Агата Кристи - Мертвый Арлекин

— Да, я вас слушаю.

— Я леди Чарнли, Аликс Чарнли. Вы, наверное, не помните меня, мистер Саттервейт. Мы встречались с вами много лет назад.

— Моя дорогая Аликс, ну конечно же я вас помню.

— Я хочу просить вас об одном одолжении. Сегодня я ходила на выставку в Харчестерскую галерею. Там была одна картина, «Мёртвый Арлекин». На ней изображена терраса в нашем поместье, Чарнли. Вы, наверное, узнали её. Я… Я бы хотела иметь эту картину, но она была продана вам, — женщина помолчала. — Мистер Саттервейт, по некоторым причинам мне очень нужна эта картина. Может, вы уступите её мне?

«Вот так чудеса», — подумал мистер Саттервейт и заговорил, радуясь тому, что Аспасия Глен может слышать только половину его беседы с леди Чарнли.

— Я буду счастлив, если вы примете этот подарок, — старый джентльмен услышал за спиной отрывистое восклицание мисс Глен и поспешил продолжить: — Я купил эту картину для вас. Именно так. Но послушайте, моя дорогая Аликс, я хочу, чтобы вы выполнили одну мою просьбу.

— Ну, конечно, мистер Саттервеит. Я вам так благодарна.

— Я хочу, чтобы вы прямо сейчас приехали ко мне домой.

Последовала небольшая пауза, затем леди Чарнли ответила:

— Хорошо, я приеду.

Саттервейт положил трубку и повернулся к мисс Глен.

— Так вы об этой картине говорили с ней? — быстро и сердито спросила она.

— Да, — подтвердил старый джентльмен. — Леди, которой я дарю эту картину, приедет сюда через несколько минут.

Неожиданно лицо Аспасии Глен вновь расплылось в улыбке.

— Но вы дадите мне возможность убедить её уступить картину мне?

— Я даю вам такую возможность.

Странное волнение овладело мистером Саттервейтом. Перед ним разворачивалась человеческая драма, и конец её был предопределён. Он, Саттервейт, сторонний наблюдатель жизни, играл сейчас в этой драме заглавную роль.

— Давайте пройдём в другую комнату, — обратился он к женщине. — Я хочу познакомить вас с моими друзьями.

Он открыл дверь и пропустил мисс Глен. Они пересекли холл и вошли в комнату для курения.

— Мисс Глен, — произнёс Саттервеит, — позвольте представить вам моего старого друга полковника Монктона. А это мистер Бристоу, художник, картина которого так восхитила вас.

Старый джентльмен вздрогнул: из кресла, которое было пустым, когда он уходил, поднялась третья фигура.

— Мне кажется, вы ожидали меня сегодня вечером, — заявил мистер Квин. — Пока вы отсутствовали, я познакомился с вашими друзьями. Я очень рад, что мне удалось навестить вас.

— Мой дорогой друг, — начал Саттервейт. — Я… Я старался продолжать без вас, насколько это в моих силах, но… — и он запнулся под чуть насмешливым взглядом тёмных глаз мистера Квина. — Позвольте представить. Мистер Харли Квин[2], мисс Аспасия Глен.

Мисс Глен — или это только показалось Саттервейту? — слегка отпрянула. Странное выражение появилось на её лице и тут же пропало.

— Я понял, — неожиданно громко заявил Бристоу.

— Что поняли?

— Понял, что привело меня в такое замешательство, — художник с любопытством уставился на мистера Квина, затем повернулся к Саттервейту. — Видите? Вы видите, как мистер Квин похож на Арлекина на моей картине — на того человека, который смотрит через окно?

На этот раз старому джентльмену никак не могло почудиться: мисс Глен шумно вздохнула и отступила на один шаг назад.

— Я же говорил вам, что жду ещё одного гостя, — торжественно заявил мистер Саттервейт. — Должен сказать, что мистер Квин — человек необычных способностей: он раскрывает любые тайны. Он заставляет вас видеть всё совершенно в другом свете.

— Вы медиум, сэр? — поинтересовался полковник Монктон, с сомнением оглядывая мистера Квина.

Тот улыбнулся и медленно покачал головой.

— Мистер Саттервейт преувеличивает, — спокойно произнёс он. — Пару раз я был свидетелем того, как он провёл изумительную дедуктивную работу. Почему он относит свои успехи на мой счёт, я сказать не могу. Вероятно, по причине скромности.

— Нет, нет, — взволнованно продолжал пожилой джентльмен. — Всё не так. Вы помогли мне увидеть факты, которые я и сам должен был видеть… Нет, я их видел, но не сознавал этого.

— Должен признаться, чертовски путано вы говорите, — заметил полковник Монктон.

— Нет, всё очень просто, — возразил мистер Квин. — Беда в том, что мы просто спешим дать фактам неправильное истолкование.

Аспасия Глен повернулась к Френку Бристоу.

