Тихушник - Александр Федорович Бабин

всем нашим бандитским отделом не перелопатить: море. С ФСБшниками я уже на эту тему переговорил — они не против, тем более, к нему вор в законе стал наведываться из Перми. Видимо, приезжает проконтролировать, как у нас выборы губернаторские идут. А вдруг нам повезёт и общак воровской изымем? Тоже неплохо — документ всё-таки, и предателя в своих рядах, возможно, выявим. Коллеги из ФСБ обе руки подняли за моё мероприятие. Я им объяснил — будет информация по линии ФСБ, так мне она будет не нужна при ознакомлении с документами. В документах можете их не печатать, чтобы лишней информацией мне голову не забивать. Информация о шпионе или секретной продукции наших заводов — это их компетенция и не входит в функцию милиции, так что пусть останется у них.

— Ты мне занеси оперативное дело, я его посмотрю, доеду до ФСБ и постараюсь решить вопрос.

— Хорошо, Палыч — только дело подшаманю и принесу его к вам.

— Как там у тебя идут дела со спиртом и ртутью? — спросил меня шеф уже перед выходом из кабинета.

— Разрешились благополучно! Спирт заводчане забрали, ртуть — энергетики. Да, чуть не забыл: гражданин с большим крестом на шее — который ещё предлагал «Волги» в обмен на спирт — вчера покинул нашу землю и находится сейчас на небесах. Никак, Господу приглянулся такой величины золотой крест…

— А что с ним случилось?

— Застрелили из автомата в его же квартире. Вместе с женой. Не у нас, в Свердловске.

— Слава Богу, что хоть не на нашей территории, — сказал Палыч. Видимо, изъятый мной спирт ему никак не давал спокойно спать.

Очередной «смотрящий» по городу был моим «другом». Я у него частенько бывал в его квартире подолгу службы. Все преступления, совершаемые в городе и области, он хоть краем уха да слышал, — обязывала занимаемая должность. Он внимательно выслушивал мои претензии и, как всегда, говорил, что не может всех своих подопечных контролировать — много стало неизвестных ему «отморозков». Но как только они становятся известны — он проводит с ними профилактические беседы, чтобы они не занимались криминальными делами, а лучше зарабатывали деньги честным трудом. Разговаривая так между собой, мы оба понимали: мой приезд к нему — милицейская просьба, чтобы он или его «пехота» не лезла туда, где есть наши интересы. С его стороны нужно будет предпринять меры: найти этих «пехотинцев» и предупредить, что проказничать нельзя. Но не всегда у него это получалось: созданные бригады по «стрижке денег с овец» выходили из-под его контроля, да и сил и денег у бригад стало больше, чем у него. «Смотрящий» был старой воровской закалки, часть своей жизни провёл в местах заключения, а бойцы из криминальных бригад в основном состояли из спортсменов молодого возраста, не судимых. Они за счёт своей сплочённости и недалёкого ума (как-никак полжизни провели в спортивных залах, а не за книгой) каждый день подчиняли всё больше коммерсантов своему влиянию. Видя перед собой молодых людей с горой мышц на всём теле, коммерсанты пасовали, как кролики перед удавом, и сами шли к бандитам в пасть, платя им деньги.

«Смотрящий» тоже побаивался их — ведь на таких высоких должностях долго не задерживаются. Как при выборе президента страны, только у него срок отводится на четыре года правления, а у них, бывает, и не доживают до переизбрания. Кто-нибудь из друзей из криминального мира да «поможет» уйти на небеса. Так и мой очередной подопечный — на должность был назначен недавно, а его предшественник погиб смертью храбрых в своей квартире, от двух выстрелов в голову из мелкокалиберной винтовки. Конечно, мы убийц изловили, но потребовалось время, за которое те ещё успели сжечь пару киосков с товаром и забросить гранату РГД в офис одного из криминальных авторитетов. Но граната оказалась «не той системы», как говорил герой фильма «Белое солнце пустыни»: никого из находящихся в офисе блатных её осколки не задели. Я ещё раз убедился, что у жуликов смерть находится в яйце, как у сказочного Кощея Бессмертного.

А вот убийцы «смотрящего» закончили свою жизнь печально. Один в камере СИЗО якобы нечаянно перерезал себе вены, когда брился. Другой его подельник по убийству повесился в соседней камере, вытирая лицо полотенцем. Что интересно — сидящие сокамерники ничего в обоих случаях не видели. Волшебство, да и только!

Ребята из ФСБ приехали ко мне в управление и сказали, что все вопросы они будут решать со мной без посредников. Руководство дало добро на мои мероприятия по литеру. Нужно будет обговорить и согласовать некоторые действия — как их, так и мои. В момент проведения мероприятия нам нужно будет находиться поблизости с домом «смотрящего» — всякое может произойти, так что моё присутствие там обязательно.

В назначенный день недалеко от его дома «разбили лагерь», а перед этим провели наблюдение за его квартирой. Установили, что уже три дня, как он не выходит из квартиры, только курит сигареты на балконе с приезжающими товарищами. Время у нас, оперов, не резиновое, нужно решать задачу и быстрее провести мероприятие. Долго находиться возле его дома нельзя, хотя сидеть придётся в салоне автомашины — а это опасно. Жулики нас моментально вычислят (или им помогут добропорядочные граждане) и сообщат в милицию — и всё, засыпалось наше мероприятие по литеру. Поэтому я предложил коллегам, что зайду к «смотрящему» в гости и буду сидеть, пока не доведём дело до конца. Повод прихода к нему у меня имелся — узнáю, чем закончилось дело по приезду фальшивого вора в законе (на языке блатных — «апельсина») к нам в город.

Этот «апельсин», следуя из мест заключения в Омске в свою тёплую Грузию, заехал к нам и объявил всем уважаемым в городе блатным, что он вор в законе. А по блатным понятиям, наши жулики не имеют права даже спрашивать с него объяснения и документ, подтверждающий этот его ранг.

Жулики к вору в законе отнеслись с почтением, и понесли к его столу, как говорят у нас в народе, «вяленое и солёное». Ему быть вором в законе понравилось, а вот мне — нет. Я решил с ним поближе познакомиться и узнать, что же он из себя представляет. Для этого отправили запрос по последнему его месту проживания (колония ИТК в городе Омск), не заставивший себя долго ждать. Пришёл конверт с ответом и приложенной к нему фотографией нашего вора по кличке «Гога» с тряпкой в руках, моющего пол в своей камере. Фото, сделанное сотрудником колонии, имело историческое значение. «Фотограф» и не догадывался, что оно повлияет на дальнейшую судьбу бывшего