Шам - Виталий Фёдоров

грозно покрикивал на пытающихся нагрести в тарелку слишком много вкусняшек.

Огромный, толстый бело-чёрный кот важно расхаживал среди столов, снисходительно принимая подношения.

– Гитлер, колбасу будешь? – молодой парень с «ирокезом» на голове, не из кандидатов, опустил руку с кусочком «варёнки». Кот, степенно обнюхав подношение, аккуратно взял колбасу и неспешно, с достоинством съел. Характерные чёрные пятна на лбу и под носом не оставляли сомнений, откуда взялось прозвище.

– Надо бы в темпе, а то сейчас душ займут! – предложил Антон, одновременно пытаясь намазать маслом печенье. – Сука!

Попытка не удалась – прочность смёрзшегося до каменного состояния кусочка пальмовой гадости оказалась выше прочности печенья, и последнее раскрошилось в руках.

Как вскоре выяснилось, Шарьин переоценил любовь временных товарищей к гигиене – помимо их троицы, в душ после завтрака поспешили человек пять, не более.

Восьмичасовое построение вместо Вагая возглавил Туер, оставив причины неразъяснёнными.

– Сейчас все идём в штаб, на второй этаж. Там медкомиссия. После неё, кто закончил, не разбредаться, спускаетесь вниз и ждёте вон там, в курилке. Нале-во! Заходим.

На втором этаже всех застроили ещё раз, повторив только что озвученное, и добавив технических деталей:

– Сначала сюда, на осмотр. Один выходит, другой сразу заходит. Кто вышел – ждём здесь, ещё анализы сдавать, на наркотики. Первый – заходи!

Начальственная длань уткнулась в подвернувшегося под неё Петренко.

В кабинете сидели упитанно-чеховского облика пожилой врач с молодым помощником, что-то одновременно писавшим на бумаге и набивавшим на компьютере.

– Фамилия, имя, отчество? Возраст? – «Чехов», поправив очки, взглянул на вошедшего.

– Петренко, Григорий Сергеевич, двадцать девять.

«Молодой» пробарабанил по клавиатуре и удовлетворённо «угукнул», видимо, сообщая старшему товарищу «есть такой».

– Жалобы на здоровье есть?

– Нет. – Григорий помотал головой.

Клац-клац.

– Болели туберкулёзом, гепатитом?

– Не болел.

Клац-клац.

– Шрамы на теле, характерные отметки?

– Э-э… да, есть. Пулевое было в пятнадцатом.

Врач махнул рукой:

– Показывайте.

Кандидат приспустил штаны, демонстрируя округлый шрам на левом бедре. «Молодой» встал с места и с близкого расстояния сделал снимок на цифровую «мыльницу».

– Беспокоит?

– Нет.

– Ещё есть?

– Нету.

– Одевайтесь, ждите в коридоре.

Выйдя к остальным и пропустив в кабинет очередного кандидата, Петренко немедленно оказался под градом вопросов с общим смыслом «ну что там?».

– Да, фигня. – он пренебрежительно махнул рукой. – Руки-ноги есть, ту́бика-желтухи нет – годен.

– Пушечное мясо набирают. – вздохнул один из мужиков постарше, но особой поддержки не получил. Большинство явно придерживалось идеи «пусть возьмут, а там видно будет».

Очередь продвигалась довольно быстро, хотя некоторые, в основном из старшего поколения, задерживались подольше – «Чехова» интересовали болячки, которые обычно портят жизнь мужчинам старше сорока.

Марат вошёл и вышел, практически не задерживаясь, у Антона заняло чуть больше времени фотографирование двух осколочных шрамов на спине.

Закончив осмотр, «Чехов» вышел к ширнармассам.

– Все берём по одной пробирке из ящика. – он показал на стоящую на подоконнике, возле туалета, картонную коробку. – Да погодите, дайте договорить сначала!

Толпа, качнувшаяся было к цели, вновь замерла.

– Как взяли, стоите здесь. По команде, по два человека подходите, называетесь. Заходите в туалет, наполняете пробирки. Выходите, опять отходите сюда, ждёте. Как вызовут – подходите, показываете пробирки. Потом выливаете в туалете, пробирки выкидываете. Всё понятно?

Система казалась довольно запутанной, но уточнять никто не стал, и все дружно ломанулись за пробирками, едва не затоптав доктора. В стеклянных колбочках были какие-то бумажные полоски, немедленно вызвавшие умеренно-остроумные и неумеренно-пошлые шутки.

– Так, два человека, первые, подходим.

Ажиотажа не наблюдалось, так что Антон, пожав плечами, шагнул вперёд. За ним двинулся мужик, жаловавшийся насчёт «пушечного мяса». Проделав все необходимые манипуляции, они вернулись на место, а доктор вызвал следующую двойку.

– Слушай, кореш… – среднего роста и без особых примет шатен, с виду чуть младше Антона, понизил голос. – Ты как, жизнь себе не подслащал в последнее время?

– В смысле? – не догнал Шарьин.

Шатен сделал нетерпеливый жест, как будто сворачивал «косяк»:

– Тест на две полосочки пройдёшь, говорю?

– А… Да, я только бухаю. А что?

Мужик шмыгнул носом:

– Да я тут перед отъездом сознание расширил малёк, с пацанами. Пробирку дашь свою?