— Я хочу знать, — нервно начала она, — что натолкнуло вас на мысль нарисовать эту картину?

Художник пожал плечами.

— Я и сам это не совсем понимаю, — признался он. — Что-то в этом доме, в поместье Чарнли я имею в виду, захватило моё воображение. Большая пустая комната. Терраса. Наверное, мне пришли в голову всякие сказки о привидениях и прочих подобных вещах. Ещё я услышал историю о последнем лорде Чарнли, его самоубийстве. А если человек мёртв, но его душа продолжает существовать? Знаете, это была такая странная мысль. И вот душа взирает снаружи на своё мёртвое тело и всё понимает.

— Что вы имеете в виду «всё понимает»? — спросила мисс Глен.

— Ну, понимает, как это произошло. Понимает…

Дверь открылась и лакей объявил, что приехала леди Чарнли.

Мистер Саттервейт отправился встретить её. Он не видел Аликс Чарнли лет четырнадцать. В его памяти она осталась цветущей и жизнерадостной женщиной. А сейчас… Перед ним стояла Окаменевшая Леди. Бледная, очень красивая, она, казалось, не шла по земле, а плыла, как снежинка, подхваченная ледяным ветром. Такая холодная, такая отрешённая, она казалась нереальной.

— Как хорошо, что вы пришли, — сказал мистер Саттервейт.

Он провёл гостью в комнату. Увидев Аспасию Глен, леди Чарнли сделала жест, как будто узнав её, и остановилась, так как актриса никак не отреагировала.

— Извините, — пробормотала Аликс, — мы с вами уже где-то встречались, правда?

— Вероятно, вы видели мисс Глен в театре, — подсказал мистер Саттервейт. — Леди Чарнли, это мисс Аспасия Глен.

— Очень рада познакомиться с вами, леди Чарнли, — произнесла Аспасия Глен. Её голос неожиданно приобрёл этакий заморский акцент, и старый джентльмен сразу же вспомнил один из её многочисленных сценических образов.

— Полковника Монктона вы знаете, — продолжал Саттервейт, — а это мистер Бристоу.

Щёки леди Чарнли слегка порозовели.

— С мистером Бристоу я тоже однажды встречалась, — чуть улыбнувшись, заявила она. — В поезде.

— А это мистер Харли Квин.

Старый джентльмен внимательно наблюдал за Аликс, но на этот раз он не увидел в её глазах ни малейшего признака того, что женщина знала мистера Квина. Мистер Саттервейт пододвинул ей кресло, сел сам. Прочистив горло и немного волнуясь, он начал:

— Я… Это не совсем обычная встреча. Всё дело в картине, которую я сегодня купил. Мне кажется, что если бы мы захотели, то могли бы… кое-что прояснить.

— Саттервейт, вы собираетесь устроить спиритический сеанс? — поинтересовался Монктон. — Вы сегодня какой-то странный.

— Нет, не совсем сеанс, — возразил тот. — Но мой друг, мистер Квин, верит, и я с ним согласен, что, мысленно обратив взор в прошлое, можно увидеть факты такими, какими они были на самом деле, а не такими, какими они всем казались.

— В прошлое? — переспросила леди Чарнли.

— Я имею в виду самоубийство вашего супруга, Аликс. Я понимаю, вам больно вспоминать всё это…

— Нет, — сказала Аликс Чарнли, — не больно. Теперь мне уже ничего не страшно.

Мистер Саттервейт вспомнил слова Френка Бристоу: «Эта женщина, знаете, она какая-то нереальная. Призрачная. Как будто пришла из кельтских сказок». Призрачная, — назвал он её. Именно так. Призрак когда-то жизнерадостной женщины.

Так где же та, настоящая Аликс? И старый джентльмен сам ответил на свой вопрос: «В прошлом, отделённом четырнадцатью годами».

— Моя дорогая, — произнёс он, — вы меня пугаете. Вы как та Плачущая Леди с Серебряным Кувшином.

Дзынь! Аспасия зацепила локтем кофейную чашку, она упала на пол и разбилась вдребезги. Мистер Саттервейт только махнул рукой в ответ на извинения мисс Глен. Он подумал: «Мы всё ближе и ближе — но к чему?»

— Давайте поговорим о событиях четырнадцатилетней давности, — начал Саттервейт. — Лорд Чарнли застрелился. По какой причине? Никто не знает.

Аликс слегка пошевелилась в кресле.

— Леди Чарнли знает, — неожиданно заявил Френк Бристоу.

— Чепуха… — начал Монктон и замолчал. Нахмурившись, он с любопытством взглянул на женщину.

Та посмотрела на актрису. Полковник своим взглядом как будто вынудил говорить леди Чарнли. Она медленно кивнула.

— Да, совершенно верно. Я знаю, — её голос был, как снег, холодный и мягкий. — Вот почему я никогда не смогу вернуться в наше поместье. Вот почему, когда мой сын Дик хочет, чтобы мы вернулись в Чарнли, я отвечаю ему, что это невозможно.