без автора - Тигр соборного праздника

Между палатками и фургонами лежали доски и шесты. Пинкертон взял один шест, лег на землю, чтобы в него не попала пуля, если произойдет выстрел, и стал осторожно нажимать шестом на окошко фургона. Вначале безрезультатно. Но вот рама окошка стала подаваться, — и в тот же момент раздались один за другим два выстрела.

С быстротой молнии Пинкертон вскочил, бросил шест и спрятался за грудой ящиков в нескольких шагах от фургона.

Едва он достиг своего убежища, как показался крайне обеспокоенный Вильям. Он выскочил из палатки и обежал вокруг фургона. Не обнаружив никого, он отворил дверь и осмотрел его внутри. Убедившись, что и там все в порядке, он снова вышел и стал искать причину выстрелов поблизости. Не найдя ничего, он, по-видимому, успокоился и направился обратно в свою палатку.

Пинкертон покинул свой наблюдательный пост. План действия у него уже был готов, и он, не теряя времени, отправился в гостиницу, в которую отослал с вокзала свои вещи.

Полчаса спустя он вышел из гостиницы через черный ход. Никто не узнал бы знаменитого сыщика в облике спившегося забулдыги. На нем был грязный рваный пиджак, ярко-рыжий парик украшал его голову; добавьте к этому багровое лицо и застывший отсутствующий взгляд…

Было уже около одиннадцати. Жизнь на площади стала замирать, и шум толпы по-немногу затихал. Народ расходился по домам, и только несколько запоздалых бездельников еще шатались по площади.

Рыжий бродяга прошел несколько улиц, затем исчез за рядом деревянных построек и очутился позади палатки, принадлежащей волосатому Вильяму, Осмотревшись кругом, он вполз под кузов фургона и стал искать, нет ли где-нибудь щели между досками пола.

Долго его поиски были тщетными. Наконец он нашел то, что искал и начал осторожно действовать маленьким ломиком, захваченным специально для этой цели. Некоторые гвозди сильно проржавели снизу, и доски стали понемногу подаваться. Скоро ему удалось вынуть одну из них, так что уже нетрудно было приподнять и соседние половицы. В результате образовалась дыра, через которую он проник внутрь.

Засветив на секунду электрический фонарь, Пинкертон быстро обвел взглядом внутренность фургона. Обстановка была нехитрая. Узкие походные койки в два этажа, шкафчики, дорожные корзины, хозяйственная утварь, в одном углу — вешалка с целой кучей одежды.

Оставалось только открыть шкафы и корзины и осмотреть спрятанные там вещи. Пинкертон хорошо сознавал опасность затеянного им дела и предвидел все возможные случайности, а потому не испугался, когда щелкнул замок, дверь открылась, и в фургон вошел волосатый Вильям с ярко горящей лампой в руках.

Рыжий пьяница уже сидел, удобно расположившись на одной из корзин, с холодной усмешкой направляя на вошедшего дуло револьвера.

Вильям настолько перепугался, что вскрикнул и подался назад, едва не выронив из рук лампы.

— Что это значит?! — воскликнул он в бессильной злобе. — Как вы сюда попали?!

Рыжий рассмеялся, подошел к Вильяму, оттолкнул его от двери и плотно ее затворил. Вильям был парализован ужасом.

— Что, не ожидал меня здесь увидеть? — заговорил рыжий по-английски. — Я слышал, что ты американец, и поэтому решил навестить тебя!

Вильям все еще не мог прийти в себя. Тяжело дыша, он бессильно опустился на одну из корзин и простонал:

— Но как же ты вошел сюда?

— Это было чертовски трудно! — проговорил рыжий. — Твои окна здорово защищены. Я в этом убедился сегодня вечером, когда хотел пролезть к тебе через окно. Пришлось избрать другой путь и лезть снизу.

Пинкертон все еще держал револьвер в руке.

— Во-первых, не озирайся по сторонам, тебе все равно не удрать от меня. Если ты думаешь воспользоваться своими дьявольскими патронами, то учти: не успеешь ты и прицелиться, как я отправлю тебя на тот свет… А так — можешь вполне мне довериться: ты ведь знаешь, что ворон ворону глаз не выклюет.

«Волосатый» несколько овладел собой и махнул рукой:

— Не беспокойся, я не собираюсь защищаться. Только спрячь оружие и скажи, чего тебе от меня надо?

— Денег! — хриплым голосом сказал Пинкертон.

«Волосатый» даже подскочил на месте.

— Ты спятил! Ты силой ворвался в мой дом, и если я позову на помощь, тебя немедленно арестуют, убьешь ты меня при этом, или нет!

— Верно! Только ты не будешь звать на помощь, — заметил Пинкертон. — Постыдился бы выдавать своего друга и товарища!