– Э-э…

Антон задумался. Отказать, вроде как, «не по понятиям», дело-то житейское, но и спалиться на такой ерунде тоже особого желания нет – эта работа ему нужна. В конце концов, он решился.

– Ну ладно. Ты только так подгадай, чтоб в сортир зайти тоже, когда я выливать пойду.

Некоторая надежда на то, что «подгадать» у шатена не выйдет, не оправдалась – показав доктору пробирку и удостоившись одобрительного кивка в ответ, Шарьин зашёл в туалет, сопровождаемый ещё двумя кандидатами. Одним из только что получивших пробирки счастливчиков был настойчивый шатен. Взгляд в сторону дверей – никто не наблюдает, новая и пустая пробирка летит в урну, а уже доказавшая свою полезность переходит в руки любителя «расширения сознания».

Антон, отойдя в конец очереди, краем уха услышал ещё одно совещание, аналогичное тому, что недавно состоялось у него с шатеном. Вообще, от всей организации процесса явственно попахивало либо полнейшей халатностью, либо трезвым осознанием того, какой именно контингент сюда стремится. Во втором случае, происходящее становилось понятным. Начальство требует набрать нужное количество людей и проверить их на наркотики. Основная задача здесь, совершенно очевидно, первая. Соответственно, ради неё качеством выполнения второй можно и нужно пожертвовать. Тем более, что выполнение первой проверить очень легко, а вот второй – куда сложнее. Да и мало кому надо, будем откровенны.

Наконец, муторный медосмотр завершился, и всех кандидатов в очередной раз построили перед фильтром. Тут же появился и пропавший куда-то после завтрака Вагай.

– Сейчас идём эсбэшников проходить! После этого, у кого всё нормально, в отдел кадров. Вопросы?

– А-а-у-у-ы-ы!

Проваливший тест на физподготовку снайпер внезапно поднял над головой странно выгнутую руку и завопил во весь голос. Окружающие покосились было со смесью недоумения и раздражения, мол, нашёл время придуриваться, но тут мужчина плашмя рухнул на землю и начал биться в судорогах.

– У него припадок! – непонятно, кто это выкрикнул, но все в растерянности столпились вокруг «эпилептика». Товарищ больного, сапёр-«чеченец», бросился к другу, пытаясь сделать хоть что-нибудь. Вагай схватился за рацию:

– Айболит Вагаю! Айболит Вагаю!

«Айболит слушает»

– На фильтре припадок у человека – упал на землю, бьётся в судорогах! Можешь подойти?

«Две минуты»

У столпившихся вокруг, тем временем, начали зарождаться умные (?) мысли:

– Ложку надо! Зубы разжать, чтоб язык себе не откусил!

– Сейчас принесу! – словоохотливый чернявый Ющук метнулся в кубрик за ложкой.

– Пацаны, руки-ноги ему держите!

Несколько человек с готовностью навалились на конечности несчастного снайпера. Из дверей фильтра выскочил Ющук с ложкой наперевес и замер в растерянности под ободряющее «Во, а теперь челюсти ему разожми», донёсшееся из толпы.

– Дай сюда! – Вагай, тяжело вздохнув, забрал у него ложку и, тоже без особой уверенности, потянулся ей к покрытым пеной челюстям больного.

– Кто-нибудь умеет?

Охотников прогнозируемо не нашлось, начальник фильтра буркнул под нос что-то матерное и приступил. По всей видимости, что-то он делал неправильно, потому что зубы снайпера ломались один за другим с отвратительным звуком, а пена окрасилась кровью. Если угроза того, что жертва припадка откусит себе язык, и была, то сейчас она явно миновала – откусывать стало нечем.

«Чехов», вопреки обещанному, появился только минут через пять, зато с медицинским чемоданчиком. Снайпер к тому времени уже перестал биться, более-менее вернулся в сознание и тихо подвывал, пуская кровавые пузыри.

– Млять, на хера вы ему ложку засунули? Совсем дауны, что ли? – не придя в восторг от зрелища оказанной больному первой помощи, добрый доктор без особого стеснения высказал своё критическое отношение.

Вагай растерянно развёл руками и смущённо пробормотал что-то вроде «Сказали, так надо…».

– И какой полудурок это сказал?

Толпа вокруг места происшествия как-то незаметно разредилась, желающих признаться в авторстве идеи не обнаружилось. Айболит покачал головой:

– Дегенераты, млять. Вы на хрена человеку зубы выломали?

Тишина, нарушаемая лишь подвыванием снайпера.

– На койку его несите, внутрь. Там разберёмся.

Несколько добровольцев осторожно подхватили бедолагу и понесли на фильтр. Друг пострадавшего, разумеется, порывался быть в их числе, но Вагай цепко ухватил его за рукав.

– Погоди, без тебя отнесут. Что с ним за фигня такая?

Сапёр с не очень искренним недоумением развёл руками:

– Не знаю, никогда не было такого.

– Что мне тут заливаешь?! – раздражение Вагая прорвалось наружу. – Сейчас вместе с ним вылетишь отсюда!

– Да блин, ну я клянусь – первый раз такая хрень! – сапёр, для пущей убедительности, прижал руки к груди.

Вагай, пару секунд помолчав, презрительно сплюнул:

– Посмотрим. Ладно, всё – цирк закончен. Становись!

Кандидаты