Елена Михалкова - Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями

Ознакомительный фрагмент

«А зачем это нужно?» – с любопытством спросил Макар.

Галя тяжело вздохнула.

Традиция, повторила она. Низачем. У них так заведено.

«Кем заведено?» – снова спросил Илюшин.

Саша уже начала подумывать о том, чтобы задвинуть его куда-нибудь в угол подальше. Но неожиданно оказалось, что у Исаевой есть ответ.

А дедом их, Пахомом Федоровичем, сказала она. Это он придумал, чтобы накануне свадьбы семья невесты выпивала вместе с семьей жениха.

– Алкаш? – понимающе кивнул Бабкин.

Таких подробностей Галка не знала. Но с тех самых посиделок и пошла традиция.

– То есть мы едем не на смотрины, – уточнила Саша.

– Смотрины у нас были последние четыре месяца. А это что-то вроде последнего рубежа. Если все пройдет нормально, мы с Олегом будем жить долго и счастливо.

– А если нет? – спросил Макар.

Не успела Саша пнуть его под столиком, как Бабкин пробасил:

– Тогда мало и трагично.

Ну и кого из них пинать?

За окном поезда проносились размазанные перелески, летели вверх-вниз провода. На полке дребезжали удочки.

– Все будет хорошо, – твердо сказала Галя. – Что бы они мне ни говорили, я не сорвусь, ясно? Вы мне не позволите!

Проводница принесла чай с сахаром.

– Галя, почему вы их так не любите? – спросил Макар, хрустя рафинадом.

– Потому что это Шавлов, – сердито сказала Галка. – Не в территориальном смысле, а в человеческом. И все, что не Шавлов, они по умолчанию считают неправильным. Вот, например, еда…

– А что еда? – оживился Бабкин.

– Еда должна быть нажористая! Это у них лучшая похвала блюду. Раз нажористо, значит, вкусно. Столько, сколько они съедают за обедом, я за три дня не слопаю. И все под майонезом! А если ты не ешь, значит, враг народа.

– Это все от бедности идет, – мягко сказал Макар. – Привыкли наедаться простыми и дешевыми продуктами.

Галка вспыхнула.

– А еще если ты с ними не пьешь, то ты их не уважаешь. Пофиг, что у тебя непереносимость алкоголя – пей, раз хочешь влиться в нашу семью! – Она повысила голос. – А еще девушке не надо стричь волосы, если она хочет понравиться парню!

Бабкин покосился на короткие перья, беспорядочно торчащие из Галиной головы. Выкрашенная синим прядь упала на лоб, придавая ей сходство с сердитым дикарем.

– Это у них критерий такой – понравится парню или нет! – чеканила разъяренная Галка. – Плевать, что ты сама об этом думаешь! Начхать, что у тебя даже парня нет! Все равно девушка должна в первую очередь сверять свои поступки с воображаемой мошонкой!

– Галка!

– Что, Стриж? Это правда! Они бестактные, они во все лезут! Спрашивают, когда мы заведем детей. Нет, не детей – деток!

Она передразнила чей-то слащавый голос:

– «А когда же детки?»

– О продолжении рода заботятся, – быстро вставил Сергей.

– Они говорят, что я дура, раз в грязной Москве живу!

– Об экологии думают!

– Считают, что деньги на путешествия выкидывают только кретины! Нормальный человек не будет по миру шарахаться и еще платить за это!

– Певцы родного края!

– И еще они слушают Черемошню! – выложила Галка последний козырь.

– Не слушают, а едят, – поправила Саша. – И не черемошню, а черемшу.

Горький смех был ей ответом.

– Черемошню, Стриж!

– Что это?

– Черемошня – река такая. А еще певица, которая взяла в честь нее псевдоним. Завывает о бабьей доле хриплым голосом. Эдакая задушевность пьянчуг и женщин трудной судьбы. Зал рыдает, размазывает сопли, курит и кается в грехах. А я джаз слушаю, вы понимаете? Джаз!

Галка перевела дыхание.

– Они снобы. Ужасные.

– Кто еще из вас сноб, – усмехнулась Саша.

– Стриж, ты не понимаешь. Есть снобизм богатых – он у всех на слуху, всем очевиден и понятен. Но есть и снобизм бедных. Плохо скрываемое презрение к тем, кто тратит деньги неправильно. Однажды сестра Олега спросила, сколько стоит моя куртка. А я возьми да скажи правду. Ты бы видела ее лицо! Она не назвала меня дурой лишь потому, что рядом стоял Олег. Но потом все-таки не выдержала: я бы, говорит, на эти деньги десять курток купила.

– Ты промолчала, надеюсь? – без всякой надежды спросила Саша.

Галка пожала плечами:

– Я сказала, что это было бы десять дерьмовых курток. А у меня одна, но качественная.

Бабкин скептически крякнул. Теперь стало ясно, зачем невеста на обычный ужин с родственниками жениха подтянула силы моральной поддержки.