— Ты, оборванец и вор, — мой друг и товарищ?! — закричал «волосатый».

— А ты-то чем лучше? — сказал насмешливо Пинкертон. — Думаешь, я не вижу тебя насквозь?

— Как ты смеешь?! — злобно воскликнул Вильям. — Тебе не в чем упрекнуть меня, за мной нет никакой вины, ты ничего не докажешь!

Пинкертон похлопал Вильяма по плечу.

— Конечно! — сказал он. — Но ведь и ты мне не докажешь, что бедный балаганщик, живущий на жалкие гроши, добываемые на ярмарках, нуждается в такой надежной защите, какую ты устроил в своем доме, если не хранит что-нибудь особенное! Хотелось бы мне знать, что спрятано в этих ящиках и корзинах! Уверен, что там лежат неплохие штучки, а за то, что они добыты исключительно благодаря твоей волосатой роже, я готов голову дать на отсечение!

«Волосатый» весь съежился при этих словах рыжего, который небрежным жестом указывал на сундуки и корзины.

В этот момент дверь открылась, и в фургон вошла Мария.

Она испугалась не меньше, чем ее брат, и в ужасе застыла. Пинкертон снова поднял свой револьвер и любезно сказал:

— Подойдите-ка поближе, миледи, и закройте за собой дверь. Не задавайте пока никаких вопросов. Ваш уважаемый супруг, или кем он вам там приходится, расскажет вам потом обо всем подробно.

Выражение лица рыжего и нацеленный на нее револьвер подтвердили, что это не пустые слова. Мария вошла в фургон, заперла за собой дверь и уселась рядом с братом.

— Итак, давайте делиться! — воскликнул Пинкертон. — Открывайте быстренько ваши ящики, — я посмотрю. Что понравится, возьму себе.

Хозяева кипели от злости.

— Как только у тебя язык поворачивается?! Мы не собираемся ни с кем делиться!

— Хватит! — загремел Пинкертон. — Выполняйте приказание, или я отправлю на тот свет и эту старую волосатую обезьяну, и ее дражайшую половину!

Курок револьвера зловеще щелкнул.

Этого было достаточно: Вильям и Мария встали и принялись выполнять требование рыжего.

Пинкертон все время зорко следил за ними. Он видел, как неохотно они принялись за дело. Каждую минуту от них можно было ожидать какой-нибудь подлости… Все случилось даже раньше, чем предполагал сыщик.

Мария сделала шаг вперед и сильно толкнула ногой ящик, на котором стояла лампа. Пинкертон рванулся, чтобы подхватить ее, но было поздно — лампа упала. При падении она не потухла, а разбилась и заполыхала. Вскоре вся внутренность фургона была в огне: старое сухое дерево горело как порох.

Пинкертон быстро выскочил наружу. За ним последовали Вильям с сестрой. На улице поднялся шум, сбежалась толпа, а через несколько минут явилась пожарная команда, дежурившая тут же, на площади.

В горящий фургон впрягли лошадей и вывезли его на открытое место. От него остался только железный остов. Сгорели и ящики, и корзины вместе со всем содержимым. Вильям и Мария были в отчаянии. Они как безумные метались в толпе. Причем Вильям со своим обезьяньим лицом был до того комичен, что в толпе слышались шутки и смех.

Из-за пожара, уничтожившего все вещи Вильяма, Пинкертон лишился возможности доказать его вину: улик — награбленных ценностей — больше не было.

Приходилось искать другие пути для уличения преступника, и Пинкертон тотчас сообразил, какие это должны быть пути. Сыщику было ясно, что «волосатый» теперь снова примется за грабежи, чтобы возместить убытки, нанесенные пожаром.

Надо было только позаботиться о том, чтобы «волосатый» не позже завтрашнего вечера мог снова спокойно приняться за дело, уверенный в своей безопасности.

Глава 4

Тигр пойман

Инспектор Гельман, присутствовавший на пожаре, только что вернулся в свою контору. Не успел он закрыть за собой дверь, как снаружи раздался сердитый голос дежурного полицейского:

— Что вам здесь надо?! Убирайтесь вон! Или вам захотелось провести ночь в участке? Слышите? Я вам говорю!

— Зачем — убирайтесь? Мне надо в контору, — бормотал в ответ чей-то пьяный голос. — Мне надо господина инспектора Гельмана…

— Подите прочь! Если вы сейчас же не уйдете, я вас арестую!

— А я вот войду!

При этих словах дверь распахнулась. Гельман и прочие, сидевшие в конторе, увидели рыжего оборванца, нахально рвавшегося в помещение. Его преследовал полицейский.

— Что это значит? — воскликнул инспектор. — Как вы смеете врываться сюда?!

Вошедший не испугался сурового тона начальника и, смеясь, протянул ему руку:

— Добрый вечер, господин инспектор! Как поживаете?