда говорите ужасные вещи.

— Это случалось с самыми милыми женщинами. То, о чем я говорил.

— Прошу вас, замолчите.— Она посмотрела на стол, затем не торопясь проговорила: — Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о том, что случилось с Оррином. Я не знаю, как отнестись к этому.

— При нашей первой встрече я сказал вам, что он, вероятно, сошел с рельсов. Помните?

Орфамей кивнула.

— Виновата в этом неподходящая семейная обстановка,— продолжал я.— Видимо, у вашего брата было сильно развито чувство собственного превосходства, а жил он в семье, где подавлялись желания и воля. Это я понял с ваших слов. Не стану вдаваться в психологический анализ, но мне казалось, что ваш брат может пойти очень далеко, если вступит на преступный путь. Кроме всего прочего, в вашей семье все крайне нуждались в деньгах, все, кроме одного ее члена.

Она улыбнулась. Меня позабавило, что она подумала, будто я имею в виду ее.

— Хочу задать вам один вопрос,— сказал я.— Ваш отец был вторично женат?

— Да,— снова кивнула она.

— Тогда все ясно. У Лейлы была другая мать. Это меня вполне устраивает. Скажите мне еще кое-что.

В конце концов, я работал для вас за очень низкий гонорар.

— Вам заплатили,— резко заметила она.— И очень хорошо заплатили. Вы получили деньги от Лейлы. И не ждите, что я назову ее Мэвис Уэльд.

— Вы не знаете, заплатили мне или нет.

— Ну...

Наступила длинная пауза. Ее взгляд снова метнулся к сумочке.

— ...Так или иначе вам заплатили.

— Ладно, оставим это. Почему вы мне сразу не сказали, что Мэвис Уэльд ваша сестра?

— Мне было стыдно. И мама и я стыдимся такого родства.

— А Оррин не стыдился?

— Оррин?

Опять небольшая пауза и взгляд в сторону сумки. Меня это заинтриговало.

— Ну, он долго жил здесь и привык ко всему,

— Сниматься в кино не позорно.

— Дело не в этом...— поспешно начала она, и в глубине ее глаз что-то блеснуло, но тотчас же исчезло.

Я раскурил трубку. Я слишком устал и не мог выказывать эмоции, даже если они и были у меня.

— Знаю. Или, во всяком случае, догадываюсь. Каким образом удалось Оррину выведать о Стилгрейве такие вещи, что даже копам было не под силу найти?

— Не имею понятия,— медленно ответила Орфамей, осторожно подбирая слова.— Может быть, от доктора Лагарди.

— О, конечно,— широко улыбнулся я,— они ведь старые друзья. Общий интерес к колющему оружию.

Орфамей внимательно смотрела на меня. Ее лицо стало казаться изможденным и неприятным.

— Когда вы так говорите, то просто отвратительны,— заметила она.

— Очень жаль,— ответил я.'— Если бы все оставили меня в покое, у меня был бы чудесный характер.

Я подвинул к себе ее сумку и стал неторопливо открывать.

— Милая сумочка.

Орфамей вскочила и попыталась вырвать ее из моих рук.

— Отдайте!

Я уставился ей в глаза.

— Вы собрались вернуться в Манхэттен, штат Канзас, верно? Уже купили билет?

Она медленно села и сжала губы.

— О’кей, я не собираюсь задерживать вас,—продолжал я.— Меня только интересует, много ли денег вы выжали?

Орфамей заплакала. Я открыл сумку и просмотрел ее содержимое. Ничего существенного там не было, пока я не добрался до отделения на «молнии». Оттуда я извлек пачку новеньких банкнот и пересчитал их. Десять сотенных — ровно тысяча. Неплохая сумма на дорожные расходы.

Наклонившись, я постучал ребром пачки о стол. Орфамей сидела молча, глядя на меня мокрыми глазами. Я достал из сумки платок и перебросил ей. Она вытерла слезы, не спуская с меня глаз. Один раз приглушенно всхлипнула.

— Эти деньги дала мне Лейла,— сказала она.