Разоблачение Оливера Райана - Лиз Ньюджент

того, что Элис исчезнет. Она всё так же жила дома из-за Юджина, и это Сьюзен, а не Элис охладела в дружбе, потому что начала встречаться с Дейвом.

С руками у Элис было всё в порядке. Я помню ту скульптурную штуковину, которую она сделала на день рождения Сьюзен, – вроде керамической статуэтки лебедя. Я тут же сказал ей, что это так круто, что запросто можно продать. Она улыбнулась мне.

Тогда я впервые понял, что она и близко не подойдет к монастырю. Эта ее улыбка была такой, немного вызывающей. Наверное, годы в художественном колледже вытряхнули из нее монашку. Хотя она по-прежнему одевалась очень скромно, и я не уверен, что в колледже у нее было много парней. И вообще кто-то был. Наверное, эти парни пугали ее своей наркотой и громкой музыкой.

Через несколько лет Сьюзен уехала за Дейвом в Лондон, устроилась на работу в больницу поварихой, в конце концов вышла замуж. И после этого больше не возвращалась сюда. Сейчас она всё еще там, замужем за Дейвом-Самоделкиным, мать четырех взрослых детей. Чизвик. Произносится: Чиииз-уууик!

В то время я выучился на механика и работал в гараже моего дяди Гарри. У меня завелись кое-какие деньжата. Я снял квартиру в городе. Была у меня и машина. Классная тачка, «Форд-Гранада». Самое то, чтобы производить впечатление на девушек. Теперь, когда Сьюзен уехала, а я жил в городе, то редко встречал Элис. Изредка, приезжая навестить маму, видел ее, ведущую Юджина за руку в местный магазин. Мне казалось, они слишком возятся с ним. Может, он лучше научился бы заботиться о себе, если б его так не опекали.

Мама сказала, что у Элис была какая-то работа, типа картинки для календарей рисовать, что-то такое. Она сказала, что одну из комнат в доме она превратила в «студию». В этом доме были комнаты, которые не использовались годами, так что почему бы нет.

Потом мама сказала, что мне стоит пригласить Элис на свидание. Это меня немного изумило. Она была с Авеню. Я жил на Виллах. Мама сказала, что непохоже, будто кто-то другой собирается пригласить ее, так что я могу попробовать. Не думаю, что мама имела в виду, что у нас будет большой роман и всё такое; просто, что Элис было бы неплохо проводить с кем-то время, и вообще это будет любезно с моей стороны. Сам-то я не был в этом уверен. Мне тогда исполнилось двадцать восемь, ей чуть меньше. Такая тихоня – я не знал, о чем с ней говорить, к тому же не был уверен, что мы сможем выбраться куда-нибудь без Юджина, но мама настаивала. Будто это проявление милосердия. Но это точно не было актом милосердия. По крайней мере, не для меня. Мне-то она всегда нравилась.

Позвонив в ее дверь, я почувствовал, что нервничаю. Это было немного необычно для меня. Обычно я держу себя в руках в любой ситуации. Просто я ее совершенно не знал, хотя мы были знакомы всю свою жизнь. Она была непохожа на девушек, с которыми мы барахтались на заднем сиденье «Гранады».

Она открыла сама, Юджин стоял позади нее в коридоре. Я не знал, что сказать. Мне было, типа, неловко. Но она снова улыбнулась этой улыбкой. Господи, какая же у нее милая улыбка. Я спросил, не хочет ли она прокатиться со мной в воскресенье, прогуляться по пляжу в Киллини, а затем выпить чашечку чая в кафешке. Она спросила, имею ли я в виду их с Юджином или только ее. Я сказал «только тебя». Тогда она улыбнулась и сказала, что это отличная идея, и мы договорились, что я заберу ее в три часа в воскресенье.

В субботу я вымыл машину и постригся. Помню это, потому что парикмахер зацепил мне ножницами левое ухо. После этого я перестал к нему ходить. Сидя с перевязанным ухом рядом с Элис и пытаясь поддержать разговор, я чувствовал себя придурком. Она накрасила губы и надела коричневое платье с цветами. Очень милое. Разговаривать с ней оказалось легче, чем мне казалось, хотя о чем именно мы говорили, я не помню. На самом деле, в основном говорила она. Пока мы пили чай в кафе, я использовал возможность хорошенько ее разглядеть. Довольно привлекательная, но не в голливудском стиле. Она никогда не красилась в блондинку, как те актрисы. В конце концов почти все они становятся блондинками. Из тощей угловатой девицы она превратилась в девушку со всеми нужными округлостями, пополнев как раз где надо. Вовсе не толстая, уверяю вас. Довольно стройная. Ее лицо будто озарялось всякий раз, когда она улыбалась, а потом, заметив, что я смотрю на нее, она краснела и переплетала пальцы друг с другом. Тогда я понял, что Элис мне действительно нравится.

Она спросила, не могу ли я научить ее водить машину. Боже мой, конечно!

Вот так всё и началось.

Уроки эти стали откровенным ужасом. Она была чудовищно плохим водителем. После первого урока мне пришлось менять решетку радиатора машины – моей радости и гордости. И я боялся за себя даже больше, чем за машину. Но оно того стоило. Она стала более непринужденной со мной, не прочь и поболтать. Всё еще застенчивая и всё такое, и кокетливой ее тоже назвать было нельзя, но нам было весело вместе, и потом мы часто шли пить кофе с пирожными. Сьюзен не ошиблась по поводу того, что она любительница поесть. Я немного беспокоился, что ее мать будет настроена против меня, потому что, ну, знаете, Виллы, Авеню, всё такое. Но, надо отдать ей должное, она была очень мила со мной, а Юджин всё время хотел заняться со мной армрестлингом. Я тоже полюбил его. Не его вина, что он был таким особенным, но его манера ржать, как осел, казалась мне очень смешной, хотя я и не знал, над чем он смеется. Уверен, что и он тоже.

В конце третьего урока я поцеловал ее и попросил выйти за меня замуж. Элис рассмеялась, но поцеловала меня в ответ, что было уже неплохо. Так у нас начались уже настоящие свидания, но мое предложение она больше не вспоминала. Думаю, решила, что я шучу, но это было не так. Какое-то время у меня не хватало смелости спросить ее снова. Я уже знал ее лучше, чем любой другой в то время.

Мне казалось, что мы с Элис подходим друг другу, хотя, наверное, остальные думали иначе. Мы ходили