Друг большого человека - Ирина Семеновна Левит

Не то что боятся, но… скажем так, не решаются. И мэр не настаивает, поскольку именно с этими людьми работать надо очень и очень тонко.

– Вы меня интригуете, – признался Казик. – Эти люди – члены семьи Бузмакина?

– Нет. С членами семьи как раз все ясно. Я говорю о сотрудниках Аппарата мэра.

– Аппарат – это что? – не понял Аркадий Михайлович.

– Да-а-а… – покачал головой Дмитрий Данилович. – Вы действительно очень далеки от чиновного мира. Но я вам объясню. Аппарат – это группа сотрудников, которые непосредственно работают на мэра: прежде всего секретари и помощники, иногда пресс-секретарь и советники. У Романцева пресс-секретаря нет, а советник имелся только один – Бузмакин. У мэра есть заместители, большие люди, но у каждого из них свой конкретный участок работы. Кто-то, к примеру, отвечает за политические вопросы, кто-то за экономические, кто-то за социальные… А сотрудники Аппарата отвечают непосредственно за работу мэра. Именно они – самый ближний круг, самые доверенные люди. И очень часто – самые влиятельные. В чиновном мире это все хорошо знают, а потому к Аппарату относятся по-особому. Так вот, местные правоохранители прошерстили весь город и всю мэрию, но пока не подступаются к Аппарату. Романцев заявляет, что сотрудники Аппарата, как жена Цезаря, вне подозрений. Однако заявлять – это одно, а думать… Романцев не верит, что к убийству его самого близкого друга имеет отношение хоть кто-то из его самых близких сотрудников. Но он хочет получить четкие доказательства. И при этом, как говорится, не вынести сор из избы. Вот почему он не желает доверять это дело ни местным следователям, ни кому-либо из своего города. Ему нужен совершенно посторонний надежный человек, который…

– Минуточку! – перебил Казик. – Насколько я понял, с моей помощью мэр хочет убедиться в абсолютной чистоте и невинности своего Аппарата. Но если я правильно понимаю вас, с моей помощью вы хотите добиться несколько иного?

– Да, я хочу, чтобы вы попытались найти убийцу.

– В одиночку? В чужом городе? Без связей и знакомств?! Пользуясь лишь тем, что руководитель следственного комитета встретит меня с цветами, а мэр с объятиями? Вы преувеличиваете мои возможности, дорогой Дмитрий Данилович!

– Надеюсь, не преувеличиваю, дорогой Аркадий Михайлович. К тому же в Градовске, как я вам уже сказал, вас встретит человек, который вам будет во всем помогать. И отсюда с вами поедет человек, который, поверьте, тоже очень хорошо знает свое дело. И если вы меня станете уверять, дескать, у вас дома масса дел, я вам отвечу, что в вашем университете идет сессия, свои экзамены вы уже приняли, впереди каникулы, а что касается вашей частной практики… – Сафьянов взял бумажную салфетку и быстро вывел на ней цифры, – я заплачу гораздо больше, чем ваши клиенты.

Казик глянул на цифры и вытаращил глаза.

– Полагаю, это достойная плата за ваши труды? – Дмитрий Данилович едва заметно улыбнулся.

– Более чем, – вздернул уголки губ Аркадий Михайлович.

– Но самое главное, – уже без улыбки сказал Сафьянов, – что вы окажете невероятную услугу человеку, который крайне заинтересован найти убийцу. Впрочем, вы ведь и сами считаете, что убийца всегда должен быть найден, и никогда не отказываетесь помочь в столь благородном деле?

– Я не могу гарантировать вам положительный результат. Но… – Казик вздохнул. – Я постараюсь.

– Огромное спасибо! – с чувством произнес Сафьянов. – Тогда, если не возражаете, проедем в мой офис. Я познакомлю вас с отличным парнем, который станет вашим компаньоном.

Поначалу «отличный парень» произвел на Аркадия Михайловича воистину пугающее впечатление. Некто почти двухметрового роста с широченной грудью, необъятными плечами и могучей шеей. Выражение «качок» для него было слишком нежным определением. Аркадий Михайлович задрал голову и с внутренним страхом уставился на то, что венчало эту гору. По идее, наверху должна была лежать каменная глыба с грубо выточенным барельефом, однако это было хоть и крупное, но вполне симпатичное лицо с ямочкой на подбородке и выразительными синими глазами, которые смотрелись особо ярко в сочетании с темными, аккуратно подстриженными волосами.

– Познакомьтесь, – сказал Сафьянов, – Игорь Анатольевич Вандовский.

– Как, простите? – переспросил Аркадий Михайлович.

– Ван-дов-ский, – повторил великан по слогам и улыбнулся, отчего ямочки образовались уже и на щеках. – А вам, наверное, показалось, что Ван-дамм-ский?

– Ассоциации… – Казик тоже улыбнулся, при этом несколько смущенно.

Он никогда не был поклонником американских боевиков, но кто же не видел фильмов с Жан-Клодом Ван Даммом? Новый знакомый, по крайней мере фигурой, вполне мог соперничать.

– Да ничего страшного! У многих ассоциации с Ван Даммом. Потому и прозвище мне дали ВанДамский. Причем Дамский – самое забавное. Но я к этому отношусь с юмором.

– У нас Игорь Анатольевич вообще человек с юмором. Так что вам, Аркадий Михайлович, с ним ни скучно, ни трудно не будет. А будет очень даже удобно, – заверил Дмитрий Данилович.

– Это точно, – подтвердил Вандовский-ВанДамский. – Я и чемодан ваш без проблем подхвачу, и в ресторане компанию достойную составлю. Так что не беспокойтесь.

«А по части реальной работы как насчет достойной компании?» – прикинул Казик и внимательно посмотрел в ярко-синие глаза. Глаза были усмешливыми, но при этом умными.

Глава 3

Вячеслав Васильевич Романцев любил свой кабинет. И прежде всего окно – огромное, изогнутое в виде фонаря, открывающее обзор сразу на три стороны. Те, кто в конце семидесятых годов проектировали пристройку к старому зданию, наверняка надеялись на стремление высшего начальства к панорамному видению. А те, кто в тридцатые годы реконструировали основное здание под нужды партийно-советского руководства города, явно оценили очень удачный выбор предшественников – членов Общества промышленников, которые еще в девятнадцатом веке выбрали для своей, как бы сейчас сказали, штаб-квартиры, самую высокую точку на самом высоком холме Градовска.

Отсюда, с этой самой «точки», город просматривался на многие километры, и, стоя у окна, Вячеслав Васильевич почти всегда испытывал совершенно особое чувство – большой власти и большой ответственности. Порой это чувство его вдохновляло и окрыляло, порой давило и угнетало, но ни разу не породило желания отказаться от власти и от ответственности.

Он любил этот город – как любят счастливое детство. Его детство было действительно счастливым и прошло именно здесь, в микрорайоне, расположенном между двумя заводами – металлургическим и горного оборудования. Ведомственные дома, в основном деревянные трехэтажки, окруженные небольшими двориками, стояли по соседству, но мальчишки все равно делили территорию на «металлургов» и «горняков», периодически выясняя отношения, кто круче. Порой дело доходило до серьезных ссор, а то и драк, однако родителей в такие разборки обычно никто не впутывал – это, по негласным