Сладкая смерть - Николай Иванович Леонов

сам умею. И, наконец, меня совсем не устраивает это авто, которое прямо кричит: «Я — полицейская машина!» Мне такая реклама не нужна. У вас не найдется чего-нибудь попроще, незаметнее?

— Попроще? — Теребякин развел руками. — Но мы всем гостям предоставляем такие авто, и пока что никто не отказывался. Вы точно хотите простую машину? Какую-нибудь «Гранту» или даже «Калину»? А то потом Павел Викентьевич меня ругать будет…

— Павел Викентьевич — это Черкасов, да? — уточнил Гуров. — Точно тебе говорю: ругать он тебя не будет. Потому что мне нужна именно самая простая машина. Лишь бы она была в приличном состоянии, не ломалась по дороге.

— Тогда… — задумался капитан. — Тогда вам нужно что-то вроде…

Он двинулся вдоль машин, стоявших в гараже, и остановился возле одной из них. Это была «Гранта» черного цвета, со слегка помятым правым крылом.

— Эта машина у нас уже год, — объяснил капитан. — Как видите, она немного помялась на одной операции. Но ходовая часть в хорошем состоянии, ездить она будет, это я обещаю.

— Вот и отлично, — отвечал Гуров. — Давайте ключи, а также адреса и телефоны семьи Кашкина и кондитерской фабрики.

— Вот все адреса и телефоны, которые могут вам понадобиться, — сказал капитан, передавая сыщику листок из блокнота. — А вот ключи. Но вам точно не нужен водитель?

— Совершенно точно, — заверил Гуров. — Так что можете открывать ворота, и я поеду.

Теребякин открыл ворота гаража, и Гуров выехал на улицу. Впрочем, далеко он не уехал. Отъехал метров двести, припарковался возле тротуара и достал телефон. Ведь ему нужно было условиться о двух встречах. Он запланировал увидеться сначала с вдовой убитого директора, а затем с его заместителем, который теперь, очевидно, возглавил фабрику.

В листке, который ему вручил капитан Теребякин, значилось, что вдову погибшего директора зовут Надежда Прокофьевна. Гуров набрал ее номер и стал ждать. Ждать пришлось довольно долго. Наконец он услышал в телефоне тихий женский голос:

— Да, я слушаю…

Сыщик представился, объяснил, что ему нужно встретиться с вдовой, выяснить несколько вопросов, связанных с гибелью ее мужа. Было заметно, что Надежда Кашкина была совсем не рада приезду гостя из Москвы, необходимости встречаться с ним. Но она привыкла к тому, что полицию нужно слушаться. Поэтому она ответила:

— Даже не знаю, что бы я могла вам рассказать… Ведь я все рассказала тому капитану, который ведет это дело. Но если вы считаете, что так нужно, то приезжайте. Я сижу дома, встречу вас.

Гуров еще раз взглянул на адрес Кашкина, записанный на листке, и ввел данные в навигатор. Ехать ему пришлось далеко. К его удивлению, навигатор привел его в тот самый район города, в котором была расположена и гостиница «Чусовая», где он остановился.

Дом директора кондитерской фабрики производил внушительное впечатление. По высоте он лишь немногим уступал гостинице, а по роскоши отделки превосходил ее. У ворот Гурова встретил охранник, который и проводил его в дом, а там — в большую, богато обставленную гостиную. Там его ждала женщина лет пятидесяти пяти, когда-то, видимо, привлекательная, но преждевременно постаревшая.

— Я вас слушаю, — сказала Надежда Кашкина, указав гостю на стул. — Хотя я уже сказала все, что знала…

— У меня всего несколько вопросов, — отвечал сыщик. — Скажите, Надежда Прокофьевна, в тот день, 16 сентября, ваш муж с утра собирался на охоту?

— Ничего он не собирался! — ответила вдова, и в ее голосе прозвучало возмущение. — На работу он собирался, как обычно. Потому что была пятница, и он считал, что пятница — это вовсе не выходной, обычный рабочий день. Так что он, как всегда, позавтракал, оделся, тут за ним пришла машина, и он уехал.

— Во сколько это было?

— Леша всегда уезжал в одно и то же время — в половине девятого. И в тот день в это время уехал.

— Его возил водитель?

— Да, Леша не очень любил сидеть за рулем. Предпочитал, чтобы его Толик возил.

— Толик — это его персональный водитель?

— Да, Толя Сергиенко. Он уже лет восемь Лешу возит. До этого другой водитель был, Григорий Петрович, но он уже совсем старый стал, на пенсию ушел, тогда Леша пригласил Толю.

— А на обед муж приезжал домой? Или он обедал на работе?

— Всегда на работе обедал. У нас не было заведено, чтобы он домой заезжал. С работы он возвращался уже вечером, часов в восемь, редко позже. И уже тогда садился ужинать.

— То есть ваш муж любил семейную кухню? Ему нравилось, как вы готовите?

— Не то слово! — воскликнула Кашкина, и на ее глазах показались слезы. — Я очень даже неплохо готовлю, и Леша это очень ценил. Никогда ужинать в другое место не уезжал.

— Вот прямо никогда? — усомнился сыщик. — Все-таки он был директором, у него наверняка бывали разные деловые встречи… А они обычно проходят где-нибудь в ресторанах…

— Да, иногда и такое бывало, что он где-то по делам задерживался, — призналась Кашкина. — В таком случае он всегда мне звонил, предупреждал: так, мол, и так, я задержусь…

— А в тот день как было? В обед муж не приезжал?

— Нет, я же сказала, он в обед никогда не приезжал.

— А потом? Если он поехал на охоту, ему нужно было переодеться, ружье взять… Он заезжал домой?

— В том и дело, что нет! — воскликнула вдова. В волнении она даже встала с кресла, чувства распирали ее. — Мне этот капитан, когда сюда приходил, все твердил: «Вы, наверное, не помните или отвлеклись, а Алексей Викторович наверняка возвращался домой…» Как же я могла отвлечься? Я всегда знаю, что у меня дома происходит. Не приезжал Леша в тот день и вечером не приехал. И не позвонил, как всегда делал. Это мне уже потом, часов около девяти, позвонили из милиции, сказали: так, мол, и так…

— Но как же он мог поехать на охоту без ружья? — удивился Гуров. — Можно не переодеться, в деловом костюме по кустам ходить, хотя это неудобно. Но без ружья никак нельзя! После того как вам сказали о смерти мужа, вы искали в доме его ружье?

— Нет, ничего я не искала, даже не подумала об этом, — призналась вдова. — Не до того мне было. Я никак не могла осознать, как же это: вот утром ушел — и все… Уже на другой день, когда полиция пришла, стала все смотреть, я им открыла шкаф, где Леша ружье держал…

— И что же? — ожидая ответа на этот крайне важный вопрос, Гуров даже подался вперед. — Ружье было в шкафу?

— Нет, не было его там, — отвечала вдова. —