Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот - Май Шёвалль

Ознакомительный фрагмент

Проснулся он вовремя и успел пересесть в Халльсберге. Свинцовый привкус во рту появился снова, Бек выпил три стакана воды, но избавиться от него так и не смог.

В Муталу он приехал в половине одиннадцатого, дождь уже прекратился. Бек был здесь впервые, в вокзальном киоске он купил пачку сигарет «Флорида», местную газету и поинтересовался, как пройти к городской гостинице.

Гостиница находилась на главной городской площади, в нескольких кварталах от вокзала. Короткая прогулка немного взбодрила Бека. В гостинице он вымыл руки и выпил бутылку минеральной воды, которую купил у швейцара. Несколько минут стоял у окна и разглядывал площадь со статуей, изображающей, как ему казалось, очевидно, Бальцера фон Платена[3]. Потом он направился в полицейский участок. Плащ надевать не стал, потому что участок находился на противоположной стороне улицы.

У входа он назвал свое имя дежурному, и тот направил его в кабинет на первом этаже. На двери висела табличка с надписью «Ольберг».

Мужчина, сидящий за письменным столом, был широкоплечий, коренастый, уже начавший лысеть. Синий пиджак он повесил на спинку стула и пил кофе из бумажного стаканчика. На краю полной окурков пепельницы медленно догорала сигарета.

У Мартина Бека была привычка проскальзывать в дверь незаметно, что многим действовало на нервы. Некоторые коллеги утверждали, что он обладает умением оказываться в комнате одновременно со стуком снаружи в закрытую дверь.

Мужчина за письменным столом тоже казался несколько ошеломленным, он поставил бумажный стаканчик на стол и поднялся:

– Меня зовут Ольберг.

Он вел себя выжидательно. Мартин Бек видел это и знал, почему он так поступает. Бек – специалист из Стокгольма, а мужчина за столом провинциальный полицейский, который не знает, как себя дальше вести. Последующие две минуты могут оказаться решающими для их дальнейшего сотрудничества.

– Не возражаешь, если мы будем на «ты»? Как тебя зовут по имени? – спросил Мартин Бек.

– Гуннар.

– Чем занимаются Кольберг и Меландер?

– Не имею понятия. Вернее, не помню.

– Они, наверное, выглядели так, словно собирались разделаться с этим делом в два счета?

Ольберг пригладил редеющие волосы, потом криво ухмыльнулся и сел во вращающееся кресло.

– Примерно так, – кивнул он.

Мартин Бек уселся напротив, вынул сигареты и положил их перед собой на стол.

– Ты выглядишь уставшим, – сказал он.

– У меня накрывается отпуск.

Ольберг опорожнил бумажный стаканчик, смял его и бросил под стол, ухитрившись при этом попасть в корзину.

На письменном столе был ужасный беспорядок. Мартин Бек вспомнил свой собственный стол в полицейском участке округа Кристинеберг. Тот выглядел совершенно по-другому.

– Ну, – сказал Бек, – есть какие-нибудь новости?

– Абсолютно никаких, – ответил Ольберг. – Прошла уже неделя, а нам по-прежнему не известно ничего, кроме того, что сказали врачи.

По старой привычке он перешел на официальный тон.

– Смерть наступила в результате удушения. Имеются признаки грубого изнасилования. Преступник очень жестокий. Возможно, сексуальный маньяк.

Мартин Бек рассмеялся и встретил недоумевающий взгляд Ольберга.

– Ты сказал: «Смерть наступила…» Я тоже иногда так выражаюсь. Что ни говори, а нам все-таки приходится писать слишком много официальных служебных документов.

– Это плохо. – Ольберг вздохнул и почесал голову. – Мы выловили ее восемь дней назад, – сказал он, уставившись в стол, – и до сих пор не продвинулись ни на сантиметр. Не знаем, кто она такая, у нас нет ни одного подозреваемого, и нам неизвестно, где это произошло. Мы не нашли ничего, что бы имело к ней хотя бы какое-нибудь отношение, абсолютно ничего.

4

– Смерть наступила в результате удушения, – повторил Мартин Бек.

Он сидел за столом и рассматривал фотографии, которые Ольберг выгреб из кучи бумаг. На фотографиях были изображены шлюз, труп на клеенке и на столе в морге.

Мартин Бек положил фотографию, которую держал в руке, перед Ольбергом и сказал:

– Нужно обрезать и немного подретушировать это фото, здесь она выглядит получше. Потом придется обойти один дом за другим. Если она местная, должен же кто-нибудь ее узнать. Сколько человек ты можешь для этого выделить?

– Максимум троих, – сказал Ольберг. – Нас тут слишком мало. Трое в отпуске, а один в больнице со сломанной ногой. Кроме советника полиции, Ларссона и меня, в полицейском участке восемь человек.

Он посчитал на пальцах.

– Да, в том числе одна женщина. К тому же кто-то должен заниматься и текущими делами.

– В худшем случае нам придется тоже подключиться. Это займет кучу времени. Кстати, а как тут у вас обстоят дела с разными извращенцами, маньяками?

Ольберг задумчиво постукивал по зубам карандашом. Потом он выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда лист бумаги.

– Одного мы допросили. Его задержали позавчера в Линчёпинге, но у него есть алиби на всю неделю. Это донесение от Блумгрена, он занимался всеми лечебницами.

Бумагу Ольберг положил в зеленую папку.

Минуту они сидели молча. У Мартина Бека начал побаливать желудок, он вспомнил вечные разговоры жены о регулярном питании. Вот уже почти двадцать четыре часа, как он ничего не ел.

Воздух в кабинете был тяжелым, почти осязаемым. Ольберг встал и открыл окно. Где-то рядом работало радио, они услышали сигналы точного времени.

– Час дня, – сказал Ольберг. – Если хочешь есть, я могу попросить, чтобы нам что-нибудь принесли. Лично я голоден как волк.

Мартин Бек кивнул, и Ольберг поднял трубку. Через минуту раздался стук в дверь, вошла девушка в синем халатике и красном фартуке и принесла поднос с едой.

Мартин Бек съел бутерброд с ветчиной и выпил несколько чашек кофе.

– Как, по твоему мнению, она туда попала? – спросил он.

– Не знаю. Днем у шлюзов всегда много народу, вряд ли это могло произойти средь бела дня. Возможно, ее бросили в воду с берега или волнолома, а завихрения от пароходных винтов утащили ее дальше от берега. Ее могли сбросить в воду и с судна.

– Какие суда проплывают через эти шлюзы? Небольшие грузовые суда и частные яхты?

– Яхты тоже, но их немного. В основном грузовые. Пароходы. Ну и, естественно, экскурсионные пароходики «Диана», «Юнона» и «Вильгельм Там»[4].

– Может, поедем к шлюзам? – предложил Мартин Бек.

Ольберг встал, взял отобранную Беком фотографию и сказал:

– Поедем. По дороге я отдам это фото в лабораторию.

Было уже почти три часа, когда они вернулись из Буренсхульта. В шлюзах было оживленное движение, и Мартин Бек предпочел остаться на берегу среди отдыхающих и рыбаков наблюдать за судами.

Он поговорил с экипажем землечерпалки, побывал на самом конце волнолома и долго разглядывал шлюз. По озеру Бурен шла галсами