– Есть хорошее правило, – сказала Галка. – Не надо рассказывать, сколько ты зарабатываешь, во что веришь и с кем спишь. А они обо всем хотят знать. Считают, что имеют на это полное право! И мне за них замуж выходить, – подытожила она.

Некоторое время ехали молча под перестук колес. Наконец Илюшин озвучил вопрос, который вертелся у всех на языке:

– А как же вы, просите за бестактность, ухитрились выбрать мужа из такой семьи?

Галка вдруг улыбнулась. Саша уже наблюдала этот номер, а вот Макар с Бабкиным выглядели искренне изумленными. Особенно впечатлился Сергей. До улыбки он видел перед собой лишь тощую остроносую девицу с зашкаливающим уровнем тревожности. Джинсы куцые до щиколоток, рваные кеды и сверху растянутая футболка. «Невеста! Ха!» Ногти обгрызены, как у подростка, и нервно курит каждые пять минут. Из разговора с ней Бабкин узнал, что прежде она работала менеджером по продаже сигарет, а потом устроилась в крупное издательство. «Втюхиваю народу писателей, – сообщила ему Галина. – А до этого втюхивала курево. Принципиального отличия никакого, разве что от сигарет вреда меньше».

Как эта энергичная девица решилась выйти за глубокого провинциала? А главное – зачем?

– Он потрясающий! – вздохнула Галка. – Вы его увидите и сами все поймете.

«Ну-ну», – подумал Макар, но вслух ничего не сказал, потому что поймал взгляд Саши.

«Ну-ну», – подумал Бабкин, но промолчал, потому что грыз рафинад.

«О, господи, – подумала Саша. – Вот что мы ввязались?»

Что ужин покатится вовсе не по намеченным светским рельсам, стало ясно, едва слово взяла бабушка. Елизавета Архиповна нацепила на нос очки, изучила Галку и обернулась к матери жениха.

– А что, нормальные девки-то все закончились? – сокрушенно проскрипела она.

«Ах ты ж старая ты грымза!» – ахнула Саша.

А ведь начиналось хорошо! Хорош был огромный яблоневый сад, на который понемногу опускались сумерки, и безалаберный, но уютный дом с кучей комнат. И собаки брехали вдалеке по-деревенски беззлобно, и чубушник пах изо всех сил, притворяясь жасмином, и над длинным столом, уставленным тарелками, вились почти что свои, домашние мухи. Под ногами гулял пушистый рыжий кот по имени Берендей, деликатно помякивая, когда кто-нибудь задевал его хвост.

Елизавета Архиповна перевела взгляд на внучатого племянника и развила свою мысль:

– Олежка, конечно, даром никому не сдался. Но с мужиками-то сейчас, я слышала, напряженка! Всяких берут. – Она пошамкала губами. – Даже и таких.

Мать Олега поменялась в лице. Рядом с Сашей, откинувшись назад на стуле, беззвучно захохотал Макар.

Он-то сразу предсказал, что их ждет.

Во-первых, одновременно с родителями жениха навстречу Галке, Саше и Илюшину выплыла на крыльцо деваха ослепительной красоты. «Из чего только сделаны девочки», – пелось в детской песне. С девахой все было ясно: ее сотворили из каблуков, бюстгальтера пуш-ап, банановой жвачки и красной помады. Ноги у девахи были такие, что Саша сразу запуталась взглядом в этих загорелых ногах, заблудилась безнадежно и думала, что уже не выберется. Но тут прекрасное видение улыбнулось, и путеводным лучом сверкнули белоснежные зубы.

Рядом с Сашей Галка что-то прошипела.

– Познакомьтесь, мои милые, познакомьтесь! – захлопотала полногрудая женщина в мешковатом желтом платье. – Это Кристина, подруга нашей Риточки.

– И Олега! – грудным голосом сказала Кристина. Протолкнула пузырь жвачки язычком между алых губок, надула его, лопнула и втянула в себя. А затем интимно улыбнулась Илюшину.

Саша Стриженова взяла своими длинными медицинскими пальцами эту дрянь за горло и била головой о ступеньки крыльца до тех пор, пока та не подавилась жвачкой и не умерла.

На самом деле Саша Стриженова улыбнулась в ответ и взяла Макара Илюшина под локоть. Красавица перевела на нее недоуменные глаза и взмахнула ресницами. «Ты кто ваще такая?» – просемафорили ресницы.

Саша размолола ее взглядом в труху.

«Женщина я евойная».

– Здрасьте, – процедила Кристина. Что следовало понимать как вызов и приглашение к боям без правил.

– Здравствуйте! – приветливо отозвалась Стриж. – Рада познакомиться!

В переводе это означало, что любая деревенская сволочь, которая покусится на вот этого сероглазого, будет оттаскана за белокурые волосья и бита лопатой до тех пор, пока не поумнеет и не научится различать свое и чужое.